Джорджия Бинг - Молли Мун и путешествие во времени

В Индии был жаркий январский вечер. Женщина, мывшая в реке кастрюльки, завизжала, уронила медный горшок и, подобрав сари, бросилась бежать. Какой-то жрец с полоской пепла на лбу изумленно уставился на слониху, а потом начал благодарить богов за явленное ему чудо.

— Мы вернулись? — поинтересовался Лес.

— Это так же верно, как то, что репа с соевым творогом и в Индии останется репой с соевым творогом, — засмеялась Молли.

— Вот это да!

Оджас пихнул Амрит ногами, и послушная слониха зашагала вперед. Молли заметила, что ближайшая улочка слишком тесна для нее, поэтому пришлось двигаться вдоль реки — мимо грязных ступеней, буйволов, туристов и паломников.

В вечернем свете река казалась янтарной.

Чуть позже они нашли машину, которая должна была доставить их в аэропорт. Молли вызвала доктора. Тот наложил несколько швов на шею десятилетней девочки. Разумеется, без гипноза не обошлось — нужно было избежать лишних вопросов. Она также договорилась о большом грузовом самолете, на котором могла лететь Амрит. В час ночи они поднялись в небо.

Десять часов спустя самолет приземлился в Британии. Было шесть утра по местному времени.

Вся компания погрузилась в огромный грузовик. Амрит поставили в кузов, а Петульку посадили к Молли на колени, и Лес повез их по заснеженному шоссе в Брайерсвилль. Все закутались в прихваченные из самолета одеяла. Оджас стучал зубами от холода. Несмотря на это, мальчик был в восторге: в аэропорту ему купили кроссовки, а за окном с бешеной скоростью проносились непривычные пейзажи.

— Пакка! — восклицал он каждый раз, когда мимо пролетали машина или мотоцикл.

Молли включила отопление. Все вокруг казалось новеньким и чистеньким по сравнению с Индией. Она вспомнила индийские грузовики, разрисованные цветами и слонами.

Наконец вдали показался поворот на Брайерсвилль. Грузовик свернул на обледенелую дорогу, ведущую к Счастливому приюту.

Молли знала, что дом пустует — все обитатели развлекаются в Лос-Анджелесе. Но она не собиралась ехать туда прямо сейчас. Сначала надо было заглянуть в другое время.

— Удачи! — пожелал Рокки, когда грузовик миновал склон и повернул на гравийную дорожку.

— Спасибо. — Молли спрыгнула на землю. — Начнем с самой маленькой.

А та вертелась и крутила головкой, с любопытством изучая окружающий мир. Оджас передал ребенка Молли. Очутившись у нее в руках, малютка тут же потянула ко рту ладонь Молли и принялась сосать ее палец.

Стало вдруг очень грустно. Ее охватила жалость к бедной крохе, которая была ею. Она посмотрела на заново выкрашенный дом, зная, как тяжело будет девчушке здесь жить. Ей вовсе не хотелось бросать ребенка в этом холодном, мрачном, неуютном месте.

Как хорошо было бы оставить младенца у себя и окружить его заботой и лаской! Но, взглянув на Рокки, Молли поняла, что это невозможно, потому что тогда изменится прошлое. Она должна отнести себя назад. Этой малышке предстоит пройти через множество испытаний, но у нее будут Рокки и любящая миссис Тринкелбери.

Подмигнув другу и напустив на себя храбрый вид, Молли шагнула к двери.

Она сжала зеленый кристалл и попросила глаз открыться. Немедленно перед ней завертелся стеклянный водоворот. Девочка велела перенести их с младенцем назад во времени. Мир закрутился каруселью. Годы слезали слоями, как старые обои, открывая картины прошлого. Она чувствовала пустоты в тех местах, где не хватало других Молли. Потом замедлилась, определяя момент, в который следовало поместить младенца. Наконец она нащупала период, где малышка отсутствовала, — он занимал примерно полторы недели.

Можно было вернуть Молли через час после того, как Вакт ее похитил, или, что логичнее, через полторы недели. Она решила доставить малышку в правильное время — чтобы миновали дни, проведенные в Индии.

Следовало быть очень осторожной и не столкнуться с Вактом. Тот ведь когда-то приходил сюда за младенцем. Он не должен увидеть Молли, иначе это могло бы повлиять на дальнейший ход событий. Она сосредоточила внимание на «дыре», в которой не хватало младенца, и исследовала ее.

Молли очень медленно сбавила скорость, повисела немного во временно́м потоке и наконец вошла в реальный мир. И тут же у нее возникло любопытное чувство, будто она попала точно в тот момент, с которого продолжалась жизнь малышки в Брайерсвилле.

Ясный сентябрьский день, примерно два часа. Хардвикский приют выглядел древней развалюхой. Молли толкнула дверь.

Внутри стоял до боли знакомый казенный запах. Смешанный аромат хлорки и вареной капусты сразу нагнал тоску. Хотя все это давно осталось в прошлом, ей все же страстно захотелось поскорее вернуться в свое уютное настоящее и снова стало жаль оставлять малышку в этой дыре.

Она нежно прижала к себе младенца. И вдруг услышала знакомый голос.

— Вы что здесь делаете, ленивая дуреха? Вам деньги платят за то, чтобы вы работали, а не чаи распивали!

— М-мисс Гадкинс, я только п-присела п-передохнуть на м-минутку… Я т-три часа выскребала к-кухонный п-пол.

— Идите-ка наверх и займитесь делом. И если вы собираетесь и дальше хныкать из-за этой пропавшей девчонки, то покупайте собственные салфетки, чтобы утирать слезы.

Миссис Тринкелбери душераздирающе всхлипнула и шагнула к двери. Молли неслышно помчалась по лестнице на второй этаж, пробежала по холодному коридору и влетела в комнату для малышей. Комната была в точности такой, какой девочка помнила ее с детства.

Занавески на окнах задернуты, и сквозь них струился розовый свет. В кроватке спал крошечный очаровательный чернокожий мальчик. Молли нежно погладила его по головке и положила младенца на застиранную простыню рядом с ним. Крошка в своей кружевной шелковой рубашечке выглядела здесь несколько не к месту. Молли пощекотала ей подбородок, и она рассмеялась.

Девочка отошла в тень в дальнем углу и присела на стул. Миссис Тринкелбери прошаркала по коридору, вошла в комнату и приблизилась к кроватке. Она тут же увидела младенца Молли.

— Что это? Ах, г-господи ты боже мой! — воскликнула она в изумлении. Затем добавила: — Господи, неужели это п-правда? — и залилась счастливыми благодарными слезами.

Добрая женщина плакала и смеялась, прижимая к себе младенца, а тот радостно попискивал в ответ.

Где-то очень-очень глубоко у Молли сохранилась память об этом счастливом моменте. Девочка тихо вышла из тени и коснулась плеча миссис Тринкелбери. Как только та обернулась, Молли глянула прямо в ее опухшие, покрасневшие от слез глаза и мгновенно загипнотизировала ее.

— Вы забудете о том, что младенец пропадал, — произнесла она, положив руку на голову миссис Тринкелбери. — Вы забудете все связанное с этим событием. Если когда-нибудь кто-то спросит вас о пропаже ребенка, вы не поймете, о чем идет речь. Для вас этого просто никогда не было. Понятно?