Джорджия Бинг - Молли Мун и путешествие во времени

Миссис Тринкелбери кивнула.

— С этой минуты вы не будете принимать ругань мисс Гадкинс слишком близко к сердцу. Для вас она — несчастная старая дура. Когда я уйду, вы выйдете из транса и забудете о том, что видели меня. — Молли поцеловала женщину в щеку. — Помните, миссис Тринкелбери, что Рокки и Молли и все остальные дети очень вас любят. — Она вошла во временной поток вместе с миссис Тринкелбери. — Я запечатываю свои распоряжения кодовой фразой: «Волшебные пирожки».

Девочка вернулась в реальный мир и вышла из комнаты. Позади слышался голос доброй вдовы:

— Ах ты, моя сладенькая. Ты меня, видно, совсем очаровала, умилила до слез. С-сама не понимаю, почему я плачу.

В холле хорошо был слышен громкий голос мисс Гадкинс. Он доносился из кухни, куда и спустилась Молли. В нос тотчас же ударил тошнотворный запах пирога с угрем.

— Как может ребенок просто исчезнуть? Объясни мне, пожалуйста, — невнятно произнесла мисс Гадкинс.

— Вдруг она не так глупа, как кажется? — откликнулся кто-то с набитым ртом. Молли узнала голос Эдны, грубой и злобной приютской кухарки. — Я по-прежнему считаю, что она продала это отродье. Интересно, сколько она за нее получила? Потом продаст шоколадного мальчишку…

— И окажет всем услугу, — ответила мисс Гадкинс, гоняя вилкой по тарелке кусок угря и царапая фаянс. — Нам повезет, если мы от них избавимся. Два мерзких, сопливых, хнычущих уродца: один — противно-белый, как болотный червяк, другой — черный, как само болото.

Молли заглянула в окошко, прорезанное в двери. Злобные тетки сидели на разных концах стола. Около мисс Гадкинс стояла бутылка с хересом. Время от времени она, мерзко ухмыляясь, прикладывалась к стакану.

Эдна курила, стряхивая пепел на розовый мусс, приготовленный сиротам к ужину.

Девочка ворвалась на кухню. Женщины удивленно вскинули головы.

— Прошу прощения, но я заблудилась. Это дом старой ведьмы и ее жуткой, уродливой помощницы?

Мисс Гадкинс поперхнулась хересом, а Эдна воскликнула: «Какого черта?!» Но Молли тут же сразила их гипнотическими лучами своего взгляда.

Обе замерли, как нашпигованные индюшки, окруженные дымом и запахом рыбы. Теперь с ними можно делать все, что угодно.

Конечно, больше всего ей хотелось хорошенько проучить обеих теток и внушить им, чтобы они всегда были добры к ней, и к Рокки, и ко всем остальным приютским детям. Ей хотелось размять их, как пластилин, и слепить заново. Но она понимала, что этого делать нельзя. Если она изменит этих женщин, изменится и ее прошлое. Характер Молли не просто сложился из ее врожденных способностей и склонностей, на него повлияли те условия, в которых ей пришлось жить. Если она превратит мисс Гадкинс и Эдну в ангелов, жизнь ее будет другой, а значит и характер станет другим.

А Молли была довольна тем, чего добилась со своим нынешним характером. Так что лучше ничего не трогать. Вдруг она сейчас что-то сдвинет — и тогда потом не найдет книгу по гипнозу? И не убежит из приюта, и забудет, что значит жить одной в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе? Не случится никаких приключений. А Петулька? Вдруг другая мисс Гадкинс будет любить кошек, а не собак и никогда не купит щенка мопса. Но Молли не представляла, что сможет полюбить какое-то животное, кроме Петульки.

От ее любви к Петульке — и от Петулькиной любви к ней — не останется и следа. А может, и от ее любви к миссис Тринкелбери. А Рокки? Если мисс Гадкинс станет милой и кроткой, то, возможно, у нее появятся какие-нибудь приятные друзья, которые захотят усыновить Рокки. Может, в этой новой жизни окажется гораздо меньше любви, чем было в старой. Кто знает?..

Молли вспомнила про Леса и Оджаса. Она ведь их тоже ужасно любила. И о будущем думала с радостью, а это самое главное, правда? Будущее…

Нет, пусть прошлое останется неизменным. Детство у нее было несладким, но она пережила его и теперь могла гордиться собой — такой, какая есть. Да и вообще ей нравилась ее жизнь.

И Молли ничего не сделала двум старым ведьмам.

— Когда я покину комнату, вы забудете, что я здесь была. Вы также позабудете о том, что младенец пропадал из приюта. Если кто-то об этом заговорит, вы ответите, что ничего подобного не случалось. И в дальнейшем, если Молли Мун вдруг ненадолго исчезнет из приюта — в трехлетнем, в шестилетнем и в десятилетнем возрасте, — вы забудете об этом, как только она вернется, и станете утверждать, что ничего не произошло. Когда я покину комнату, вы выйдете из транса и… и… — Тут Молли не удержалась. — И подниметесь наверх и попросите прощения у миссис Тринкелбери за все свои грубости. А также за то, что, конечно, не сможете совсем перестать грубить. А потом скажете, что она гораздо лучше, добрее и веселее, чем вы обе, вместе взятые. А вы — злобные, мерзкие хрюшки. И еще… — Молли никак не могла утихомириться, — теперь каждый раз, как в приют приедут гости, вы будете все время хотеть то пукнуть, то рыгнуть. — Она дотронулась до плеча мисс Гадкинс, а потом до Эдны и втянула их во временной поток. — Свои распоряжения я запечатываю кодовой фразой: «Суп из угря».

Вернув обеих женщин в их время, Молли вышла из кухни. Закрыв за собой входную дверь и очутившись на приютском крыльце, она достала красный камень и перенеслась в будущее.

В двадцать первом веке Рокки, Лес, Оджас и загипнотизированные Молли сбились тесной кучкой на переднем сиденье грузовика. Петулька спала у Рокки на коленях.

— А как насчет загипнотизированных махарадж? Что с ними делать? — поинтересовался Лес, рисуя пальцем на запотевшем окне человека в чалме, сидящего со скрещенными ногами.

— Потом разберется, — ответил Рокки. — Чтобы это сделать, придется снова ехать в Индию и отправляться в прошлое. Не важно, когда Молли ими займется, на этой неделе или через год, — ведь все это давным-давно произошло. Сначала нужно разгадать кодовую фразу.

— Она снова покроется морщинами и чешуей, — пробормотал Оджас, незаметно поигрывая драгоценным браслетом, спрятанным в кармане.

— Не уверен, — ответил Рокки, открывая отделение для перчаток. — Мне кажется, она слишком долго плавала в этом свете в начале времен. Теперь, возможно, кожа не начнет шелушиться так же быстро, как в прошлый раз. Кто хочет ириску?

Все принялись жевать конфеты.

— Ребята, а у вас кожа шелушится где-нибудь? — спросил Лес.

— Ага. Под коленками чуть-чуть, — ответил Рокки. — У младших Молли локти немного суховаты… не знаю точно, что это значит.

— У меня щиколотки сухие, — доложил Оджас.

— Я так понимаю, хуже всего приходится тому, кто взаимодействует с кристаллом, — сказал Рокки.

Оджас и Лес закивали. Пожевали еще немного.

— А у тебя, Лес? — спросил Оджас.

— У меня что? — Лес взялся протирать очки.