Кир Булычев - Наездники

— Где видела? — спросил милиционер молодым голосом.

— У нас в Пташках, — ответила Верка, — вчера. Я из больницы приехала и ее увидела.

— И что?

— Можно, я на нее посмотрю?

— Еще чего не хватало! — вмешалась в разговор Елена.

— Эту проблему мы обойдем, — важно сказал милиционер.

Из бокового кармана пиджака он вынул несколько поляроидных снимков. Верхний протянул Верке.

Конечно же, это была та самая девушка!

— Ну и как? Узнаешь?

— А отчего она умерла?

— Это уже другой разговор, — сказал милиционер.

— Да, я вчера ее видела.

Милиционер спрашивал лениво.

— Может, она сама упала? — подумал он вслух. Не спросил, а словно предложил Верке с Еленой поверить.

— Она не могла упасть, — сказала Елена. — Вы же знаете, в каком она была состоянии.

Милиционеру не хотелось разговаривать. Верка понимала: не будь здесь Елены, он дал бы ей подзатыльника — вот и весь допрос.

— Разберемся, — сказал он и ушел.

Елена Борисовна протянула Верке яблоко.

— Мытое, — сказала она.

— А что с ней случилось? — спросила Верка. — Отчего она умерла?

Ей надо будет сказать Олегу. Верке не хотелось, чтобы Олега считали убийцей. А то она совсем одна останется.

— Что-то непонятное, — сказала Елена. Она смотрела в окно и думала о чем-то своем, но Верке отвечала.

— Ее ударили?

Верка имела в виду Олега Владиславовича, который ударил бомжиху.

— Хуже, — сказала Елена. — Ей сделали какую-то операцию. Она должна была умереть раньше. Она не могла жить…

Верка ждала, что Елена скажет что-то еще, но та молчала.

Верка взяла яблоко и пошла во двор больницы. Опять зарядил дождик. На улице никого не было, только две санитарки, накрыв головы полотенцами, несли за ручки большую голубую кастрюлю. Скоро обед.

Верка вышла к воротам.

У ворот стоял милицейский «газик». И больше никого там не было.

Наверное, Олег еще не пришел.

Не ждать же его!

Но он не знает, что та бомжиха умерла, пойдет Верку искать, тут его и возьмет милиция. Впрочем, откуда милиции догадаться?

А что, если поглядеть на нее в морге? Ведь она, наверное, в морге лежит? Конечно, страшно. Но Верку тянуло посмотреть на бомжиху. Как будто если она посмотрит, то увидит что-то важное для себя. Бывает такая глупая убежденность: надо посмотреть — и все!

Она себя уговаривала, что все равно надо дождаться Олега.

А под дождем стоять — милицейский шофер увидит и удивится.

Верка знала, что ее не замечают. Бывают люди заметные, не обязательно взрослые или красиво одетые. На некоторых взгляд останавливается, а других пропускает. Верка как-то в класс вошла посреди урока, села за свою парту. Анна Дмитриевна на нее смотрела как на пустое место, хотя шла контрольная. Иногда Верка обижалась на это, а потом привыкла. Даже в кино ходила без билета. А самое лучшее — выиграла у мальчишек десять порций мороженого, когда прошла в метро без билета через тот проход, где только пенсионеров и инвалидов пускают.

Вот и сейчас она направилась к моргу. Навстречу, вынимая из пачки сигарету, вышел усатый пожилой мужик в синем халате. Он закурил и встал у входа. Верка прошла рядом с ним. Если бы она боялась или была не уверена в себе, он бы ее заметил. А так не заметил.

Из-за этого ее умения Димон как-то сказал: «А потому что ты бледная вошь». Но Димон ее ненавидел за то, что она сказала Паничке, что он у нее «Паркер» свистнул. Нормальные люди не вмешиваются, но Верка знала, что Паничке эту ручку подарил отец, который потом уехал неизвестно куда. А у Верки у самой проблемы с родителями.

«Ну ладно, бледная — так бледная», — сказала себе Верка и вошла в морг.

Морг был невелик. Коридор, потом зал, вернее, комната беленая, где стояли два пустых гроба, а к стене были приставлены крышки. Ждут клиентов. Потом комната с лабораторным столом и приборами. Смотри-ка, они тут наукой занимаются! А вот и главная комната. Два стола, застеленные не очень белыми клеенками.

На одном столе лежал кто-то, с головой накрытый простыней.

Надо подойти и поглядеть.

И времени терять нельзя, потому что мужик с усами вернется и выгонит.

Верка взялась за угол простыни.

Запах в морге был несильный, но противный. Конечно же, это смерть так пахнет. И всякая дезинфекция.

Верка чуть не закричала, потому что глаза девушки были приоткрыты и смотрели прямо на нее.

Простыня съехала, и Верка увидела самое страшное.

Девушка была разрезана пополам.

Разрез, грубый, словно сделанный топором, начинался от горла и шел до пояса и даже ниже пояса. Кожа разошлась, там запеклась кровь, и не угадаешь, что внутри… И уже не хочется…

— Ты что, любопытствуешь? — спросил усатый мужик, тот, который курил на крыльце. — Тебе здесь не место.

— Ой, простите! — сказала Верка. — Я нечаянно.

— За нечаянно бьют отчаянно. Не обманывай старших. Ты, наверное, некрофилка.

— Я не знаю, что это такое, — сказала Верка и на несколько шагов отступила от стола.

Мужик натянул на бомжиху простыню.

— Как она существовала с такой раной, — сказал он, — представления не имею, и вся медицина в моем лице разводит руками. А ты иди отсюда, иди, некрофилка. Кстати, так именуются глупые люди, которым доставляет наслаждение лицезреть смерть.

— Мне не доставляет, — сказала Верка. — Но я видела, как она вчера упала.

— Упала?

— И вроде бы ногу сломала. Мой друг сказал, что она ногу сломала. Она на него напала, а потом ногу сломала.

— Как так напала? — Мужик из морга интересовался куда больше милиционера.

— Только пойдемте отсюда, — попросила Верка. — Я вам расскажу.

На самом деле ей хотелось посмотреть, нет ли у ворот Олега Владиславовича.

— Пошли, — согласился усатый. Но не спешил, нагнулся, зашнуровывая ботинок.

И вдруг Верка закричала:

— Бегите!

Она схватила мужика за рукав и потянула за собой так резко, что тот чуть не грохнулся.

— Да ты что…

— Да бегите же!

Откуда у нее силы взялись?! Она помчалась к дверям, и мужик проникся ее страхом — наверное, страх бывает заразным.

Они выбежали в коридор, и в этот момент…

Сзади полыхнуло белым огнем.

Их ударило в спину, они покатились по коридору.

На какую-то секунду Верка даже потеряла сознание.

И поэтому она совершенно не представляла, сколько времени прошло…

Она лежала, жутко неудобно лежала, уткнувшись головой в стену коридора, а мужик навалился на нее, как мешок с кирпичами, и стонал. Верка стала выбираться.

В коридоре было столько дыма и пыли, что ничего не разберешь.

В ушах звенело.

Верка никак не могла выбраться из-под мужика. Может, он помер?