Калеб Крисп - Принесите мне голову Айви Покет!

Матильда от души расхохоталась.

– Вокруг меня одни дурочки, – фыркнула леди Элизабет.

Я незаметно покинула их кружок и двинулась по залу. При этом я простукивала каблучками паркет. Толкала зеркала на стене. Как бы ненароком, разумеется. Стена за сценой выглядела сплошной и гладкой, поэтому там потайной двери быть не могло. Оставалась только зеркальная стена. Ход должен был быть где-то там.

– Что вы делаете, Эсмеральда?

Эстель Дамблби подошла ко мне, когда я изучала раму большого зеркала.

– Просто любуюсь этим шедевром старых мастеров, – светски сказала я. – Домов, подобных этому, больше, увы, не строят, ведь империя уже не та и всё такое. По-моему, это всё чернь виновата, вы не находите?

– А мне показалось, вы что-то ищете, – с милой улыбкой заявила Эстель. – Похоже, эти зеркала совершенно заворожили вас.

– Признаться, мне трудно оторвать взгляд от своего отражения, – сказала я, глядя на Эстель в зеркало. – Хотя мне, в свою очередь, кажется довольно странным, что вы не нашли на этом великолепном балу занятия более увлекательного, чем любоваться мной.

Эстель зарделась и хихикнула:

– Положа руку на сердце, я от природы чрезвычайно любопытна. По-вашему, это очень вульгарно с моей стороны – задаваться вопросом, что на самом деле затевают окружающие?

– Уверена, это не самая отвратительная из ваших привычек, – весело сказала я.

Улыбка на её лице померкла. Эстель повернулась на каблуках и павой поплыла прочь.

В бальном зале ощутимо попахивало тухлятиной, и не заметить этого было трудно.

Почуяла этот душок и графиня Карбункул. Она стояла возле стола, увлечённо обсасывая омаровую клешню, и павлиньи перья у неё на шляпке отчаянно колыхались.

– Чем это так отвратительно пахнет? – вопросила она.

– Графиня Карбункул, – сказала я, приветствовав её взмахом аристократической руки, – то, что вы уловили, – это всего лишь плесневелый дух благородных семейств – подагра, нафталиновые шарики, любовь к лошадям и всё такое. Моя бабушка воняла просто оглушительно, а она как-никак двоюродная сестра самого испанского короля.

– Двоюродная сестра? Правда? – переспросила графиня, вскинув бровь. – И как же её зовут?

– Леди Офелия Брокколи, – с царственным достоинством отвечала я. – Неподражаемая женщина. Весь Лондон сходил по ней с ума, пока она не уехала в Индию.

– Весьма в этом сомневаюсь. – Графиня намазала кусок омара мягким сыром и откусила внушительный кусок. – Почему в таком случае я о ней никогда не слышала?

– Это и правда очень странно, – сказала я. – Бабушка была очень разборчива в знакомствах. А вы, будучи лишённой подбородка графиней с гнилыми зубами, как никто отвечали её представлениям о подобающем обществе.

Услышав это, графиня почему-то чуть не подавилась омаром и закашлялась. Кусок омарового мяса выскочил у неё изо рта и, пролетев через весь зал, упал на прическу баронессы из Глочестера. В эту минуту мимо нас прошла дама под вуалью. Графиня Карбункул тут же её невзлюбила.

– Наверное, это пресловутая мисс Анонимка, – заявила она. – Было бы вполне в её духе пробраться сюда, чтобы подслушать побольше сплетен для своей отвратительной колонки. Я не прочь разорвать её на клочки голыми руками. – Она натянуто хохотнула. – Шучу, конечно.

Я сочла, что самое время сообщить графине о куске омара, застрявшем в щетине на её подбородке.

Графиня ахнула и густо покраснела:

– В самом деле?

– Да, дорогая. Будь он чуть побольше, вы могли бы ловить на него форель, просто склонившись над ручьём.

Графиня схватила салфетку и вытерла подбородок, но при этом уронила намазанную мягким сыром клешню себе на платье и снова ахнула от ужаса.

– Только посмотрите на это пятно! – закричала она. – Какой кошмар! Какой позор для моей репутации!

– Чепуха, – отмахнулась я, проникшись некоторым сочувствием к этой недотёпе. – Я уберу пятно в мгновение ока!

Вооружившись салфеткой, я обмакнула её сперва в шампанское, потом в клюквенный соус.

– Что вы делаете?! – спросила графиня и попятилась.

– Спасаю положение, – ответила я с торжествующей улыбкой. – Эта смесь быстро сотрёт пятно. Для полной уверенности я обычно советую добавить столовую ложку жучиных крылышек, но где ж их тут взять…

– Это платье обошлось мне в целое состояние! – завопила графиня.

– Не стоит так себя казнить, дорогая, – сказала я, набрасываясь на пятно. – Уверена, на манекене оно смотрелось чудесно.

Графиня продолжала пятиться от меня к столу, словно не хотела, чтобы я к ней прикасалась. Понятия не имею почему.

– Не трогайте меня! – взвизгнула она.

Тут события приняли дурной оборот. По какой-то неведомой причине графиня не желала, чтобы я ей помогла. Хуже того, она, судя по всему, опасалась, что я задумала навредить ей! В стремлении оказаться от меня как можно дальше она упёрлась седалищем в стол и выгнулась назад. Вот так и вышло, что пучок гигантских павлиньих перьев у неё на шляпе угодил в пламя свечи. И вспыхнул. Огонь побежал по перьям подобно лесному пожару, и миг спустя уже вся шляпа графини полыхала.

Две дамы, стоявшие поблизости, ударились в крик.

Графиня Карбункул потянула носом воздух:

– Что это горит?

– Вы, дорогая, – пояснила я.

Графиня выпрямилась и отыскала глазами своё отражение в зеркале. И только тогда завопила как дамочка, на которой горит шляпа.

Разумеется, я с готовностью бросилась ей на выручку. К тому времени огонь уже подбирался к волосам графини, поэтому действовать надо было решительно. Я огляделась по сторонам, высматривая, чем бы сбить пламя. И нашла искомое, едва мой взгляд упал на пиршественный стол.

– Приготовьтесь, графиня Карбункул!

– К чему?! – взвизгнула она.

Словно бешеный бык я ринулась на графиню и опрокинула её спиной на стол. Нельзя сказать, что она упала легко, как пёрышко – судки с подливой и запечённые фазаны полетели во все стороны. Тогда я вспрыгнула на стол и вдавила шляпу и голову графини в главное блюдо – огромное красно-синее желе, изображающее дом Баттерфилд-парка.

Изысканный десерт мгновенно потушил пламя. Голова графини осталась лежать на желейном шедевре, медленно в него погружаясь. Желе перемазало ей щёки и потекло по плечам и шее. Эффект был изумительный! Весь зал застыл, онемев от потрясения. Даже оркестр умолк.

– Ах ты… ах ты… глупая девчонка! – разразилась графиня Карбункул.

– Помогите же ей, идиоты! – рявкнула леди Элизабет на двух лакеев, застывших с раскрытым ртом.

Они поспешили к графине и отлепили её от стола. На её шляпе и скулах остались большие комки желе, однако графиня повела себя с большим достоинством. Она гордо выпрямилась, и желе медленно сползло у неё по ушам. Потом она немного порыдала. И перешла к весьма несправедливым упрёкам.