Мила Нокс - Война на восходе

— Простите, но у нас нет времени! Вы не могли бы прерваться? Мы пришли сюда потому, что… в общем, мы хотим освободить ее!

Валет смолк и вылупился на Теодора.

— Ты хочешь… что?

— Я пришел освободить вашу Госпожу.

— Безликую? Амор, да будет свет ее подобен солнцу?

— Да.

— Ис-клю-че-но! — Валет Червей отодвинулся, будто вместо Тео перед ним сидел огромный паук. — Вы шутите!

— С чего бы это? — Тео начал раздражаться.

— Ho… mon cher… Это невозможно! Я ждал, — Валет развел руками, — кого-то достойного величайшей миссии… Лицо благородное и прекрасное, а ваше… Святые апостолы, ваш лик внушает мне опасение. И еще этот ужасный…

Валет содрогнулся, прочертив крест на щеке. Тео почувствовал, как в нем поднимается волна злости.

— Дражайший, не обессудьте, но на вашем лице отразились душевные изменения. Понимаете, я легко читаю такие вещи. И уверяю вас: открыть усыпальницу игрока Макабра вам не удастся. Приведите кого-нибудь посимпатичней.

— Тео, ты точно хочешь связаться с этой говорящей стекляшкой? — вкрадчиво поинтересовалась Шныряла.

Теодор уже и сам сомневался. Но голос Кобзаря в его мыслях заглушал болтовню Валета. Он кивнул.

— Ну ладно… Тогда ты, напомаженное чучело, слушай меня! Он хочет открыть эту чертову дверь! Хватит усами шевелить — закрывай вякалку и делай, что велено!

Усики Валета задрожали.

— Как раз для таких самонадеянных выскочек, как вы, существует… испытание.

— Че?!

— Любовь проверит вас и, если вы окажетесь достойны ее выбора, допустит в Первую Усыпальницу. А если нет…

— То что?

— Домой пойдете, — отмахнулся Валет.

— Тео, это какая-то засада, — буркнула Шныряла. — У меня плохие предчувствия!

Тео сжал кулаки.

— Я… я попробую.

— Тео!

— Дик, у меня нет выбора… Что мне делать? — обратился он к Валету.

— Для начала научиться добавлять к вопросам «пожалуйста». За моей спиной — Зал Зеркал. Отыскать среди тысяч то самое, которое является дверью Усыпальницы, не так-то просто, а уж для вас… Ладно…

Валет откашлялся и завел очередную арию:

Валет издал оглушительную трель, смолк и многозначительно подмигнул.

— Чего? — Вид у Шнырялы был самый что ни на есть бестолковый.

Блондин закатил глаза:

— Госпожа слишком милосердна! Она дает шанс даже таким, как вы… Я вижу ваши сердца насквозь — и, право, видеть их мне больно! Сколько разочарований, страданий и одиночества! Ошибки, совершенные в прошлом, повели вас по ложному пути, но Безликая предоставит шанс это исправить — прямо сейчас, на испытании. Если справитесь, откроете дверь…

— Мне послышалось или ты сказал «Макабр восстанет как встарь»? Макабр? НИ ЗА ЧТО!

— Я, кажется, понял… — начал Теодор. — К Алтарю ведут могилы игроков.

— Гробницы, — поправил Валет.

— А «как встарь» — это испытания, которые проходили игроки в прошлом Макабре! Если мы искали игральную кость, то они…

— Масть! — воскликнул Змеевик. — Они искали игральные карты.

— И мы отгадывали свои стихии, а они…

— Свои масти! — ахнула Санда.

— Козырь. Там что-то еще говорится про козырь…

Валет приподнял бровь и буркнул:

— Неужто проблески ума? Ушам своим не верю… Но вы догадались и хотите пуститься на поиски Любви. Только Алтарь откроет лишь достойный — тот, кто пройдет испытания. Ныне игра другая! Чтобы вступить в нее, отыщите свою собственную масть, а затем угадайте козырь. И — играйте.

Шныряла замотала головой.

— Не нравится мне это!

— Кобзарь говорил нам, что «кости — это потери», — задумчиво проговорила Санда, — а тут: «Обойдешься без потерь». Это не должно быть опасно!

— Ага, как же, — фыркнула Шныряла. — Я уяснила для себя одно: слышишь слово «Макабр» — хватай ноги в руки и беги!

— Впрочем, если вы пройдете испытание, — бодро вклинился красавчик Валет, — мне не придется снова надрывать горло и сбрасывать еще одну звезду! Может, я даже вернусь в Версаль! Ахаха, ну, ладно, ладно… так и быть — открываю проход в Зал Зеркал! Стих запомнили?

Все, кроме Шнырялы, закивали.

— Готовы? Ну, тогда… Да начнется Макабр!

Валет перекинул алебарду на другое плечо и, насвистывая, удалился в глубину зеркала. Тео прищурился и в полумраке разглядел, что Валет спускается по ступеням в какой-то зал, полный прямоугольников и овалов. Он еще напряг зрение. Прямоугольники стали отчетливее — и Тео вдруг понял, что преграда в виде зеркала исчезла. То, что было рамой, превратилось в пустой дверной проем. Тео протер глаза: по ту сторону порога открылся огромный роскошный зал, полный зеркал разных форм. Отражаясь друг в друге, они образовывали сверкающий зеркальный лабиринт.

Валета нигде не было.

Тео шагнул внутрь.

Ветки к этому моменту уже прогорели, но, к счастью, зал наполняло множество свечей. Одни стояли вдоль стен, капая воском на ступени, другие мерцали на рамах. Зал был полутемный и призрачный — неясно, где настоящий огонек, а где лишь отражение. Тео с друзьями спустился по каменным ступеням туда, где блестели миллионы зеркал. Всюду, куда ни брось взгляд, — зеркала, зеркала, зеркала…

Огромные, выше человеческого роста, и совсем крохотные. Пузатые и вытянутые, точно столбы. В золотых рамах, рамах резного дерева, вовсе без них. На некоторых рамах разворачивались сюжеты: вот двое обнялись, сидя под деревом; вот мужчина стоит на коленях, держа девушку за руку; а вот… Тео покосился на Санду — та тоже разглядывала зеркало, но, видимо, еще не дошла до той части, где двое…

«Черт!»

Тео покраснел до самых ушей и шмыгнул вперед.

Они блуждали довольно долго, иногда звали Валета, но мужчина не показывался. Наконец Тео наткнулся на странное зеркало: рама была образована из рук скелетов — костлявые пальцы переплетались между собой и, по-видимому, принадлежали двум усопшим любовникам. «Любовь не может быть опасной!» — вспомнил он свои слова.

Тео сглотнул и поежился.

И вдруг понял, что не слышит шагов друзей. Проход был пуст, как и соседний. Куда все запропастились? Подступила паника, и Тео крикнул:

— Эй!

Эхо, отражаясь от гладких поверхностей, разнеслось по залу, но никто не ответил. Он оказался в бесконечном лабиринте своих отражений. Окружен. Загнан в ловушку с самым пугающим существом на свете.