Борис Цыганков - Дима!

— Почему ДИМА не пришел к ужину? Опять где-нибудь туннель роет? — спросил папа, усаживаясь за стол, где уже сидели проголодавшийся Саша с вилкой и куском хлеба наготове, и Маша с Каролиной, которой Маша после тщательного медицинского осмотра назначила усиленное питание.

— Р-робот хороший, компьютер-рр, Интер-рнет, — щегольнул новыми знаниями Артамоша, услышав имя робота.

Мама поставила на стол тарелку с разноцветным салатом, блестящую кастрюльку, где в томатном соусе плавали толстые неповоротливые сардельки, блюдо с дымящимся картофельным пюре, и приметив это Артамоша требовательно добавил: «Давай картошки Артамошке!.. Артамошке картошки!»

— А Димочка в мастерской у Леонида Давыдовича пишет картины! Димочка теперь художник! — на вопрос папы ответила Маша, — и дядя Леня сказал, что Димочка способный художник-абстаканист,…нет, абстараканист!

— Абстр-рракцинист! — поправил ее попугай.

— Абстракционист!? То есть художник, который рисует беспредметные и бессюжетные картины. — догадался папа, — Что-то не верится! Мы его этому не учили! Правда, у него установлена программа для рисования в электронном виде… но чтобы писать картины этого недостаточно — тут нужна фантазия! А фантазия — это пока привилегия человека. Так что непонятно, откуда у него такой редкий талант!

— А талант, папочка, дается от природы! Так говорит дядя Леня, а уж он в этом больше нас понимает!

— Знаю, знаю! Дядя Леня для вас главный авторитет. Что ж, будем считать что ДИМА — дитя природы, и нам просто повезло, что она его так щедро одарила.

После ужина вместо принятой в семье длительной беседы с чаепитием, за которым обсуждались многие интересные вопросы, а Саша заодно приканчивал печенье, сушки, сухари и варенье, все поднялись к мастерской художника Леонида Давыдовича, их хорошего знакомого.

Открыл им сам художник и провел в комнату, где был установлен мольберт. Там с палитрой и большой кистью в руках орудовал робот. ДИМА был так увлечен картиной, что даже не заметил их прихода.

— Вот его холсты, еще не высохли, — Дядя Леня показал на развешанные по стенам картины.

Это были пестрые изображения, состоящие из ярких, контрастных пятен, штрихов и мазков, создающих впечатление то плавного волнообразного движения, то буйного разноцветного вихря. «А согласитесь, ведь интересно!» — сказал дядя Леня и вдобавок повернул лицом к посетителям картины, также написанные ДИМОЙ и приставленные к стене для просушки. На этих полотнах угадывались какие-то фигуры и портреты, но также словно подхваченные теми же волнами и вихрями.

— Вполне можно устроить выставку, — сказал улыбаясь дядя Леня, — абстрактная живопись в почете в самых знаменитых музеях мира.

— Дядя Леня, почему же вы тогда не рисуете абстрактную живопись? — ехидно спросила Маша, она явно гордилась успехами ДИМЫ.

— Я люблю рисовать картинки, чтобы были веселые, симпатичные персонажи, яркий цвет, смешной сюжет. Но не представляю, как может быть смешной абстрактная картина.

— Но послушай, Леня, как ты его научил изготовлять эту мазню? — вопросил папа. Он был явно задет, что его робот пишет картины, в то время как он сам, хотя любил живопись, часто посещал музеи и выставки, собирал альбомы знаменитых художников, не имел способностей к рисованию.

— Это не мазня. Есть в этих картинах что-то хорошее. Но как он это сделал — действительно загадка! — сказала мама, которая мало того что была художником-дизайнером, но и писала в свободное время красивые акварельные пейзажи.

— Никакой загадки! — робот сделал паузу в работе, снял незаконченный холст с мольберта и поставил новый, — сейчас я вам все объясню. Говорят, да и я сам слышал по радио, что роботы не способны к самостоятельному творчеству. Это мнение обидно для робота. Я решил доказать что робот может быть художником.

— Вот, например, как я пишу портреты, — робот указал на маленький телевизор в углу мастерской и взял в руки пульт. На экране, при выключенном звуке, выступал в это время какой-то солидный дядя, — теперь с помощью пульта я устраиваю помехи, и получаю интересное изображение…

По экрану поползли, заплясали те самые волны, что все видели на его картинах. Большая волна сместила вправо лоб и волосы, мелкие волны раздробили очки, смешно искривились нос и рот, галстук начал развеваться как флаг.

— Отлично! — воскликнул робот, — теперь я делаю стоп-кадр… сканирую его… помещаю в проектор,… и навожу увеличенное изображение на холст,… вот так! Подготовка закончена. Теперь остается самое интересное — я беру кисти, масляные краски и раскрашиваю! Это будет картина под названием,… — робот несколько секунд рассматривал изображение, — под названием «У него поехала крыша».

Все похлопали в ладоши, благодаря изобретательного живописца, а дядя Леня сказал:

— Трудно сказать, куда приведет это компьютерное вторжение в искусство. Мы создали компьютерные программы в помощь художникам, а теперь сами эти программы меняют наш стиль и даже диктуют темы для творчества. Например, в кино. Подумайте, всякий ли режиссер возьмется просто, серьезно, но и конечно с юмором, рассказать, например, о чувствах, переживаниях и реальной судьбе ребенка. Например, ребенка из неблагополучной или неполной семьи, а таких, к моему большому сожалению, немало. Ребенка, вступающего в этот яркий, нарядный и в то же время пугающий, жестокий мир? Тема исключительно нужная. Но зачем она нужна режиссеру, когда у него в руках достижения компьютерной графики и всевозможные спецэффекты! Он может запускать своих надуманных героев в немыслимые полеты, совершать с ними невиданные трансформации, переноситься в будущие или давно прошедшие века и неведомые самому режиссеру страны. И мы будем сидеть, открыв от изумления рты, пока не закончится эта, очень далекая от жизни компьютерная сказка. А потом выйдем на улицу, так ничего и не узнав о простых, а на деле очень непростых человеческих отношениях.

— Здравствуйте! Пришел посмотреть как собирают нового робота! — в лабораторию робототехники вошел ДИМА с большой папкой подмышкой, — И заодно принес автопортрет для украшения нашего музея.

ДИМА открыл папку и все увидели очень похожий поясной портрет робота, где на синем фоне красиво выделялся его желтый корпус с разноцветными лампочками.

— Мой друг, художник Леонид Давыдович сделал рисунок, а я его раскрасил глядя на себя в зеркало. Одно плохо — на зеркале не устроить помех, а то портрет был бы еще красивее.

— Портрет замечательный! — сказал старший научный сотрудник Петр Иванович, — а вот до сборки нового робота надо еще немного подождать, мы сейчас заканчиваем испытания узлов.