Рик Риордан - Меч Лета

—А-а, значит, теперь мы снова друзья, - возмущенно прогудел меч. - Пс-а! Между нами все кончено. - Он чуть помолчал. - Но сынок у тебя нормальный. Мне нравится. Ну, но крайней мере сейчас, пока не собрался меня променять на законный брак с великаншей.

- В списке моих ближайших дел такого не предусмотрено, -поспешил его успокоить я.

—Кру-то, - одобрил мою позицию Джек. - Но что касается твоего жалкого предка, этого небратана-изменника...

Я заткнул его, превратив в кулон, и посмотрел на отца.

—Небратана?

Он обреченно развел руками.

—Мой давний выбор. Отдал меч за любовь.

—И в Рагнарёк погибнешь из-за того, что у тебя его нет.

Он указал на скипетр из оленьего рога.

—Стану сражаться им.

—Рогом животного?

— Одно дело знать, что тебе суждено, а другое - покорно смириться с этим и сложить руки. Я все равно исполню свой долг и уложу этим рогом множество великанов. Даже если одного из лучших их полководцев. Ноты совершенно прав: для победы над Суртом нового моего оружия недостаточно и, в конце концов, я погибну.

—Ты говоришь об этом с таким спокойствием.

—Даже боги не вечны, Магнус. Какой смысл тратить силы и убиваться над тем, чего все равно не изменишь. Я знаю: борьба с временами года тщетна. Зато могу сконцентрироваться на сезонах, которые мне подвластны, и постараться их сделать как можно более радостными, богатыми и обильными. - Он дотронулся до моей щеки. - Впрочем, ты все и так уже понимаешь. Ни одно дитя Тора, Одина или даже благородного Тюра не устояло бы перед меткостью обещаний Хель и убедительными речами Локи. А ты вот смог. И лишь сыну Фрея достало решимости и уверенности в нужный момент отпустить Меч Лета.

—Отпустить?.. Мама просила...

—Да, да. - Фрей достал из-за трона наглухо запечатанную керамическую банку размером с человеческое сердце и вложил её в мои руки. - Ты ведь знаешь, чего бы она хотела.

Любой мой ответ ничего бы не стоил, а потому я просто кивнул в расчете, что он вполне поймет мои чувства.

—Ты, мой сын, принес Девяти Мирам надежду, - с чувством проговорил Фрей. - Это как бабье лето . Последние ласковые деньки перед осенней слякотью и зимней стужей. Вот и у нас появился ещё один шанс на тепло, спет и рост перед длинной зимой Рагнарёка.

—Но ведь...

Фрей прервал меня, улыбнувшись.

—Именно. Теперь следует сделать уйму всего. Асы и ваны разобщены. Локи становится все сильнее. Даже связанный, он ухитряется стравливать нас, отвлекать, из кожи вон лезет, чтобы мы позабыли о главном своем назначении. Я виноват не меньше других. Постоянно на что-нибудь отвлекался. Очень надолго покинул мир настоящих мужчин, только благодаря твоей маме... Ну, в общем, толкнул я тебе тут длинную речь о том, что не надо цепляться за прошлое. - Он печально взглянул на емкость в моих руках. - Душа твоей мамы была полна жизни. Она может гордиться тобой.

—Папа...

По-моему, я произнес это просто так. Раньше-то мне было не к кому так обратиться. Вот только хватит ли у меня сил?

Он вытащил из кармана рубашки потертый листок бумаги и протянул его мне-один из тех самых флаеров, которые Аннабет и её отец раздавали прохожим в день моей смерти.

—Ты будешь не в одиночестве. А теперь отдыхай, сын. Обещаю, мы снова встретимся, и не через шестнадцать лет, а гораздо раньше. Пока же свяжись обязательно со своей кузиной. Вам обязательно надо поговорить. Тебе потребуется помощь, прежде чем все будет сказано и сделано.

В словах его мне послышалось что-то тревожное, но возможности расспросить, в чем дело, не оказалось. Не успел я и глазом моргнуть, Фрей исчез, а меня вместе с флаером и керамической емкостью вынесло вновь па палубу вальхалльского корабля. Рядом со мной сидел, жадно прихлебывая из кубка медовуху, Хафборн Гундерсон.

—Ну? - улыбнулся он мне во весь рот. - Я ведь тебе жизнью обязан. Ничего не имеешь против, если я угощу тебя вкусным обедом?

Раны ею по большей части уже затянулись, а судно наше стояло, пришвартовавшись к берегу реки, которая протекала через фойе Вальхаллы. Как мы там оказались, понятия не имею. Мои друзья уже стояли на пристани, беседуя с управляющим Хельги и мрачно взирая, как с корабля выносят тела трех валькирий.

—Чтопроисходит? -повернулся я к Хафборну.

Он осушил свой кубок.

—Нас вызвали в «Трапезную Павших Героев» для объяснения перед танами и хозяином эйнхериев. Надеюсь, нам все же дадут поесть, прежде чем снова убьют. Помираю с голоду.

Кажется, мы добирались до Вальхаллы целый день, потому что попали прямиком к ужину, который в «Трапезной Павших Героев» уже был в самом разгаре. Повсюду детали с кувшинами медовухи валькирии. Эйнхерии кидали друг другу хлеб и куски жареного Сэхримнира. В разных частях помещения паяривали оркестры. Впрочем, стоило нам появиться, веселье начало затухать. Наша процессия медленно двигалась по направлению к столу танов. Во главе Её шел почетный караул из валькирий, несший покрытые белой льняной тканью тела Гуниллы, Ирен и Маргарет. Все это время у меня тлела надежда, что, так как их подвиг вполне достоин эйнхериев, в Вальхалле они оживут, но этого не случилось. С валькириями, видимо, все обстояло как-то сложнее.

За валькириями шли Мэллори, Икс и Ти Джей, а Сэм, Блитцен, Харт и я замыкали процессию. Воины злобно взирали на нас, и ещё более неприкрытую ярость можно было прочесть на лицах валькирий. Удивляюсь, как нас вообще не убили по пути к танам. Но полагаю, толпу от этого останавливала только жажда увидеть наше публичное унижение. Никто ведь из них не знал правды, и все видели и пас сбежавших негодяев, возвращенных насильно в Вальхаллу, да ещё виновных в гибели верных валькирий. Оков на нас не было, но я все равно ощущал, словно ноги мне опутали цепью Грейнпир. К тому же одна рука у меня была неподвижна. Я крепко зажал ею под мышкой керамическую баночку, с которой меня ничто не заставило бы расстаться.

Мы остановились перед танами. Эрик, Хельги, Лейф и неё остальные Эрики выглядели донельзя мрачно. Даже мой старый друг Хундинг смотрел на меня столь потрясенно и разочарованно, будто я у него отобрал назад шоколадку.

—Прошу объясниться, - потребовал Хельги.

Что-либо от них утаивать причин у меня не было. Говорил я негромко, но в трапезной стало так тихо, что каждое мое слово долетало до самых дальних её краев. Нот только на битве с Фенриром голос меня подвел, и рассказ довела до конца Сэм.

Таны молчали. Их настроение трудно было понять. Кажется, они были больше растерянны, чем сердиты. Меня же по-прежнему грызло такое чувство вины, что, пусть отец мой и считал по-другому, гордости собой я не испытывал. Мне удалось справиться со своей задачей только благодаря трем лежащим сейчас здесь валькириям. Они удержали трех великанов, позволив нам справиться с Волком. Их нет в живых, а я цел и невредим, и никакое наказание танов не заставило бы меня почувствовать себя хуже.