Джон Эспозито - Зловещие призраки [litres]

Он открыл глаза и начал вглядываться в лица одноклассников. Почти все были заняты ежемесячным тестом по математике миссис Ди. Ну, кроме Крейга Крафта. Он был занят собственными козявками в носу, но это совсем другая история. А сама миссис Ди сидела за учительским столом, поглощённая своим телефоном. Но ведь музыка была довольно громкой. Почему они не реагировали?

Тоби поднялся из-за стола и медленно побрёл в сторону источника музыки.

– Прошу прощения? Тоби? – обратилась к нему миссис Ди. – У нас тест в самом разгаре. Куда ты пошёл?

Тот не ответил. Голосу учительницы не было места в его голове. Тоби был зачарован звучанием фортепиано и мощью сонаты. Она полностью захватила его мозг, впившись в него музыкальной пиявкой.

– Тоби, ты с нами?

Музыка становилась всё громче. Призрачная соната поднималась из вентиляционного окошка в полу. Тоби опустился на колени и прижал ухо к металлической решётке. «Вот оно! Звук идёт из подвала. Точно. Архив!»

На его плечо опустилась маленькая рука, и Тоби обернулся. Сверху на него смотрела миссис Ди с умеренно строгим выражением лица. Конечно, слишком сильно злиться она не могла. Всё-таки это Тоби.

– Будешь ли ты так любезен вернуться за свою парту?

– Вы что, её не слышите? – спросил Тоби. Вернее, потребовал ответа. – Фортепиано. Сонату!

Но только слова покинули его рот, музыка стихла, словно соната издевалась над ним.

Миссис Ди снисходительно покачала головой, словно хотела сказать: «Бедный ребёнок».

– Мы хорошо себя чувствуем? Нам стоит зайти к медсестре?

Одноклассники захихикали. И это был первый раз, когда над Тоби кто-то смеялся. Просто для справки, это оказалось довольно неприятно.

– Мы чувствуем себя просто прекрасно! – закричал Тоби. – Но вам стоит проверить свои уши, потому что только глухой может этого не услышать!

Миссис Ди обернулась на класс в поисках подтверждения своих слов:

– Кто-нибудь слышал здесь фортепиано?

– Нет, миссис Ди-и-и-и! – ответил класс в унисон.

Она повернулась обратно к Тоби:

– Может, это тебе стоит проверить уши?

– У меня идеальный слух, миссис Ди. Я уверен в том, что слышал!

– Сейчас урок математики, а не музыки. И мы решаем тест. Не хочешь присоединиться?

Тоби сел обратно за свою парту. Но хоть в его голове снова была тишина, он невидяще смотрел на тестовый бланк, и квадратный корень из 1,969 совершенно его не волновал. Тоби был уверен в том, что слышал, и догадывался, что это значило. Месть Женевьевы. Робкие мышки могут быть страшными. Они прячутся по углам, жуя свой сыр и поджидая подходящего момента, чтобы обрушить свои телекинетические суперсилы на ничего не подозревающую жертву. Да, это была она. Наверняка это была она. Но почему другие мыши ничего не слышали? Они должны были услышать. Музыка была слишком громкой. Разве что…

Конечно! Они тоже замешаны. Да, теперь происходящее обретало смысл. Разве его учитель фортепиано в третьем классе не предупреждал? За гениальность приходится платить завистью других. Хотя эту цену стоило заплатить. Бездарности, которые сейчас корпели над контрольной, тоже его ненавидели. Они вылезли из своих щелей как крысы, ближние родственники той мыши. И скоро Тоби обнаружил, что смеётся, причём вдвое громче, чем они. Разгадав свою маленькую загадку, он смеялся от облегчения.

Конечно, остальные уставились на него. А почему бы и нет? «Я смеюсь над вами, жалкие бездарности! Вы можете получить высший балл за свой никчёмный тест, но помните: успехи в математике никогда не принесут вам оваций стоя!»

Это повторилось за обедом. Соната ворвалась в голову Тоби, когда тот сделал большой глоток молока, и он немедленно поперхнулся. И снова было похоже, что музыка поднималась от пола, но она моментально прекратилась, как только Тоби прижал ухо к земле. Мальчик оглядел столовую. Бездарности жевали как ни в чём не бывало. Он больше не мог это терпеть.

После восьмого урока Тоби пробрался в подвал. Он не бывал здесь с тех пор, как впервые услышал сонату. Миссис Бёрч тогда была ещё жива. Тоби не хотел красть её музыку. Просто так получилось. В тот день он зашёл в архив, чтобы вернуть стопку нот из музыкальной комнаты, и вдруг услышал вступление. Честно говоря, миссис Бёрч не была лучшим пианистом школы – им был Тоби, – но её соната была великолепна. Она, казалось, очищала его душу. Музыка была грустной, и весёлой, и горькой, и немного эксцентричной. Как цельная личность. Но что важнее всего, она была честной – такой, каким Тоби не был и не будет никогда.

Тоби был в архиве и в судьбоносный вечер, когда музыка остановилась – вместе с сердцем миссис Бёрч. Архив был похож на пещеру, забитую нотами, виниловыми пластинками, дисками и музыкальными инструментами. В центре стояло фортепиано миссис Бёрч, а она сама сидела за ним на скамье, застывшая, как ледяная скульптура. Её стеклянные глаза смотрели на Тоби. И нет, её голова не была повёрнута назад. Тут обеденные сплетни были не правы. Но миссис Бёрч определённо была мертва. В этом слухи не лгали. Она умерла за своим фортепиано, касаясь пальцами клавиш. От затяжной болезни, о которой она не говорила никому, кроме Дженни. И соната была её последним подарком своей юной ученице и подруге.

Как вы и сами можете предположить, смерть – не единственное, что случилось в архиве в тот день. Была ещё и кража. Тоби заметил рукописные нотные листы с сонатой на подставке для нот и, решив, что миссис Бёрч они уже не понадобятся – раз она мертва и всё такое, – засунул ноты в свой рюкзак, стараясь не касаться тела и не тревожить улики. Тоби видел по телевизору достаточно криминальных программ. Но начиная пробираться к выходу, он кое-что услышал. Звук определённо не могла издавать миссис Бёрч. Может, это шумел ветер. Люди часто обвиняют ветер, когда слышат странные голоса. Ему бы нанять адвоката и судиться. Но нет. Как бы сильно Тоби ни хотел в это верить, ветер был ни при чём. ДЗЫНЬ. Звук раздался снова. Палец… который нажимал на клавишу фортепиано.

Тоби побежал. Он бежал, не оглядываясь, с сонатой, спрятанной в его рюкзаке.

С того дня Тоби ни разу не спускался в архив, но в свете последних событий решил его проверить.

И тогда музыка зазвучала снова.

Тоби собрал всю свою решимость, чтобы спуститься по длинной тёмной лестнице, вдоль которой стробоскопом мерцала одна-единственная флуоресцентная лампа, отчего мальчик чувствовал себя героем фильма. Он остановился, когда в дальнем конце коридора замаячила дверь. Как и обещали слухи, она была опечатана тяжёлыми цепями. Тоби отчётливо слышал стук своего сердца, которое, как метроном, билось в такт сонате. Кто-то – или что-то – играл на фортепиано миссис Бёрч с другой стороны двери. Соната вдруг стала гораздо громче – слишком громкой, чтобы можно было оценить её красоту. Всё то же произведение теперь отчего-то звучало ужасно.