Дж Поли - Рожденные летать

После долгой поездки в автобусе с несколькими пересадками крылья под ветровкой начали неприятно ныть, а моя давняя нелюбовь к общественному транспорту переросла в откровенную ненависть. Но днем в большом городе у нас не было иной возможности для передвижения, кроме как чинно ехать в автобусе, притворяясь обычными жителями мегаполиса. Хотя крылья, плотно свернутые в два сложения, были надежно спрятаны под одежду, а желтые глаза скрыты темными очками, я понимал, что виду нас все же странный. Но вряд ли более странный, чем у разных чудаков, которые входили и выходили на остановках. Во всяком случае, я очень на это рассчитывал.

За окном замелькали знакомые улицы, перекрестки, вывески. В груди что-то оборвалось, внутренности в животе свернулись в тугой клубок, сердце пустилось вскачь. Пустельга мягко накрыла рукой мои руки, чтобы остановить нервное вращение больших пальцев. Ее прикосновение заставило меня очнуться. Я с виноватой улыбкой взглянул на Пустельгу.

— Все будет хорошо, Ястреб, — улыбнулась в ответ Пустельга. — Мы с Мигелем все время будем рядом.

Я благодарно кивнул.

— Наша остановка. Выходим, — сказал я, сам удивляясь спокойствию, с которым произнес эту обычную фразу.

Десять минут спустя я стоял перед нашим домом. Он совершенно не изменился. Не знаю, с чего я решил, что дом должен измениться, но почему-то мне это показалось странным. Вероятно, из-за того, что сам я за недолгое время так сильно изменился, меня удивляло, что этого не случилось со всем остальным миром.

— Как думаешь, твои родители сейчас дома? — спросила Пустельга.

Я бросил взгляд на часы.

— Мама наверняка. Насчет папы — не знаю.

— Полагаю, сейчас мы это узнаем. — Она взяла меня за руку. Я вздрогнул. По спине пробежали мурашки. — Ну же, Ястреб, идем.

Пустельга поволокла меня по дорожке. Я безвольно шагал вслед за ней на негнущихся ногах. Она поставила меня перед дверью и решительно постучала. Затем отступила и встала рядом с Мигелем за моей спиной.

Я услышал мамин голос: направляясь через холл к входной двери, она что-то крикнула сестре.

Дверь распахнулась.

Мама взглянула на меня и побелела как полотно.

— Тейлор…

— Привет, мам!

Мамины руки взметнулись в воздух. Она обняла меня, втащила в дом и крепко прижала к себе. Мигель и Пустельга быстро проскользнули вслед за нами и захлопнули дверь.

— Где ты был? Что случилось? Как ты здесь оказался?

— Мам, мам, все хорошо. Успокойся. Со мной все в порядке, — бормотал я, толком не зная, что сказать моей маме, словно бы потерявшей рассудок. Но потом я обнаружил, что сам так же крепко сжимаю маму в объятиях, и зарылся лицом в ее волосы. Мне с трудом удалось сдержать слезы, когда я вдохнул знакомый мамин запах.

Но зато в следующее мгновение я едва не оглох от вопля.

— ТЕЙ-ЛО-ОР!

Что-то маленькое, проворное, румяное, в каштановых кудрях с разбегу врезалось мне в ногу. Я отпустил маму и наклонился к сестре.

— Привет, Шери, — осипшим голосом произнес я. — Не думал, что ты будешь скучать по мне.

— Тейлор! Тейлор! — На миг мне показалось, что за несколько месяцев моя шестилетняя сестра превратилась в трехлетнюю кроху. Я отцепил ее от своей брючины и взял на руки, чтобы обнять по-настоящему. Шери обхватила меня руками за шею и припала головой к плечу.

— Что за вопли, что тут происходит? — спросил папа, появляясь на пороге кухни. — Тейлор?..

Меня накрыла волна облегчения, когда я увидел отца дома, целого и невредимого, в таких знакомых старых джинсах и клетчатой рубашке.

Он окинул взглядом Пустельгу и Мигеля, которые так и остались стоять возле входа, прислонившись к светлой стене холла, словно надеялись слиться с ней.

— А это, черт возьми, кто такие?

— Меня зовут Мигель, сэр. А это Пустельга.

Мама бросилась к моим друзьям.

— Вы привели его домой! Как вам это удалось? Где вы его нашли? Как мы можем отблагодарить вас?

Мигель неловко переминался с ноги на ногу.

— Миссис Оуэн, могли бы мы сначала поговорить? У нас тоже есть несколько вопросов к вам.

Мама неуверенно отпрянула назад. Мои друзья, собравшись с силами, вздохнули и сняли свои темные очки.

Мама и папа в недоумении уставились сначала на их желто-песочные глаза, затем перевели взгляд на меня, затем снова на Мигеля с Пустельгой.

— Вы… тоже… но как?.. — Мама испуганно прикрыла рот ладонью.

Я аккуратно опустил сестру на пол.

— Мам, пап, нам надо поговорить. И побыстрее. Я не могу долго оставаться здесь.

Мама упрямо замотала головой и снова обняла меня.

— Не говори глупостей. Куда ты пойдешь? Где ты был все это время?

— Послушайте, я не знаю, сколько у нас есть времени. Поэтому, если мы сейчас спокойно сядем и поговорим, я попытаюсь вам все объяснить.

— Мы с Пустельгой не станем мешать, — сказал Мигель, — я пока послежу за обстановкой вокруг дома.

— А я уверена, что Шери не откажется показать мне свою комнату, — добавила Пустельга, с улыбкой глядя на мою сестренку. Шери с энтузиазмом ухватила ее за руку и потащила наверх.

Мигель кивнул мне и прошел в гостиную, откуда, притаившись за занавеской, мог свободно наблюдать за улицей и дорожкой перед домом.

Отец нахмурился, подошел к входной двери, запер ее на дополнительный замок и наложил двойную цепочку.

Тем временем мама увела меня в кухню. Мы ненадолго остались с ней вдвоем, и только сейчас я заметил, что по ее щекам текут крупные слезы.

— Прости, Тейлор, — мама снова притянула меня в свои объятия. — Мы так скучали по тебе. Мы так волновались.

Папа молча вошел на кухню и тоже обнял меня. Несколько долгих-долгих секунд я чувствовал себя в полной безопасности.

Мама тихо целовала меня в волосы, а отец что-то негромко говорил на ухо. Я не сразу понял, что именно он говорит.

— Что бы ни случилось, Тейлор, помни, что ты наш сын и мы любим тебя. Не знаю, почему все это происходит с нами. Но мы все преодолеем, рано или поздно все уладится.

— А не выпить ли нам кофе? — с деланой легкостью в голосе произнесла мама. Оторвавшись от меня, она принялась хлопотать возле стола, на котором стоял незаконченный ужин, и вновь засыпала меня вопросами: — Где ты был все это время? Что ты делал?

— Джулия, сядь, пожалуйста, дай Тейлору хоть слово сказать, — ласково обратился отец к маме и тут же смерил меня суровым взглядом: — Ты мог хотя бы позвонить или кинуть сообщение, что жив и у тебя все в порядке, а?

Я покраснел, уставился в пол и промямлил:

— Мы были немного заняты.

— Заняты чем?

— Мы учились летать.

— Ты умеешь… летать?

— Да! Оказалось, что эти штуки работают. — Я аккуратно стянул украденный в магазине просторный свитер. Затем, слегка морщась, — долго пробывшее сложенным под одеждой крыло затекло, как рука, которую отлежал во сне, — расправил одно крыло. Второе, под которым был спрятан хвост, осталось прижатым к спине.