Дж Поли - Рожденные летать

Пока мама умоляющим голосом разговаривала с оператором службы «911», я прислушался к тому, что творилось за дверью. Грохоча тяжелыми ботинками, эволюционисты шныряли по дому, бесцеремонно врываясь в комнаты. Они наводнили весь дом, наш дом! С каждой секундой ярость и ненависть все сильнее закипали у меня в груди, казалось — еще миг, и меня разорвет на части.

— Мигель! — шепнула Пустельга, взглядом показывая на что-то за его спиной.

Мигель обернулся и кивнул. Он достал два ножа из деревянной стойки. Здоровенный нож для мяса оставил себе, другой, чуть поменьше, передал Пустельге. Вдобавок к ножу она прихватила с плиты только что закипевший чайник, исходящий паром. От напряжения и страха ее золотистые крылья подрагивали.

— Мы знаем, что вы там, — неожиданно раздался за дверью резкий мужской голос. — Если мутанты выйдут, никто не пострадает.

Отец снял пистолет с предохранителя и взял дверь на мушку.

— Даю ровно минуту, чтобы убраться из моего дома, иначе вы сами пострадаете!

Отец бросил на нас быстрый взгляд через плечо и резким движением головы приказал встать поближе к стене.

В тот же миг эволюционисты ринулись на штурм. Как только выбитая ногой кухонная дверь распахнулась настежь, отец открыл стрельбу. Двое людей в черных армейских комбинезонах, появившиеся на пороге кухни, рухнули как подкошенные. Их коллеги метнулись обратно и затаились в холле. Я слышал, как один из них торопливо говорит по рации, но слов разобрать не мог.

— Задняя дверь, — сказал Мигель.

Я рывком обернулся и увидел троих человек, которые неслись по газону, держа ружья наизготове.

— Транквилизаторы, — сказал я, узнав характерную форму ружей со специальными воздушными камерами.

— И пули, — добавила Пустельга, ткнув пальцем в направлении маленького окна над мойкой.

Мы с Мигелем вытянули шеи и разглядели еще двоих. Они притаились возле кустов, прикрывая своих коллег. Эти были вооружены обычными автоматами.

Отец оборонял главную дверь, ведущую в холл, и открывал огонь, стоило кому-нибудь из эволюционистов показать лишь кончик носа в дверном проеме. Мы втроем взяли на себя заднюю дверь. В углу, позади перевернутого стола, свернувшись калачиком, сидели мама и Шери. Сестренка тихо плакала, мама укачивала ее в своих объятиях, дрожащим голосом шепча ласковые слова.

Вдруг меня осенила идея. Я метнулся к плите и схватил тяжелую сковороду, полную жареной картошки. Картошкой пришлось пожертвовать — она разлетелась по кухне, словно праздничное конфетти. В этот момент задняя дверь с грохотом распахнулась. На пороге возник человек. Заряженное транквилизатором ружье он держал наготове. Я размахнулся и со всей силы ударил его сковородой по лицу. Послышался тошнотворный хруст ломающейся кости. Человек глухо вскрикнул и рухнул на пол. Я приготовился встречать следующего, но на этот раз меня опередила Пустельга. Как только новый гость в черном комбинезоне появился в дверном проеме, она плеснула в него кипятком из чайника. Тот схватился за лицо и с безумным воплем бросился вон из кухни.

Несколько дротиков с транквилизатором влетели в открытую дверь. Один просвистел у меня над самым ухом и воткнулся в шоколадный кекс на буфете. И тут же в дверном проеме появился новый нападающий. Мигель и Пустельга разом метнули кухонные ножи. Один пролетел мимо, второй с силой воткнулся ему в предплечье. Человек охнул и отскочил от двери.

— Трое в ауте, остались еще двое, — сказал я, покрепче сжимая рукоятку охотничьего ножа.

— При условии, что они не пришлют подкрепление, — тяжело дыша, уточнила Пустельга. Она обвела взглядом кухню в поисках предметов, подходящих для оборонительного боя.

Стоявший возле стены Мигель шевельнулся и продвинулся чуть ближе к двери:

— Как только очистим задний двор, нужно улетать.

— А как же моя семья?

— Им нужны вы, а не мы, — послышался ровный голос отца. — Бегите, я вас прикрою. Возьми маму и сестру, отведи их к соседям, а затем воспользуйтесь вашими крыльями и улетайте. Уносите ваши задницы отсюда как можно скорее.

— Но…

Отец повернулся ко мне:

— ТЕЙЛОР! ДЕЛАЙ, КАК Я СКАЗАЛ!

И в этот момент прогремел один-единственный выстрел. Время остановилось. Я видел недоумение, появившееся в глазах отца. Потом его взгляд померк. Отец, словно споткнувшись, упал на колени, затем всем телом рухнул на пол. Его рука оказалась возле моих ног.

Я замер, мир вокруг как будто перестал существовать, звуки исчезли, я ничего не видел, только отцовскую руку, лежащую у моих ног.

«Папа?»

Я грохнулся на колени рядом с ним. Нож выскользнул у меня из ладони и со стуком упал на пол.

До меня, словно издалека, долетал крик мамы. Она появилась возле отца и обхватила его руками, пытаясь перевернуть лицом вверх. Я видел, как на папиной рубашке в районе правой лопатки расползается темное влажное пятно.

И тут я услышал собственный голос:

— Прости меня. Прости. Это моя вина. Это я виноват.

Мама вскинула на меня взгляд. На миг мне показалось, что сейчас она скажет, что ничего страшного не произошло, что все в порядке.

Но мама ничего не сказала.

Она трясла отца за плечи и беспрестанно выкрикивала его имя. Мигель и Пустельга тоже появились рядом. Они что-то говорили, но я не мог разобрать ни слова. Пустельга тянула меня за рукав. Мигель наклонился к моей маме.

В холле я смутно слышал крики эволюционистов. Они отступали, покидая наш дом. Снаружи, над головой, я различал нарастающий гул. Похоже, приближалась гроза.

Постепенно до меня начал доходить смысл слов, которые Мигель говорил моей маме:

— Миссис Оуэн, миссис Оуэн, вам надо увести отсюда Шери. Пожалуйста, миссис Оуэн.

Аккуратно, но твердо Мигель заставил маму оторваться от лежащего на полу отца и подняться на ноги. В углу за перевернутым столом заходилась в плаче Шери. Мама медленно отвела взгляд от мужа и посмотрела на дочь. Внезапно она бросилась к Шери, схватила ее на руки и выбежала в открытую дверь на задний двор, Мигель — за ней. Оба исчезли в сгущающихся сумерках.

— Ястреб! Ястреб! — дергала меня за рукав Пустельга. — Ястреб, посмотри на меня.

Мои губы сами шептали одну и ту же фразу:

— Это моя вина. Это моя вина.

— Нет, Ястреб. Он не…

— ЭТО МОЯ ВИНА!

Пустельга инстинктивно отпрянула от моего крика.

— Это МОЯ вина!

Я развернулся и выскочил во двор. Десяток шагов — и я на улице. Пустельга что-то кричала мне вслед, но у меня не было сил слушать.

Слезы обжигали мне веки, грудь разрывалась от тоски и ужаса. Я взмыл в небо. Изо всех сил работая крыльями, я стал подниматься все выше и выше. Я увидел парящие на фоне облаков темные силуэты. Туи, Сокол, Филин, Рэйвен. Они нашли нас. Отряд снова был вместе.