Кир Булычев - Опасные сказки. Повести

Затем два воина несли на носилках сундук с драгоценностями.

За ними следовал Рашид, который надел по этому случаю чалму, праздничный халат, обмотал себя поясом длиной в сто шагов, отчего казался втрое толще обычного, и это ему нравилось.

- Таким, - сказал он Алисе, - я стану, когда займу трон. Настоящий султан должен быть солидным.

Толстая кормилица Рашида Фатима проводила их до горы. Дальше им с Верным Волком пути не было, на прощание она вздохнула:

- Ну, совсем исхудал, совсем жирка на мальчике не осталось.

- Молчи, старуха! - закричал сверху попугай, который неровными кругами носился над процессией. - Я его еще заставлю спортом заниматься. Он у меня еще станет настоящим разбойником!

- Ну что вы говорите, уважаемая птица! - отвечала кормилица. - Мальчик у нас - сиротка, а сиротки должны хорошо питаться.

Следом за Рашидом по дорожке шли Алиса с Икаром. Икар норовил выйти вперед, потому что считал себя героем, а Аладдин в его глазах был просто мальчишкой. Но ссориться с ним не хотел, он знал, что Аладдин состоит в друзьях с попугаем и Рашидом, порой вздыхал и повторял:

- Ах, что будет, когда папа узнает о моем решении жениться на простой крымской княжне? Он меня проклянет. За мной, знаете, ухаживали многие принцессы с великих островов - Пафоса, Какоса, Макоса и Ньюфаундленда.

Перед воротами в замок «Ласточкино гнездо» стояли два воина в кольчугах и высоких железных шлемах. Мост был поднят.

Попугай взлетел повыше и крикнул:

- Эй, там, в «Ласточкином гнезде», принимайте гостей!

Алисе сразу представилась сказка из тех, что ей приходилось видеть в детстве. Открываются двери таинственного замка, и страшный злодей в черном балахоне и черной короне протягивает горящий жезл, отчего все вокруг замирают или вообще превращаются в каменные статуи.

На крик попугая воины даже не вздрогнули, лишь повели глазами.

Зато внутри замка что-то зажужжало, зашуршало, и наконец раздался скрипучий голос:

- Заходите по одному. Оружие складывайте у дверей. И не пытайтесь обмануть моих стражей. В первую очередь это касается попугая.

Ворота со скрежетом растворились.

Двор замка был ухожен, дорожки посыпаны песочком, они вились между клумб, на которых нежились скромные, изящно подобранные цветы, а над ними вились пчелы и порхали бабочки.

Сам замок изнутри был побелен, а наличники окон покрашены в приятный зеленый цвет.

Перед ними оказалась невысокая дверь.

- Вот тут и живет этот скорпион, - сказал Рашид.

Дверь широко открылась, и появился пожилой человек в бархатном халате и высоком красном колпаке, на босых ногах у него были войлочные туфли. Руки хозяин замка сложил на круглом животике.

- И кто же это из нас скорпион? - спросил он.

- Вы и есть скорпион, Симеиз Разгальдович, - заявил Рашид. - И не пытайтесь ввести в заблуждение моих друзей. Они и вправду могут подумать, что вы добрейшее существо во всем Крыму.

- И не только в Крыму, я бы сказал, во всем мире, если бы память о вашем покойном папеньке и вашей покойной маменьке не останавливала меня напоминанием: «Ты не прав, Симеиз! Опомнись, мы были лучше тебя!»

Заходите, - продолжал Симеиз, - угощать мне вас нечем, времена у нас неурожайные, но газированной минеральной водички могу предложить в изобилии. Прошу.

Они попали в кабинет, уставленный книжными шкафами, посреди него стоял большой письменный стол, заваленный бумагами, там же возвышался старинный микроскоп, который во времена легенд, конечно же, еще не был изобретен.

- Располагайтесь, располагайтесь в приюте горного отшельника, - произнес хозяин замка.

Алиса получше рассмотрела его - у Симеиза было розовое лицо и такая же розовая лысинка, окруженная венчиком седых волос. Нос у Симеиза был пуговкой, уши круглые, большие, и росли они поперек головы. Ни бороды, ни усов у князя не оказалось.

- Нам некогда, - твердо сказал Рашид. - Мы принесли выкуп.

- Ах, этого не может быть, - ответил Симеиз. - Такую сумму нельзя заработать честным путем, да и бесчестным трудно.

- Эй, тиран! - крикнул хрипло попугай. - Тебе денежки нужны или поговорим иначе?

- Поговорить всегда важнее.

- Ребята, - приказал попугай, - бери ящик, пошли назад. Как он наговорится, пускай крикнет погромче, мы, может, вернемся, а может, другого мудреца найдем.

- Могилка! - взмолился Рашид.

- Я тебе не Могилка, а Аль-Могила, и еще неизвестно, мавританский ли граф или просто испанский. И жизненного опыта у меня в сто раз больше, чем у тебя, мальчишка! Ты погляди на него - у него же ручки трясутся, как хочется на наши деньги лапы наложить.

- Замолчи, презренная птица! - закричал Симеиз. - Сейчас прикажу тебя в суп пустить.

- Для меня еще кастрюля не заготовлена, - ответил попугай, но на всякий случай взлетел наверх и уселся на книжный шкаф.

- Попугай, ты не прав, - решительно заявил Икар. - При всем моем желании как можно скорей жениться на Гюль-Гюль, я считаю, что птицам не положено разговаривать так с благородными людьми. Каждый должен знать свое место.

- Тогда и людям нечего делать в нашем небе, - ответил попугай. - Ты чего полез в небо? Если бы не я - конец тебе бы пришел.

- Ах, как интересно, - сказал Симеиз. - Какая любопытная беседа. Кстати, мне давно хотелось спросить, сколько фунтов золота в этом сундучке?

- Двадцать фунтов чистого золота в монетах и драгоценных камней, - твердо сказал Рашидик. - Все проверено.

- И я проверяла по просьбе Рашида, - сказала Алиса.

- Кто проверяла?

- Извините, я хотел сказать - я проверял!

- Ох, не люблю я все эти переодевания! Мальчик, скажи мне, ты случайно не девочка?

- Перестань, старикашка! - закричал попугай. - И не смей смотреть так на моего друга Аладдина. Заклюю!

- Я пошутил, пошутил, - быстро ответил Симеиз. - Ставьте сундук на стол, принесите сюда десять медных тазов, я буду считать деньги.

- Может, потом посчитаешь? - осведомился попугай. - Мы с тебя сдачу требовать не будем.

- И в самом деле, скажите нам тайну, - потребовал Икар. - И мы уйдем.

- Если бы я был простым деспотом и горным колдуном, - ответил Симеиз, - конечно, я бы сказал, и вы бы ушли. Но вы же видите, что я образованный человек, много читаю, изучаю инфузорий и всякую морскую мелочь, жду не дождусь, когда родятся Ньютон и Ломоносов, чтобы с ними в переписку вступить.

Говорил он мягко, гладко, а глаза у него были лживые и недобрые. Воины внесли стопку мисок. Симеиз принялся вынимать из шкатулки монетки по штучке и кидать их в миски. Такой счет должен был занять немало времени.