Росс Уэлфорд - Что не стоит делать невидимке [litres]

Её первая песня, «Скажи, что можешь», была выпущена вскоре после её девятнадцатого дня рождения. Когда она появилась на сцене в образе «Фелины», её «кошачий» макияж и наряды немедленно стали одновременно предметом насмешек и восхищения.

Это определённо помогло ей стать замеченной. Заголовки пестрили её именем, дальше последовала череда хитов, включая песню, которая теперь всегда будет ассоциироваться с Фелиной, «Зажигай свет». С этой песни началось её покорение США, которое вскоре оборвалось её смертью.

Хиты продолжали выпускаться, хотя становилось очевидно, что звёздный образ жизни делает своё дело. Череда отменённых концертов повлекла за собой слухи – которые в то время решительно опровергались, – что Фелина страдает от наркотической и алкогольной зависимости.

Вскоре папарацци начали преследовать её на улицах Лондона. Она редко появлялась на публике без своего фирменного «кошачьего» макияжа, обычно дополненного поднятыми на лоб солнцезащитными очками.

Фелина выиграла «Брит Эвордс» в номинации «Лучшая британская исполнительница» и в том же году была номинирована на премию «Меркьюри Мьюзик» и премию Айвора Новелло в номинации авторов-песенников.

Она неожиданно вышла замуж за Рикки Малкольма, и вскоре у пары родился ребёнок, девочка, которую они назвали Тигрица Кошечка.

Материнство, казалось, нелегко давалось Фелине, и она получила массу враждебных комментариев, когда отправилась в мировое турне, оставив шестимесячную Тигрицу Кошечку на попечение бабушки.

После того как явно пьяную Фелину сфотографировали на улице ночью с её малолетней дочерью, продажи её альбомов резко упали.

В то время её мать возложила всю вину на Рикки Малкольма, заявляя, что он «сбил мою дочь с пути истинного» и «заразил её вирусом шальной славы».

На момент смерти Фелины они с Рикки Малкольмом уже расстались. Он был на гастролях в Новой Зеландии и вчера вернулся в Соединённое Королевство.

Полиция обнаружила тело Фелины в субботу утром в её доме. Официальная причина смерти пока не была установлена, хотя есть все основания подозревать, что ею стала передозировка наркотиков. Однако, по мнению её матери, которое многие разделят, высказанном ею в официальном заявлении, талантливая Фелина была «погублена славой».

Миранда Энид Маккей, «Фелина», продолжает жить в памяти своих родителей и дочери.

У меня ушла целая вечность на то, чтобы прочитать это, и я таращусь на страницу, печальная и озадаченная.

Это больше, чем просто биография певицы, чья жизнь была разрушена переизбытком славы. Больше, чем «Тигрица Кошечка» – слова, которые в тот раз шепнула мне прабабуля, – оказавшиеся именем какого-то несчастного ребёнка. В этой истории есть кое-какие детали, которые как-то неопределимо отзываются у меня внутри.

Я кладу газету обратно в жестянку и начинаю просматривать другие статьи. Тут есть заметки о выигранных Фелиной наградах, истории о том, как Фелина выходила из ночного клуба с Рикки Малкольмом – длинноволосым и татуированным, и на всех фото она в своём кошачьем прикиде.

Нужно отдать ей должное: она очень хорошо скрывала, кем являлась на самом деле, – по крайней мере, впечатление складывается именно такое. Это была личина, маскировка. Всегда – как минимум – в тёмных очках формы «кошачий глаз» и с толстым слоем малиновой помады на губах.

Я хочу узнать больше и продолжаю рыться в металлической коробке, сидя на полу. Больше фото, больше вырезок.

Я смотрю на часы на телефоне. Ба нет уже час, и я не хочу попасться, так что я складываю всё на место как было, когда мой взгляд цепляется за последнюю статью.

Она вырезана из «Дейли мейл», и заголовок гласит:

«Фелина – редкие снимки трагической поп-принцессы».

Я разворачиваю сложенный лист, и в эту секунду вся моя жизнь меняется.

Фелина – Миранда Маккей – это моя мама.

Итак.

Фелина – это моя мама, моё настоящее имя – Тигрица Кошечка (господи ж, ты боже мой), а ба всю жизнь утаивала это от меня.

Всё дело в прилагаемом к статье фото: на нём Фелина без макияжа во времена, когда она ещё не стала звездой, – точно такое же стоит у нас внизу на каминной полке. Мне даже не нужно спускаться, чтобы проверить.

Я и так знаю.

Она хорошенькая, ей тут лет шестнадцать – оптимистичная улыбка и дерзкий вид. Я прекрасно вижу наше сходство. Светлые яркие серо-голубые глаза – прямо как у меня. И волосы тоже: «клубничный блонд» – или, как любит говорить ба, – «золотая пряжа».

На подбородке у неё даже виднеется несколько прыщей, которые не удалось скрыть её тональнику.

Я беру фото Фелины при полном параде: с макияжем и в очках, волосы выкрашены в тёмно-каштановый, и кладу две фотографии рядом. Когда знаешь, всё становится очевидным – форма лица, слегка заострённый подбородок.

Но если не знаешь? Тогда ни за что не догадаешься.

Быстро, как только могу, я читаю статью, но в ней нет ничего такого, чего я не читала бы раньше. Главное тут фото и подпись: «В более счастливую пору: Фелина-подросток».

Я переворачиваю страницу, и мой желудок ухает куда-то вниз.

Заголовок гласит:

«Это фото вызвало крах Фелины?»

Вот она: щёлкнутая на камеру папарацци, выглядит испуганно. Волосы мокрые и висят сосульками. На фото ночь, и дороги блестят от дождя. В левой руке у неё сигарета, правая стискивает запястье несчастного на вид ребёнка лет так трёх.

Подпись под фото сообщает: «Фелина прошлой ночью со своей дочерью, Тигрицей Кошечкой».

Вот что говорила прабабуля: Тигрица Кошечка.

Моё имя.

Это я.

Я просматриваю в статьях фотографии мужчины с длинными волосами и неопрятной бородой – Рикки Малкольма, моего отца.

Мне даже не надо приносить из своей комнаты фото, которое всю жизнь стоит у меня на полке: я прекрасно его помню.

На нём я ещё младенец, сижу у мамы на руках, а она смотрит на меня с полуулыбкой на довольном лице. Понятное дело, она не в своём Фелинином прикиде. Слева от неё сидит бородатый мужчина в водолазке, его длинные волосы завязаны в конский хвост, а смотрит он на маму. Правой рукой он обнимает её за плечи и тоже улыбается, но его собственные плечи повёрнуты вбок.

Ему словно не терпится сбежать из кадра. На самом деле я всегда так думала, только до сих пор никогда не выражала словами.

Однако нет сомнений, что это один и тот же человек. Тот же, кто появляется в газетных статьях в жестянке ба. На этих фото он обычно запечатлён агрессивно ухмыляющимся в камеру, злой, что его поймали папарацци, или заслоняющимся рукой от объектива.

Есть только одно фото, где он работает – музыкантом. Он на сцене, голова опущена, джинсовая рубашка расстёгнута до пупка, играет на бас-гитаре и выглядит в точности так, как должен.