Мила Нокс - Война на восходе

Казалось, Змеевик сейчас подскочит и куда-то ринется.

— Тюрьмы! — охнул Тео.

Они переглянулись. Братья Урсу, сидящие неподалеку, тоже крякнули.

— Бесы меня задерите, не может быть! — вскричал старший. — Не хотите вы сказать, что эта тварь жива?!

— Он мог остаться в живых только в одном случае… — пробормотал Тео.

— Если у этого гада где-то запрятаны еще нелюдимцы! — прорычала Шныряла.

Охотники какое-то время молчали.

— Ты говорил, Йонва уничтожил заключенных, преступников, — проговорил, холодея, Теодор. — Мы еще удивлялись, зачем ему помогать людям. Но что, если он делал это не для людей, а для себя? Что, если все убитые им — отребья общества, самые опасные из людей! Готов поспорить, он выбирал тех заключенных, кто совершил самые тяжкие преступления! Значит, эти люди ненавидели людей, и поэтому…

— Они смогут вернуться к жизни как нелюдимцы, — завершил свинцовый голос.

Оказалось, что за их спинами стоял Александру Вангели, скрестив руки на груди. Столкнувшись взглядом с Тео, он прищурился. У юноши мурашки побежали по коже от этого взгляда, и он вдруг ощутил себя на месте Раду.

Какое-то мгновение Охотники не шевелились.

— Чтоб меня медведь сожрал, — выдавил Урсу. — Я не мог даже представить…

Мужчины поспешно поднялись, проверили оружие. На лицах всех читался страх, но и мрачная решимость. Теодор оглядывался, часто дыша сквозь зубы: ему казалось, что нелюдимцы уже окружают их со всех сторон.

— Обычно погибшему требуется какое-то время, чтобы вернуться обратно, — процедил Вик. — Неделя. Или месяц.

— С тех пор как мы были в Сигишоаре, уже прошло несколько дней! Это значит, что…

— Скоро у Йонвы будет армия самых бешеных нелюдимцев из всех, что мы знали, — завершил Урсу. — А нас всего двенадцать…

Охотники смолкли. Потрескивал огонь, искры таяли в кружеве ветвей.

— Я дам знать в Китилу, — отозвался Вангели. — Мне пришлют людей.

— Людей, — фыркнул Урсу. — Людишек. А нам нужны Охотники, черт возьми! — Мужчина бахнул кружкой о бревно и скривился. — Охотники! Но где их, скажи на милость, взять? Где?

Он обвел кружкой присутствующих, вытаращив глаза так, будто подозревал, что кто-то из его друзей прячет в мешке орду Охотников.

— Пегий Пес, — отозвался Змеевик.

Урсу покачал головой.

— Он не отзовется. Мы… не в ладах.

— Мы должны попробовать! — В голосе Змеевика послышался металл. — Оставь свое себялюбие! Это наше общее дело, неужели ты не понимаешь? Если мы не остановим Йонву, он наделает себе новых стригоев!

Урсу вскочил на ноги.

— Себялюбие?! Кому ты это говоришь, а? Да этот чертов венгр не отозвался на мою просьбу, когда я в прошлом мае…

Охотники начали кричать, взмахивать кружками и плеваться. Змеевик и Урсу пошли друг на друга, сцепившись в перепалке. Санда проснулась и, выглянув из одеяла, с ужасом спряталась назад.

«Что происходит?! — недоуменно подумал Тео. — Их будто подменили… Прямо как… Ох, черт!»

Он вскочил на ноги и заорал:

— Прекратите! Слышите? Эй! Послушайте меня, я хочу сказать!

Грянул выстрел. Все смолкли и оглянулись. Вангели стоял с револьвером и смотрел так, что никто не захотел продолжить спор. Мэр глянул на Теодора и кивнул.

— Говори.

Тео растерянно моргнул, потом, все еще дрожа, повернулся к Охотникам.

— Это… это все Йонва. Он нарочно так воздействует на людей. Вы не должны ссориться. Вик… — Он умоляюще глянул на парня. — Черт возьми, вы же братья!

Голос Тео взлетел до крика. Он сам от себя такого не ожидал. Охотники оторопели.

— Вы сражались вместе годами. Хоронили своих напарников. Неужели вы сейчас перессоритесь? Это все он, Белый Слепец. Он же… Война.

Урсу сдвинул косматые брови, сплюнул.

— И что прикажешь делать, юнец, а? Чесать языком-то горазд. А делать что будем?

— Вик, — обратился к другу Теодор. — Ты знаешь. Иного пути нет. Мы еще можем успеть! И пошлите за этим Пегим Псом. Кто это вообще?

Урсу усмехнулся.

— Ого, молодой господин, тебе указывает простой мальчишка? Где ты его откопал-то, этого нечесаного, который так всем указывает?

— Он мой сын.

Голос Вангели прозвучал словно лязг стали. Урсу зыркнул на него и прикусил язык. А Теодору показалось, что его ударили обухом по голове. Сердце дернулось и взлетело в самую глотку. «Он мой сын».

— Тео прав, — хмуро отозвался Вик. — У нас нет выхода.

И Змеевик, призвав всех к молчанию, начал рассказывать.

О Макабре. О том, как они отправились в Полночь. Переглянувшись с Теодором, он пропустил то, что именно они вызволили Йонву: теперь все выглядело так, будто предатель сам затесался к ним в команду, а потом проник в этот мир. Если бы Охотники узнали, что Вик с Тео и компанией выпустили Йонву, от них бы и пепла не осталось…

— Значит, — сплюнул Урсу, — ты и твоя компания — те, кто может вернуть эту гадость обратно? Я правильно понял?

— Да.

— Если это так — помоги вам Господь найти эту самую… — он громко фыркнул, — Любовь. Иначе, молодой господин, я не посмотрю, что ты тут Господарь. Шкуру с тебя сдеру. И людскую, и змеиную. Понял?

Решительно кивнув, Урсу развернулся к Охотникам.

— Слушайте все меня! Я пошлю гонца в Венгрию и Молдавию, будем просить Пегого Пса и Штефана чел Маре о помощи. Если Бог нас услышит, Охотники присоединятся к нам. А нет… готовьтесь к худшему. Пока же мы сделаем все, чтобы эти, — он обвел рукой Змеевика, Тео и девушек, — нашли свой чертов Алтарь.

— А не сочинили они это все? Звучит как сказка… — с сомнением проговорил один из Охотников.

В этот же миг у его глотки сверкнул нож и остановился в каком-то миллиметре от кожи.

— Я тебе сейчас кое-что кое-куда засуну, — прорычала Шныряла. — И ты поймешь значение слова «сказка».

— Понял, молчу, — сглотнул Охотник.

Теодор никак не мог заснуть. Санда весь день пролежала, спрятав голову под одеялом, а Тео слушал ее мерное дыхание и думал, спит она или же просто не хочет ни с кем говорить, погруженная в свои мысли? Быть может, он должен радоваться, что тот, кто его ненавидел, сгинул? Но, черт возьми, Теодору было лишь хуже. Раду… всегда ли был он таким или же это Йонва свел его с ума во время путешествия в Полночь? Ведь в турах Макабра Ворона казался Теодору дружелюбным, а потом… что-то в нем резко изменилось, и в конце концов Раду решился на предательство.

Да и Теодор изменился, стал другим человеком.

Тот, прежний, пожалуй, затаил бы удовлетворение: враг получил по заслугам. Но после случая с Телу Тео стал сомневаться. Кто враг, а кто друг? И может ли первый стать вторым? Когда-то он был уверен, что нет. Но теперь…