Леа Рейн - Время не властно

Сердце в груди защемило от боли. Девушка положила на могилу четыре гвоздики и горько заплакала. Слезы лились ручьями из больших голубых глаз и капля за каплей падали на гранитную плиту, а через несколько минут застывали маленькими камешками скорби.

Стефан был хорошим человеком и не заслуживал того, чтобы быть убитым и похороненным под глыбой холодного камня в промерзлой земле. Он заслужил долгой и счастливой жизни и тепла человеческих сердец, его место было рядом с людьми, которые его любили. Но, видимо, судьба решила иначе.

Эль слишком сильно любила Стефана, он был для нее всем, поэтому в память о нем она носила его черное пальто. Ткань до сих пор сохраняла запах Стефана и его тепло, и девушке казалось, что так брат находится рядом с ней.

Она долго просидела в сугробе рядом с могилой брата. Горе разрывало изнутри, но еще больше терзала вина. В душе твердо обосновалось чувство, что это именно она, его сестра, виновата в его смерти. Он погиб, защищая ее и Анаис от смертельной опасности, чтобы дать им возможность трусливо сбежать в разные эпохи от дяди-убийцы. В голове не укладывалось, как один день — даже не день, а мгновение, то самое, когда Стефан и Анаис возвратились из двадцатых и сообщили ужасающую новость о Жюльене, — могло разрушить целую семью и вселить в жизнь стылое, как зимний кладбищенский воздух, одиночество.

Девушка не понимала, почему именно их семья стала жертвой Жюльена, первого в истории путешественника во времени. Что они такого сделали, чтобы жизнь так несправедливо их наказала? Что сделала она сама, чтобы все ее родные ушли на тот свет один за другим? Бабушки, дедушки, родители, Стефан… Теперь девушка осталась абсолютно одна. И теперь предпочитает держаться особняком и ни к кому больше не привязываться, ведь впусти она кого-нибудь в свое сердце — и его обязательно тут же отнимут. (Вот только она не подозревала, что уже привязалась к некоторым людям, которые оказались к ней добры).

Лишь одна мысль, которая уже несколько недель зреет в голове, не дает девушке сломиться окончательно. Нужно быть сильной, чтобы воплотить эту задумку в жизнь и отомстить за Стефана и за всех тех людей, что были погублены Жюльеном на его кровавой дороге из 1305 года в наше время. Девушка считала, что этот монстр заслуживает смерти, и готова была собственноручно его наказать. Убийство Жюльена она продумывала как можно тщательнее, выискивая подходящую эпоху, чтобы его совершить. Возможно, она даже сможет изменить настоящее. И тогда Стефан снова будет жить.

Снег кружился на фоне темного неба и беззвучно ложился на карниз. Я лежала на диване и смотрела в окно, стараясь не закрывать глаза, потому что как только веки опускались, перед взором возникало лицо Стефана.

Голову разрывало изнутри от рыданий, но теперь я лишь задыхалась и всхлипывала, плача без слез, потому что их попросту больше не осталось. Пустота внутри, как черная дыра, затягивала все проблески светлого, что еще оставались в моем сознании. А вскоре его не осталось совсем.

Не знаю, как долго я так пролежала, свернувшись клубочком на стареньком, пропахшем табаком диване, но судя по тому, что вскоре небо посветлело и через окно стал пробиваться серебряный свет, начиналось новое утро.

Я провела ночь в заброшенном здании, которое было так называемым сквотом художников. Нагло заняла чью-то импровизированную кровать, даже не задумываясь о том, что владелец этой самой кровати может вдруг объявиться и отобрать свое спальное место. Возвращаться в дом Анаис я не хотела, потому что он ассоциировался у меня с самым ужасным. Ведь там отняли жизнь у Стефана, там произошла трагедия, которая разделила мой мир на до и после.

Как только Анаис растворилась в воздухе, Жюльен хотел напасть на меня, но я поспешила исчезнуть из той злополучной гостиной и оказалась в самом центре Парижа. Я не знала, как дальше жить. Движение города давило на меня, толкало и мотало из стороны в сторону. Мне хотелось лечь прямо на улице на холодном асфальте и умереть, затоптанной чужими ногами. Но каким-то неожиданным образом меня вытолкнуло к этому заброшенному зданию, будто сама судьба решила предоставить мне убежище.

Сквот оказался неплохим местом, но довольно странным: пока я шла по коридорам, то невольно обратила внимание на скульптуры, которые в большинстве своем пугали, и на стены, разрисованные граффити и обклеенные фотографиями. На первом этаже было много коридоров и комнат. Из-за некоторых дверей доносились голоса и музыка, поэтому туда я заходить побоялась — опасалась, что меня не примут, ведь я не художник. Да и общаться с людьми мне совсем не хотелось. Хотелось побыть в одиночестве и вылить все свое горе, поэтому я прошмыгнула по коридору, как тень, и заняла первую попавшуюся пустую комнату, где горько прорыдала до самого утра.

Возможно, мне даже удалось вздремнуть, а возможно, и нет — все было до ужаса мутным, я не осознавала себя. Казалось, что все происходящее — страшный сон, что я вот-вот проснусь и кошмар рассеется, как утренний туман.

Но когда я приподнялась, то поняла, что кошмар никуда не делся. Жестокая реальность продолжала напоминать мне о том, что я осталась без человека, которого любила больше всего на свете…

Слезы снова сдавили горло скорбными тисками. Не думаю, что новый день принесет мне что-то хорошее.

Я поднялась на ноги и прошлась по комнате, стараясь придумать, что мне делать дальше. Самый очевидный вариант — сигануть с крыши и встретиться на том свете со Стефаном. Я правда над этим раздумывала, но меня вовремя осенило — это было бы эгоистично. Стефан защитил меня, спас мою жизнь ценой собственной. Как я могла сделать его поступок напрасным? Я должна жить хотя бы потому, что обязана этой жизнью Стефану.

Я схватилась за голову и опустилась на пол. Слезы лились градом из глаз и разбивались о бетонный пол. Дом был рядом со Стефаном, семья была рядом со Стефаном, но сейчас… Сейчас я одна, у меня ничего нет и идти мне некуда. Есть только эта комната с горами холстов на подрамниках, из которой вскоре придется убираться, ведь все это не мое и оказалась я здесь абсолютно случайно. И тогда у меня точно ничего не останется.

— Что ты здесь делаешь? — хриплый женский голос разрезал мертвую тишину.

Не думала, что убираться придется настолько скоро.

Я подняла глаза и попыталась сморгнуть мутную пелену слез. В дверном проеме стояла девушка лет двадцати пяти. Светлые волосы были зачесаны на одну сторону и скрывали объемной волной левый глаз, в то время как второй взирал на меня с интересом. Незнакомка была высокой, из-под кожаного пальто виднелись длинные ноги в капроновых колготках и меховых полусапожках. Она выглядела утонченной и изящной, и мне сразу стало неуютно, потому что я почувствовала себя малолетней нескладной разбойницей, которая проникла в покои принцессы.