Дж Поли - Рожденные летать

А затем острый луч белого света пронзил меня и пригвоздил к темном небу, как насекомое к картонке.

Я завертелся в воздухе, заметался из стороны в сторону, неуклюже и беспорядочно взмахивая крыльями. На конце луча, словно державшего меня на мушке, я увидел черную тень вертолета.

Из темноты долетали крики. Отряд звал меня.

Мой мозг взорвался от ярости.

«НЕТ! Вам больше НЕ удастся сцапать никого из нас! Никого, кроме меня!»

Я перестал метаться в воздухе и замахал крыльями: прочь от вертолета, как можно скорее. Я уводил их от Отряда, от моего дома, от мамы, от сестры, от…

Раздираемый горем и гневом, я уходил все дальше и дальше в вечерний город. Вертолет следовал за мной по пятам.

Я несся как безумный, но вскоре начал уставать. Боль в мышцах постепенно вытеснила всю остальную. Первый эмоциональный порыв прошел, уступив место холодной логике. Я понял, что должен увести за собой эволюционистов, причем всех, а не просто один зацепивший меня вертолет. А для этого меня должно быть много. Я должен поднять колоссальный шум, такой, чтобы они не могли не обратить на меня внимания!

Вертолет позади меня поднялся на безопасную высоту — выше крон деревьев и переплетения электрических проводов. Я же держался над самой улицей, лавируя между фонарями и высокими стойками рекламных щитов. Люди, случайно бросавшие взгляд вверх и замечавшие меня, успевали лишь изумленно ахнуть. Однако острый белый луч цепко держал меня на прицеле. Если мне и удавалось ускользнуть от него, то не более чем на несколько секунд.

Сияющий огнями центр Лос-Анджелеса стремительно вырастал передо мной. Усталость накапливалась, мышцы налились тяжестью. Но я знал, что не могу позволить себе сбавить скорость.

По мере того как многоэтажные дома и офисные здания становились все выше, я тоже вынужден был подниматься. Расстояние между мной и висящим над головой вертолетом сокращалось, тем более что мои преследователи, в свою очередь, приближались ко мне. Я заметил впереди ярко освещенное пятно. Бейсбольный стадион! Разгар игры. Трибуны, до отказа забитые болельщиками.

Я не стал раздумывать — иначе у меня просто не хватило бы смелости — и, сложив крылья, ринулся с высоты прямо в наполненную светом чашу стадиона. Теперь вертолет эволюционистов, оказавшись посреди густо растущих небоскребов, был ограничен в маневрах и уже не успевал так быстро, как прежде, ловить меня своим белым лучом. Я ускользнул от них. Но в следующее мгновение едва не ослеп от обрушившегося на меня света прожекторов на стадионе. Если бы не солнцезащитные очки, я, скорее всего, вообще потерял бы ориентацию и дело могло кончиться катастрофой.

Я заложил крутой вираж и, выйдя из пике, стал двигаться вокруг стадиона, держась над краем гигантской чаши. Мне почти не приходилось работать крыльями: я окунулся в поднимающуюся от стадиона жаркую волну воздуха, разогретого миллионами ватт электрических ламп и присутствием десятков тысяч людей, и поплыл в ней, дав себе небольшую передышку после бешеной гонки.

Тем временем вертолет эволюционистов завис над стадионом, шаря в пространстве лучом, точно осьминог щупальцем.

Я сложил крылья и нырнул вниз, прямо к трибунам. Скользившая по рядам тень от моих крыльев заставила толпу оторваться от игры и обратить на меня внимание. Люди поднимали головы и заходились истошными воплями. Сопровождаемый криками и визгом, я несся вниз к раскинувшемуся подо мной бейсбольному полю. С некоторым трудом мне удалось выйти из пике. Я просвистел над головами замерших от изумления игроков. На гигантском экране над стадионом плясало мое собственное изображение, и я слышал истеричные вопли комментатора. Улыбаясь от удовольствия, я на одном взмахе преодолел все поле, долетел до противоположной трибуны и резко взял вверх. Скользнув над толпой, я ушел в темное небо и, лавируя между небоскребами, направился дальше в центр города.

Обойдя очередной небоскреб, я выскочил на свободное пространство, и тут прямо передо мной возник вертолет.

«А-а-а! Ой!» — Я инстинктивно нырнул вниз, едва не расшибившись в лепешку о шасси вертолета, и снова спустился поближе к улице.

Теперь я был у всех на виду, люди задирали головы, тыкали вверх пальцами, кричали, широко разевая рты. На меня нацелились сотни камер мобильных телефонов. Кипевший в крови заряд адреналина делал меня практически неуязвимым для страха. Я несся над ярко освещенной улицей. Воздух, поднимавшийся от разогретого за долгий день асфальта, обдавал меня жаром.

На одном из перекрестков я резко поднял вверх левое крыло, сделал крутой разворот направо и прошел практически вплотную к стеклянной стене высокого офисного здания, уловив свое отражение в зеркальных окнах. Также я заметил еще один вертолет, который летел вдоль улицы, сопровождая меня. Это был вертолет телевизионщиков, чьи камеры следили за каждым моим движением.

Поднявшись повыше, я начал кружить назад и вперед. Я закладывал красивые виражи, кувыркался в воздухе, демонстрировал фигуры высшего пилотажа, словно самолет на авиасалоне. Мои перья, как пропеллеры, резали вязкий городской воздух. Казалось, что при каждом вдохе в глотку вливается теплая морская вода. Случайные боковые порывы ветра время от времени сбивали меня и волокли в сторону.

Я заметил внизу знакомые черные автомобили. Вертолет эволюционистов попытался подрезать меня, когда я делал «восходящую бочку», но я вильнул в сторону и обошел его. В тот краткий миг, когда мы сблизились с вертолетом, я успел заметить сидящих у открытой двери людей с помповыми ружьями. Я понимал, что если на такой высоте им удастся всадить в меня дротик с транквилизатором, то шансов приземлиться живым у меня нет — рухнув вниз, я превращусь в размазанное по асфальту кровавое месиво.

Я вновь снизился и помчался вдоль улицы.

Тем временем к машинам эволюционистов присоединились полицейские автомобили с воющими сиренами. Искаженный громкоговорителем голос что-то кричал не переставая. Я не был уверен, обращаются ли полицейские ко мне, или к несущимся по бульвару черным машинам эволюционистов, или ко вторгшимся в городское пространство вертолетам. Это не имело значения. Я все равно их не слушал.

Я летел над улицей, преследуемый двумя вертолетами — вертолет эволюционистов висел у меня на хвосте, вертолет телевизионщиков шел над головой, фиксируя все подробности захватывающей погони.

Усталость все сильнее давала о себе знать. В какой-то момент, едва не врезавшись в переливающееся огнями рекламное панно на стене дома, я понял, что теряю концентрацию. Мышцы постепенно каменели и наливались тяжестью.

«Возможно, мне не выйти из этой переделки не только свободным, но и живым».