Леа Рейн - Время не властно

— Я уже ухожу, — выдавила я из себя и поднялась на ноги.

Колени тут же задрожали, а когда я сделала несколько неуверенных шагов в сторону выхода, все мое тело затрясло, как в лихорадке. Более того, сердце в груди отчего-то бешено застучало, и стук его стал отдаваться гулким эхом в ушах. Раньше у меня тряслись только руки от страха, когда нужно было выступать в лицее с докладом или отвечать у доски. Но сейчас это был не страх. И уж точно не перемещение во времени. От непонимания того, что происходит с моим телом, я запаниковала, что только ухудшило мое состояние.

— Стой, я тебя не выгоняю.

Голос девушки раздавался словно из другой вселенной — такой далекий и едва слышный. Я почувствовала, как она схватила меня за плечи, не дав переступить порог. Перед взором все плыло и качалось, но каким-то невероятным образом я смогла увидеть взгляд девушки. Он остекленел, словно все ее эмоции вмиг застыли. А после ее глаза наполнились глубокой болью, которая нашла выход через слезы.

Я смотрела на незнакомку, не в силах разорвать этот зрительный контакт. С каждой секундой меня трясло все сильнее, а девушка усерднее сдавливала мои плечи и лила еще больше слез. Мне показалось, что она — это я, что я смотрю в свои глаза и вижу все свои эмоции и чувства на ее лице. Словно боль и скорбь вышли из меня и перебрались в ее тело. Но смотреть в чужие глаза, видеть свою боль, одновременно ее испытывая, и быть не в силах отвести взгляд, оказалось настоящей пыткой. Благо эта пытка продлилась не долго, потому что тьма резко обрушилась на меня и лишила способности видеть и мыслить. Последнее, что я почувствовала — холодный бетон пола под своей щекой.

Я с трудом подняла веки. Яркий свет тут же ослепил меня, но я быстро к нему привыкла. Перед глазами оказалось окно, за которым мирно кружились снежинки. Возникло странное чувство дежавю, словно я уже просыпалась вот так, видя перед собой эту потертую временем оконную раму и этот карниз с пушистой шапкой снега.

А потом вспомнила, что так действительно было.

Воспоминания не спешили ко мне возвращаться, они приходили медленно, и каждое словно било по лицу наотмашь — Стефан, слезы, сквот, странная девушка и много боли в чужих глазах. Мне даже показалось, что никакой девушки не было и все это мне приснилось. Однако когда я приподнялась, отметив для себя, что каким-то чудом оказалась на диване, то увидела беловолосую незнакомку за мольбертом. Она сидела спиной ко мне и делала легкие мазки на холсте. Рядом с ней на табурете с красками пристроилась черная пушистая кошка, которая встрепенулась, как только я опустила ноги на пол.

Девушка заметила реакцию кошки и развернулась ко мне.

— Наконец-то ты очнулась! — произнесла она и соскочила с места, откинув палитру с кистью в сторону. — Лучше не вставай. Тебя могут потревожить отголоски.

— Чего? — не поняла я.

— Вспышки головной боли, которые возникают из-за вмешательства в мозг. Но к завтрашнему утру все должно пройти. Ложись.

И на самом деле — как только я легла обратно, в голове взорвалась острая боль. Я зажмурилась и простонала, силясь это перетерпеть. Что это было? Откуда она знала, что так будет? И что значит «вмешательство в мозг»?

— Что ты со мной сделала? — спросила я, но мой голос больше походил на дверной скрип, и я была даже не уверена, поняла ли меня девушка.

— Я не хотела, — виновато произнесла та, и я с облегчением осознала, что она поняла меня и мне не придется повторять. — Ты была переполнена эмоциями, и я невольно поймала их. Они были слишком сильны, поэтому зацепились за меня и не желали отпускать.

— Что? — снова скрипнул мой голос.

— Прости, Эль.

— Откуда ты знаешь, как меня зовут?! — Я подскочила, и меня ослепила новая вспышка головной боли.

— Тихо. — Девушка уложила меня обратно на подушку и дотронулась до лба. Боль медленно стала таять, как от тепла тает ком снега. — Когда я поймала твои эмоции, то случайно увидела, чем они были вызваны. Смертью близкого человека. Я увидела его имя, твое имя и имя убийцы. Мне жаль, что с тобой такое произошло. Я тебя очень понимаю, ведь когда-то давно я тоже лишилась всей своей семьи. Меня, кстати, Софи зовут. Софи Мурьи. Можешь мне доверять, я не выдам твои секреты. Да и вряд ли мне кто-то поверит, если я начну говорить о путешественниках во времени.

— Думаю, если я начну говорить, что какая-то странная девушка покопалась в моей голове, мне тоже мало кто поверит, — зачем-то сказала я и тут же закусила губу.

Это было определенно не первое, о чем я подумала. А первыми возникли мысли о Стефане. Его нет. Он умер и больше никогда не улыбнется своей белозубой улыбкой, никогда не подарит мне братское объятие, не скажет добрых слов и не придет на помощь, если со мной случится беда. Как я без него буду? Мы всегда были рядом и вместе справлялись со всеми трудностями, что сваливались на нас на протяжении всей жизни. А теперь его нет. Без него я ни с чем не справлюсь.

Я не заметила, как по моим щекам снова побежали слезы. Софи взяла меня за руку, и боль стала уходить, отпуская сердце из своих колючих тисков.

Черт возьми, неужели это делает Софи? Неужели это из-за нее возник тот приступ и я потеряла сознание? И неужели существуют еще какие-то способности, помимо путешествий во времени? До последнего мы со Стефаном верили, что только наша семья была помечена какой-то меткой свыше, что только у нас был этот дар. Но мы оказались не правы. Никакая это не метка и не дар — это всего лишь наследство от первого в истории путешественника во времени, который родился в будущем, но застрял в прошлом. После встречи с Анаис мы со Стефаном поняли, что совсем не единственные. А теперь оказалось, что и путешествие во времени — не единственная существующая в этом мире способность.

— Откуда это у тебя? Как ты это делаешь? — спросила я, когда Софи выпустила мою руку.

— Это у меня с детства. Я испытываю то, что чувствуют другие, и забираю тяжелые чувства и эмоции. А иногда еще и легкую физическую боль. Не всегда это может быть полезным для окружающих, как это было сегодня. Если эмоции и чувства слишком сильны, то они цепляются за меня, как бы я ни пыталась от них закрыться. И вместо того чтобы их забрать, я невольно пытаюсь отдать их обратно, но от этого они только сильнее проникают в мое сознание и я вижу чужие жизни, чужие смерти и пропускаю это все через себя. Я словно все это переживаю сама. Мне пришлось лишить тебя сознания, чтобы эмоции отпустили и меня, и тебя. Ты уж прости, что я так сделала, но мне показалось, что так будет лучше для нас обеих.

— Но сейчас ты смогла погасить боль.

— Она не была на пике, поэтому я смогла ее забрать и успокоить тебя, — объяснила девушка.