Рик Риордан - Меч Лета

Я изо всех сил сосредоточился. Нужно было как можно скорее вызвать в себе тепло, которое появлялось, когда мне приходилось кого-то лечить. Сила роста и жизни. Сила Фрея. Мне вдруг открылся смысл предсказания норн. Сегодня девятый день. Солнце пойдет на восток.

Место, в котором мы все сейчас находились, связано с ночью, луной и серебряным светом, а я должен его осветить летним солнцем.

Учуяв, что обстановка меняется. Волк нанес удар Сэм. Она покатилась кубарем по костям. Морда

Фенрира была вся изодрана. На лбу безобразным черным клеймом отпечаталась руна Тюра.

—Ты что это там задумал, Магнус? А ну прекращай! - рыкнул он и кинулся на меня, но, не достигнув, упал, извиваясь от боли.

Меня окружала аура золотого света -точно такого же, как появилась в Йотунхейме, когда я приводил в чувство Сэм и Хартстоуна. Свет этот, в отличие от Муспельхеймского пламени, не обжигал, да и не отличался особенной яркостью, но, тем не менее, судя по поведению Волка, причинил ему дикую боль. Он скалился, расхаживал взад-вперёд и так сильно зажмурился, словно его ослепило.

—Прекрати! - взвыл он. - Или надеешься осветить меня до смерти?

Сэм-львица с трудом поднялась. На бедре у неё виднелся глубокий порез, а по морде, можно было подумать, прошлись бороной.

—Магнус, что ты там делаешь? - спросила она.

—Создаю лето.

Порезы у меня на груди исчезли. Силы вернулись. Отец мой был богом тепла и света, волки же порождением темноты. Сила Фрея сдерживала Фенрира подобно тому, как вставала преградой на пути леденящей стужи и испепеляющего жара.

—Лето? Я помню лето, - радостно прогудел воткнутый в землю Джек.

Я, размотав цепь во всю длину, чтобы она тянулась за Джеком, как верейка за змеем, обратился к Волку:

—Знаешь, Фенрир, один старый гном объяснил мне, что самые прочные материалы - это парадоксы. Именно из них состоит цепь Грейнпир. Но я к ним добавлю ещё один, завершающий, и он окончательно свяжет тебя. Меч Лета - это оружие, которое не должно быть оружием, потому что действует лучше всего, когда его выпускаешь из рук.

С этими словами я отпустил Джека, мысленно дав ему команду лететь и не сомневаясь, что все остальное он сделает сам.

Его больше ничто не удерживало. Он мог разрезать последние путы на Волке или, свернув в противоположную сторону, отправиться прямиком в руки Сурта, но не сделал ни того ни другого, а, нырнув Фенриру под брюхо, связал его новыми путами с такой скоростью, что тот спохватился лишь после того, как меч опрокинул его на бок.

—Нет! Я не...- потряс остров вопль Волка.

Это было последнее, что он сумел сказать, Потому что Джек обкрутил цепь вокруг его морды и вернулся ко мне.

—Ну, как я тебе, босс? - просиял он от гордости рунами на клинке.

—Ты классный меч, Джек, - отдал ему должное я.

—Ну, вообще-то, я это знал, - с чувством собственного достоинства произнес он. - Но как тебе узелок-то, а? Настоящий двойной узел восьмерка. А ведь у меня-то и рук даже нет.

Сэм, спотыкаясь, побрела к нам.

—Ты эго сделал, Магнус! Ох, - выдохнула с натугой она и стала обычной Самирой, разве что сильно пострадавшей — лицо разбито, бок весь в крови.

Я успел её подхватить до того, как колени её подогнулись, и поволок подальше от Волка. Даже накрепко связанный, он продолжал биться, изо рта у него шла пена, и мне казалось, что лучше все-таки отойти от него подальше.

Харт, поддерживая Блитца, последовал за нами с Сэм, и мы, все четверо, рухнули на ковер из вереска.

—Живой, - выдохнул я. - Ног уж не ожидал.

Но наш мгновенный триумф длился и впрямь лишь мгновение.

Звуки битвы, творящейся вокруг нас, резко усилились, точно вдруг кто-то сорвал шумовую завесу, которая до сих пор поглощала их. Полагаю, сыграла роль магия Харта. Оберегая нас от Фенрира, она в тоже время отгородил нас и от битвы с великанами.

Я поднял голову. Дела у моих друзей-эйнхериев обстояли паршиво.

—К валькирии! - прокричал Ти Джей. - Живо!

Он, спотыкаясь, пронесся по краю кратера и, врезав попутно штыком в великана, попытался добраться до Гуниллы. Все время, пока мы сражались с Волком, она в одиночку вела бой с Суртом, а сейчас он её повалил па землю, и руки её едва удерживали копье, а огненный лорд уже заносил над ней ятаган.

Мэллори еле брела в отдалении без оружия, да к тому же ещё и израненная, и на её помощь вряд ли можно было рассчитывать. Икс барахтался под горой великанских трупов, пытаясь выбраться па поверхность. А Хафборн Гундерсон, весь в крови, сидел неподвижно, откинувшись спиной на камень.

Оценив ситуацию за какую-то долю секунды и поняв, что мы четверо Гунилле помочь не успеем, я, тем не менее, вскочил на ноги и вместе с Джеком кинулся к ней.

Она успела ещё встретиться со мной взглядом. Я поймал в её голубых глазах выражение ярости и смирения. Уверен, что если бы у неё нашлось время что-то сказать, то услышал бы:

—Пусть хоть это будет не зря.

Но огненный лорд обрушил на неё свой ятаган.

Не знаю уж, почему меня так это подкосило.

Гунилла мне даже не нравилась.

Но, когда я увидел Сурта, стоящего над её безжизненным телом, и его тлеющие триумфом глаза, мне захотелось упасть на груду костей и остаться там до самого Рагнарёка.

Гунилла была мертва. Две её подручные валькирии, имен которых я даже не знал - тоже. Все трое пожертвовали собой ради того, чтобы дать мне время. Хафборн либо умер, либо умирал. Остальные эйнхерии вроде пока держались, но на последнем издыхании. Сэм, Блитц и Харт в новый бой явно вступить сейчас не могли.

А Сурт, полный сил, вполне себе прочно стоял на ногах с сияющим ятаганом в руке. И три великана, оставшиеся от всего его войска, ещё были живы и при оружии.

Все наши жертвы, усилия и уловки во имя победы над Волком, похоже, сводились к нулю. Едва Сурт завладеет моим мечом, как спокойно освободит его. А судя по Торжествующей улыбке огненного лорда, именно это он и собирался сделать.

—Признаю, впечатлен, - бросил он мне свысока. - Волк говорил мне, что ты обладаешь хорошим потенциалом, но, думаю, даже он не ожидал, что ты так великолепно себя проявишь.

Волк продолжал конвульсивно биться 13 своих новых путах.

Несколькими футами дальше от Сурта, выставив вперёд штык, сидел на корточках Ти Джей. Мне было ясно: достаточно подать ему знак, и он готов броситься в свой последний бой. Но я не мог позволить себе ещё одну жертву.

—Убирайся, - сказал я Сурту. - Вали обратно в свой Муспельхейм.

Он, вскинув голову, расхохотался:

—Надо же! Смел до конца! Не, пожалуй, я все же сожгу тебя, Магнус Чейз.

Он выбросил вперёд руку. В мою сторону устремилась струя огня, но я заставил себя замереть на месте.

Я представил себе: мы с мамой на Голубых холмах. Первый весенний день. Солнечные лучи ложатся на мою кожу, размораживая своим теплом трехмесячный холод, а светом три месяца изнуряющих сумерек.