Диана Джонс - Сила Трех

Все яркие глаза обратились к жалкому тельцу, и многие воины поежились. Третий воин в золотой гривне — лицо у него было тонкое и умное, и его выражение Бренде понравилось — пробился вперед и сказал:

— Можно взглянуть?

Бренда обнаружила, что доверяет ему. Она позволила ему взять Хафни в руки. Воин взял странное существо очень бережно, осторожно перевернул его и тщательно осмотрел, а потом положил на траву и присел рядом на корточки. Все столпились кругом посмотреть.

— Берегись, Банот, — предупредил кто-то. — Это может быть ловушка.

Банот покачал головой.

— С Народом Луны подобное иногда случается, — сказал он. — Это такое отчаяние. — Он взглянул на Бренду снизу вверх. — Чтобы превратить его обратно, потребуется больше слов, чем известно нам с Адарой.

— Ой, мамочки! — огорчилась Бренда. — Он был в десять раз симпатичнее этой Халлы!

Тут вперед пробился четвертый воин в золотой гривне, и с ним был мальчик. Оба Бренде не понравились. У мужчины были жидкие рыжие волосы и надутая манера держаться. У мальчика торчали уши, и вид у него был пакостный.

— Пустая трата времени, — заявил мужчина. — Нужно прекратить страдания этой твари и поскорее открыть курган.

При этих словах мальчик занес копье, собираясь пронзить лежавшее на земле пушистое тельце.

— Только попробуй! — закричала Бренда. — Пусть только кто-нибудь попробует, и увидите, что будет! — И она двинулась на мужчину и мальчика, раздувая ноздри, словно разъяренный бык.

Мальчик порскнул в сторону, а мужчина попятился.

— Я ничего такого не имел в виду, — неловко рассмеялся он.

Это был один из самых приятных моментов в жизни Айны и Сири — так им было сладостно видеть, как Орбана и Ондо преследует свирепая пунцовая великанша. Но поскольку Бренда, того и гляди, могла напороться на копье Орбана, Сири поспешил вмешаться:

— Бренда, я же могу превратить Хафни обратно. Пап, можно, я нашлю на него Помысел?

— Да, давай, — кивнул Гест.

Бренда поняла, что Гест — это светловолосый. Он ей тоже понравился.

Сири глубоко вздохнул и приготовился сосредоточиваться. И тут же пушистое тельце растаяло и сделалось горкой серого тумана. Туман потемнел, сгустился и превратился в Хафни, скорчившегося на траве жалким комочком. Хафни был без капюшона, поэтому сначала все увидели его кудрявую шевелюру. А потом он поднял голову, и все увидели, что лицо у него пепельно-белое, а желтые глаза покраснели. Хафни и вправду был отчаянно несчастен. Но Бренду, Айну и Сири это не обмануло. Сири знал, что никакого Помысла он не насылал. Бренда и Айна вспомнили, что Халла вообще не таяла. Она просто превратилась обратно — причем с криком, потому что ей было больно. Хафни увидел, как они на него смотрят, и ответил взглядом, умолявшим, чтобы они помалкивали.

Прочие охотники были ошарашены.

— Это разве дориг? — спросила какая-то девушка.

— Только посмотрите, какая у него гривна! — воскликнул Ондо.

— А с виду почти человек! — сказал еще кто-то.

— Они все такие, когда без капюшонов, — сказал Банот.

Он попытался поставить Хафни на ноги. Хафни со стоном осел обратно на траву. Бренда решила, что у него просто все затекло — еще бы, ведь он так долго сохранял такое странное обличье, — но Гест и Банот встревожились.

— В чем дело? — ласково спросил Гест, склоняясь над Хафни.

Хафни поднял на него отчаянные глаза.

— Это ведь из-за меня Гейра и великана хотят принести в жертву! — сказал он. — Это я провел их в наши покои, и это я предал и их, и собственный народ. Пожалуйста, возьмите меня и принесите в жертву!

— Таких жертв мы не приносим, — сказал Гест.

— Ну, пожалуйста! — Из желтых глаз Хафни по белым щекам хлынули слезы. — Скажите отцу, что вы принесете меня в жертву, и тогда он их отпустит!

— Хорошая мысль, — одобрил Орбан. — У нас никогда не было такого замечательного заложника.

— Да, да, я знаю! — воскликнул Хафни. — Пожалуйста, делайте со мной что хотите!

— Чушь, — отрезал Гест. — Давай-ка, парень, приходи в себя. Лучше тебе вернуться к своим.

— Нет! — всхлипнул Хафни. — Как же вы не понимаете?! Я…

— Давай-давай, — сказал Гест и поднял Хафни на руки.

Хафни отбивался. Орбан бурчал. Но Гест зашагал к главным воротам Гарлесья, не обращая внимания на мелькающие с обеих сторон серебристые руки и ноги, и начал произносить открывающие слова.

Гарлесье содрогнулось. Оглушительный голос пророкотал:

— Понятия не имею, куда она делась. Но отсюда потрясающий вид. Прямо на Висельный Камень. Взгляни. — И на вершине кургана показался мистер Мастерфилд, а рядом с ним шел мистер Клейбери.

Все, кто стоял вокруг Бренды, моментально слились с окружающей местностью, и на виду остались только Айна, Сири и Гест, который держал отбивавшегося Хафни.

Мистер Клейбери увидел Геста. Он пальцем поправил очки и уставился на него.

— Шмендрик! — протянул он. — Да это же Шмендрик!

Гест отпустил Хафни, и тот соскользнул наземь. Стоять у него еще не получалось, так что Гест поддернул его под мышки.

— Если хочешь, превращайся, — сказал он. А потом задрал голову и посмотрел на двоих великанов. — Рад вас видеть! — крикнул он. — Спускайтесь. У нас тут беда.

Великаны что-то друг другу прожужжали и начали спускаться по склону — тяжело, несмело, по-великански.

— Это имеет какое-то отношение к Джералду? — спросил мистер Мастерфилд у Бренды.

— Да! — крикнула она в ответ.

Когда они наконец спустились, мистер Клейбери ободряюще кивнул Бренде, Айне и Сири, и оба великана с любопытством поглядели на Хафни. От удалой великанской громадности Хафни съежился, но превращаться не стал.

— Ну что, больше гривен нету? — шутливо поинтересовался мистер Клейбери у Геста.

Гест помотал головой.

— Я раскаиваюсь в том, что отдал вам ее, — сказал он. — Мне ее дала женщина по имени Каста, а в темноте я принял гривну за другую, очень похожую.

— Так мы и знали, что тут не обошлось без тети Касты! — шепнула Айна Сири.

— Но что тут у вас случилось? — спросил мистер Мастерфилд.

Хафни высунулся из-за Геста и поймал взгляд Сири. Он многозначительно показал на Гарлесье, а потом на Сири.

— Ну как? — спросил Сири Айну.

— По-моему, отлично придумано, — ответила Айна. — Если ты этого не сделаешь, так эти великаны и за неделю не поймут, в чем дело.

Сири кивнул и сосредоточился. Гарлесье с рокотом открылось, и внутри так и кишели серебристые дориги и царили неописуемые запахи, сумятица и гомон. Все в кургане поняли, что это вернулись охотники. Дориги были вооружены и готовы к бою, но, судя по воплям, раздававшимся за их спинами, Мири возглавила заговор с целью прорваться наружу. Слышалось взволнованное шипение дориговских голосов. Блеяли овцы. Вопили младенцы. Наружу вырвалось густое благоухание кургана, который не проветривали почти двое суток, смешанное с клейким запахом доригов. И все перекрывал самый громкий голос, который крякал: