Мила Нокс - Война на восходе

— Давай же! Терпи-с-с! — ревет Господарь. — А теперь… ведите его!

В зал втягивают маленького олененка. Он трясется от страха и жалобно кричит, парализованный взглядом гигантского гада.

— Давай же!

Змееныш корчится и отползает.

— Если ты не с-с-сделаешь это, тебя ждет наказ-з-зание!

И змееныш, подтягивая тело кольцами, ползет к обезумевшему от страха олененку…

То, что произошло дальше, заставило Шнырялу отшатнуться. Девушка попятилась, спотыкаясь и зажимая уши руками, а из зеркала летели кошмарные звуки: ледяной свист Господаря и предсмертные крики бедного олененка…

— Змею — змеево! — просипел Господарь Горы.

Позади Шнырялы что-то глухо ударилось об пол. Девушка оторвала взгляд от зеркала и увидела, что на месте Вика покачивал головой огромный змей, стягивая в кольца длинное мощное тело.

— Вик! — вскрикнула Шныряла.

В ее голосе прозвучал неприкрытый ужас. Из жалкого змееныша в воспоминании Виктор превратился в огромного и сильного змея. И сейчас Змеевик, кажется, был полностью околдован голосом из зеркала. Чешуйчатое тело скользнуло по проходу прямо к Шныряле…

— Вик… ты что?

В голосе Шнырялы зазвенели истерические нотки. Она выхватила нож, поколебалась.

— Вик!

Девушка отскочила в сторону, запуталась в юбках и упала. Ногу свела судорога, и Шныряла поползла назад на четвереньках, а зеленый змей стремительно рванулся следом. Монстр распахнул огромную пасть и, вытянув тяжелую голову, придавил Шнырялу мощным телом так, что она закричала от боли.

Змей завис над ней, свирепо свистя.

— Ви-и-ик, — жалобно заскулила девушка — совсем как собака, которой переехало колесом лапу. — Ви-и-ик… это же я… Шныряла!

Змей склонился ниже.

— Это я… Дика! Остановись! Прекрати! Не надо!

Змей на миг застыл. Казалось, в узких глазах мелькнул проблеск понимания, и придавившая Шнырялу туша чуть приподнялась. Но голос из Зеркала скомандовал:

— Делай то, что тебе велит природа-с-с-с!

Змеиная пасть вновь распахнулась: два острых клыка опустились ниже, а раздвоенный язык скользнул прямо над лицом…

— Вик… — прошептала Шныряла. — Вик…

Змей прижимал ее к полу все сильнее, выдавливая воздух из легких — еще чуть-чуть, и она задохнется, а потом он сделает с ней то, что сделал с тем бедным олененком… Шныряла почувствовала на голых щиколотках скользкую чешую, на мех накидки капнул яд. Худший кошмар из тех, что снился по ночам, прежде чем она стала нежительницей, сбывался. Однако теперь в сто крат хуже.

Не в характере Шнырялы было сдаваться без боя. Нож по-прежнему в ее кулаке. Один меткий удар — и она вгонит лезвие через глазницу в мозг… Дрожащая рука Шнырялы сжала рукоять и потянулась вверх.

Шныряла ненавидела змей. Но его — нет. Еще тогда, в детстве, она догадывалась, кто Виктор на самом деле. Какая ирония, что одному из ненавистного рода отдано ее сердце! От боли и страха на глазах девушки выступили слезы. Кольца змеиного тела сдавливали сильней. Нужно ударить прямо сейчас, не медлить, или будет поздно…

Но это же Вик.

Шныряла сцепила зубы. «Ты всегда была одна против всего мира. Ну!» Девушка приоткрыла глаза и собрала силы для удара… Откуда-то донесся голос: «Дакиэна!», и Шныряла краешком обезумевшего сознания узнала его. Валет.

И все поняла.

Кулак разжался, и нож со звоном упал на каменную плиту. Глотая слезы, Шныряла протянула руку и коснулась чешуйчатой головы…

— Н-не надо…

Боль пронзила легкие — еще чуть-чуть, и он переломает ей кости. В висках стучало от нехватки воздуха, по щекам струились горячие слезы. Трясущаяся ладонь Шнырялы скользнула по крупным чешуйкам…

Это не змей. Не один из тех тварей.

Это же Вик, черт возьми, ее Вик!

— Я же… так долго… тебя ждала, Вик…

Шныряла почти ничего не видела из-за застилавших глаза слез. Она зажмурила опухшие веки, напоследок увидев, как змей склоняет голову к самому ее лицу. Шипение змея скользнуло по шее, а в следующее мгновение Шныряла почувствовала прикосновение змеиной кожи к щеке…

Хвост ослабил хватку. Шныряла лежала в кольцах могучего тела и дышала тяжело, но наконец-то свободно. Пятиметровый монстр ласкался так, словно был котенком. Шныряла почувствовала толчок в ладонь, с трудом разлепила опухшие глаза. Розовый раздвоенный язык скользнул между ее пальцев, от липкого прикосновения Шныряла чуть вздрогнула и снова зажмурилась.

В следующее мгновение хвост стал разворачиваться, и тяжесть пропала. Со змеем что-то происходило: громадная туша уменьшалась в размерах, но Шныряла по-прежнему боялась открывать глаза. Вдруг девушка ощутила прикосновение прохладных пальцев. Дрожащая ладонь провела по левой щеке, к лицу девушки прижалось другое лицо, длинные волосы посыпались на шею. Дика даже не открывая глаз поняла, кто это. По одному лишь запаху заплутавшего в кудрях леса.

Шныряла лежала в объятиях Змеевика. Парень обвил руками ее тело и, прижав к себе так крепко, как только мог, прошептал на ухо:

— Я тоже ждал тебя… Черт возьми, так долго… Дакиэна…

Они свились в одно целое на полу — так змеи обвивают друг друга во время весенних свадеб, и Шныряла плакала, уткнувшись носом в его хвойные волосы. Все одиночество этих лет порознь, скитания, мороз и вечная ночь нахлынули вмиг, стирая остатки гнева в душе, смывая горячей волной заборы, огородившие ее сердце. Он был рядом. Здесь и сейчас. С ней.

И она действительно ждала этого так долго.

Сколько холодных ночей она смотрела в пустоту, думая о своем одиночестве! Шныряла всхлипнула и прижалась к Вику сильнее, и он ласково погладил ее по голове.

— Ну… милая…

Девушка плакала и не могла остановиться.

— Все хорошо…

Она больше не была той Шнырялой, что кричала и вопила из каждого зеркала, брызгала слюнями и сыпала проклятиями. Она на самом деле другая Шныряла — и даже не Шныряла вовсе, а Дакиэна. Волчица. Девочка-сиротка, сбежавшая из приюта и нашедшая в темном подземелье друга, с которым даже темнота стала светлой.

— Люблю тебя… — всхлипнула она. Сжала пальцы на его камзоле. Она бы лучше умерла, чем отпустила его сейчас. Где-то раздался треск стекла.

— Вик… слышишь?

— Слышу.

Он действительно слышал. Впервые от нее — эти слова.

Шныряла почувствовала, как сильно ударило его сердце — словно каменный кулак стукнул изнутри по грудной клетке. Камнем его сердце и было, но лишь наполовину.

— Я не хочу, чтобы ты уходил к ним.

— Все хорошо.

— Не надо, пожалуйста, не оставляй меня, Вик!

— Все будет хорошо, — твердил он раз за разом, но каменное сердце билось все чаще и чаще. Парень содрогнулся и зашелся кашлем.

— Вик! — жалобно вскрикнула Шныряла.

— Все… нормально.