Калеб Крисп - Принесите мне голову Айви Покет!

– Вон же стоит кувшин с водой! – орала она на меня. – Что тебе стоило просто плеснуть воды мне на шляпу, а не макать меня головой в желе?!

– Вот это мысль, – сказала я. – Графиня, похоже, вы несколько перебрали. Возможно, вам стоило бы ещё немного полежать на столе среди прочих десертов.

В ответ графиня схватила печёную картофелину и метнула мне в голову. Я пригнулась, и снаряд угодил в нос скрипачу в оркестре. Бедняга повалился назад и в поисках опоры ухватился за первое, что подвернулось под руку, – за канделябр на стене.

На пострадавшего музыканта никто не обращал внимания. Весь зал собрался вокруг графини Карбункул, пытаясь её утешить. Но пока официанты и гости хлопотали над её липкой светлостью, я не сводила глаз со скрипача. Похоже, только я заметила, что канделябр повернулся, когда музыкант в падении схватился за него, а потом снова встал на место. Повернулся и встал на место. Совсем как дверная ручка. И в то же мгновение зеркало в раме рядом со сценой чуть отошло от стены. Менее намётанный глаз ничего бы не заметил. Но я ни мгновение не сомневалась, что всё так и было.

– Дверь, – прошептала я.

– Моя репутация!

Графиня Карбункул сидела на стуле и увлечённо хлюпала носом, а целая толпа благородных леди вовсю обмахивала её веерами, уверяя, что, конечно же, ей вовсе не зазорно будет и впредь показываться в высшем обществе. Хотя, возможно, ей стоит какое-то время пожить в Румынии. Я почти не слушала их.

Дверь. В зале всё-таки есть потайная дверь! И где-то там, за ней, прячут Анастасию – я не сомневалась в этом ни минуты. Поэтому я немедленно поспешила к зеркалу.

– Удрать решила, Брокколи? – крикнула Матильда.

– Я просто хочу проверить, как там несчастный скрипач, – бросила я через плечо. Музыканты очень хрупкий народ.

Означенный скрипач уже поднимался на ноги и готовился присоединиться к оркестру. Я подошла к сцене. Украдкой отыскала глазами Матильду – та как раз приказывала Берте отрезать ей кусок торта. Когда музыка заиграла и пары снова закружились в танце, я отважилась подобраться к зеркалу поближе. Всё оказалось именно так, как я и подозревала. Рама отошла от стены всего лишь на волос, но вокруг неё появилась тонкая чёрная щель.

Я потянула раму на себя и приготовилась прошмыгнуть в тайный лаз. Но с дверьми есть одна сложность: стоит открыть дверь в темноту, как свет снаружи проникает внутрь. И пугает затаившихся за дверью летучих мышей. Шагнув в проём, я оказалась в длинном тёмном проходе. И пошла по нему, не замечая деревянных балок над головой. И трёх летучих мышей, свисающих с них. То есть не замечала я их лишь первые мгновения. А потом они завопили и вылетели в бальный зал, бешено хлопая крыльями.

Летучие мыши вообще-то мало на что способны. Но в хлопанье крыльями и сеянии паники в благородных собраниях им нет равных. Когда над столом с угощением закружились и заметались летучие мыши, гости подняли страшный крик.

– Нетопыри! – завопила толстая герцогиня.

– Бежим! – заорал какой-то лорд и, оттолкнув свою жену, рванул к выходу.

– Принесите мой мушкет! – взревела леди Элизабет. – Я разнесу паразитов в клочья!

Все многочисленные гости, похоже, попытались одновременно выбежать из зала. В дверях образовалась в некотором роде давка. Это вызвало незначительную панику. И лёгкое столпотворение. Я чувствовала, что до определённой степени это моя вина. Но быстро поняла, как спасти положение.

Летучие мыши носились по залу как безумные в поисках выхода. Значит, надо просто выпустить их наружу! Я промчалась через зал, запрыгнула на стол, пробралась среди блюд с бужениной и уткой и спрыгнула с другой стороны.

– Не бойтесь! – крикнула я. – Мыши сейчас улетят!

Я бросилась к красной бархатной портьере, нашла возле неё толстый шнур и потянула за него что было силы. Портьеры мгновенно разошлись в стороны. Великолепно! Я уже собиралась распахнуть окна, чтобы открыть летучим мышам путь к свободе, когда взглянула на пол и сделала неприятное открытие. Я нашла, откуда исходил запах тухлятины.

Сыр, который я бросила на пол за портьерой во время ночной вылазки, никуда не делся. Он так и лежал там, хотя от обёрточной бумаги остались клочья, а сыр с неистовой быстротой уминало полчище из сотен мышей – обычных, не летучих.

Не одна я заметила грызунов. Супруга мэра испустила леденящий душу вопль и запустила в мышей цилиндром своего мужа. Это была большая ошибка. Мыши, по уши перемазанные в сыре, бросились врассыпную по всему залу.

– Мыши! – закричала какая-то женщина, потом и остальные подхватили её крик.

Паника распространялась по залу столь же быстро, как и сами мыши. Примерно штук пятьдесят зверьков вскарабкались по скатерти на стол и стали угощаться, остальные заметались по полу, сея переполох.

Летучие мыши носились над головами гостей, обычные – под ногами. В бальном зале воцарились примерно те же настроения, что на тонущем корабле. Несколько женщин впали в уныние, группа мужчин швыряла в грызунов стулья и фрукты. Шум стоял оглушительный. Женщины ударились в истерику. Мужчины делали вид, что не ударились в истерику. Одна из служанок пыталась вскарабкаться по портьере. А леди Элизабет размахивала тростью, снова требуя принести ей мушкет.

– Ну почему каждый наш бал обязательно заканчивается катастрофой? – жаловалась Матильда матери.

Я решила, что настал самый подходящий момент, чтобы удалиться. Я упала на четвереньки, пробежала под столом (вместе с несколькими мышами), выбралась с другой стороны и направилась прямо к тайной двери. Там, у зеркала, я оглянулась и отыскала глазами Берту. Она кивнула мне. Я кивнула в ответ и незамеченной покинула погрузившийся в хаос зал.

Тайный ход был узким. Стены – из голого кирпича. Пол – утоптанная земля. Если не считать лучика света, просачивавшегося из бального зала, в нём царил мрак. Я разглядела крутую лестницу, уходящую вниз. Там, внизу, мерцал огонёк. Я поспешила спуститься по ступенькам.

Внизу оказалось просторное помещение. Спёртый воздух пах сыростью. Факел, укрепленный в кольце на стене, отбрасывал красноватый свет, разгоняя тьму. Из стены торчал деревянный колышек, на нём висел ключ. В дальнем конце комнаты в стену были вделаны две толстые цепи с наручниками на концах. Один наручник обнимал запястье женщины.