Джон Эспозито - Полночь у мадам Леоты [litres]

– Это не игра, – библиотекарь развернул край киноплёнки. – Я хочу показать вам кое-что уникальное.

– Я думал, вы хранитель книг.

– Сказок. И что такое кино, если не продолжение печатного слова? Хотя я и предпочитаю киноплёнке пергамент.

Кинопроектор ожил, его бобины завертелись, методично протягивая киноплёнку через свои ржавые шестерёнки.

– Аркейн, у меня нет времени смотреть…

Библиотекарь прижал костлявый палец к губам.

– Тсс! Не мешайте зрителям.

– Каким зрителям? – У Уильяма кончалось терпение.

Библиотекарь указал на прямоугольное окошко, откуда был виден старый кинозал. Уильям посмотрел вниз. Все места были заняты зрителями, черты которых Уильям не мог различить в темноте. Не то чтобы он хотел. Они были обитателями поместья, уже лишёнными жизни. Но ничто не закрывало Уильяму обзор на экран, где мерцали вступительные титры к следующей сказке.

Ты видел призраков в последнее время? Держу пари, что да.

На самом деле, я в этом уверен . Вопрос только в том, куда смотреть. Разумеется, начнём с самых очевидных мест: твоего чердака, твоего подвала, содержимого твоих шкафов, пространства под твоей кроватью… Ты понял мою мысль. Всё это отличные места, где могут укрыться призраки. Но больше всего шансов найти призраков прямо в твоём телевизоре или старом кинотеатре.

Множество актёров и актрис, которые появляются в старых фильмах, уже покинули свои бренные смертные оболочки, но мы видим и слышим их до сих пор. Таких же молодых и энергичных, какими они были в прошлом. Это призраки, которые повторяют одни и те же действия целую вечность, заставляя нас смеяться, плакать или кричать до потери сознания.

Так что, если ты действительно желаешь увидеть призрака, посмотри старую ленту – то есть фильм. Один или два там обязательно появятся.

Сегодняшний шок – кхм, шоу – расскажет о неумирающей любви одного юноши к кино. Так было, пока он не пересмотрел одного страшного шоу. Так что хватай попкорн, мы идём в кино.

Свет! Камера! Кошмар!

ДЕНЬ, КОГДА УМЕР ДЯДЮШКА РОРИ, был вторым самым худшим в жизни Марка. Но ужаснее всех был день, когда дядюшка Рори воскрес из мёртвых.

Кинотеатр «Бижу» дядюшки Рори, ночь.

Дядюшка Рори сложил руки, словно в молитве:

– Вы не можете забрать его у меня, – он рухнул на колени, – прошу, мистер Тревелин! Он – всё, что у меня есть!

Умолять было не в духе Рори. Он был гордым мужчиной. Но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Жуткий тип из банка только что нанёс ему смертельный удар уведомлением об изъятии имущества. В нём было сказано, что через тридцать дней кинотеатра «Бижу» дядюшки Рори не станет. Значит, настало время умолять.

– Прошу, я сделаю что угодно!

Но мистер Тревелин был непреклонен – потому-то банк его и послал. Его держали для грязной работы. Он был разрушителем надежд. И мистер Тревелин любил свою работу.

– Вставайте, мистер Саботски. Вы выставляете себя на посмешище.

Дядюшка Рори продолжал, стоя коленями на ковре:

– Я сам этого хочу. Я буду посмешищем. Я сделаю что угодно, чтобы сохранить своё.

Банкир счёл последнюю реплику особенно забавной.

– Вы хотели сказать наше.

– Т-только не «Бижу».

– Особенно «Бижу». У вас есть месяц, чтобы освободить помещение. Вам это ясно, мистер Саботски?

Он ждал ответа, но его не последовало. В груди у дядюшки Рори всё сжалось, и он почти перестал дышать. (Для этого есть медицинский термин, но назовём это просто сердечной болью.) Видите ли, дядюшка Рори вложил всё, что у него было, в восстановление «Бижу», кинотеатра на две тысячи мест с одним огромным экраном вместо двадцати. Храма, где призраки прошлого Голливуда могли устраивать свои старомодные представления, в точности повторяя их ночь за ночью.

– Отвечайте на вопрос, мистер Саботски. Это юридическая формальность, но условия вам ясны?

Дядюшка Рори прижал палец к губам:

– Тсс! Не кричите во время сеанса. Вы мешаете зрителям.

– Каким зрителям? – усмехнулся Тревелин. Это звучало жестоко, как иногда звучит правда. В этот вечер «Бижу» принимал у себя единственного зрителя.

Зрителя звали Марк. Он один сидел на балконе и радостно жевал попкорн, поглощённый чёрно-белым ужастиком, который видел уже тридцать два раза. Марк обожал старые фильмы почти так же сильно, как обожал своего дядю Рори, и это не было совпадением. Именно дядя познакомил его с магией кино: «Это единственная настоящая магия в мире, где почти нет чудес». И он это доказал! Один щелчок переключателя на проекторе – и Марк мог очутиться в дальних странах, на 20 000 лье под водой или в далёкой-далёкой галактике. В мире, где песни под дождём вызывали слёзы радости, противоположные тем, что сейчас текли в вестибюле.

– Что за фильм, что за финал! – Марк с улыбкой спускался с балкона, когда заметил дядюшку Рори, который всё ещё стоял на коленях, всхлипывая.

– Дядя, с тобой всё хорошо?

Должно быть, случилось нечто ужасное. Марк не видел дядю плачущим с тех пор, как раскрасили фильм «Эта замечательная жизнь».

– Всё кончено, Марк.

Марк помог ему подняться.

– Ага, закончилось минуту назад. Чёткая картинка и звук отличный.

– Не кино… «Бижу».

– О чём это ты?

– Тот персонаж, похожий на Питера Лори, который только что здесь был, он из банка. – Дядюшка Рори протянул ему уведомление об изъятии имущества, и Марк отвернулся, отказываясь смотреть на то, что было прямо перед ним.

– Все говорили, что открыть кинотеатр – большая ошибка, – дядюшка Рори сокрушённо покачал головой. – Дети сюда не придут. Они смотрят фильмы на экранах своих телефонов, если вообще смотрят. Почему я не послушал?

– Я пришёл! – Марк изо всех сил делал бодрый вид и даже изобразил пару па весёлого танца.

Дядюшка Рори погладил племянника по плечу.

– Видишь кассу? Сюда пришёл только ты. И то бесплатно.

Ого. В словах дядюшки Рори было больше отчаяния, чем в любых новостях о ремейке фильма. Или о выходе второго тома. Хе-хе. И правда, прошло много лет с тех пор, как «Бижу» собирал полные залы. Даже полуночные фильмы ужасов, на которые когда-то раскупались все билеты, теперь не привлекали толпу. С преждевременной кончиной центрального кондиционера, да упокоится он с миром, это вряд ли было связано. Но быть может, причина была в самих фильмах – золотой классике, как их иногда называли во времена, когда чёрное и белое сменились всеми красками мира, а кинозвёзды стали выглядеть как Кларк Гейбл и Диана Дарвин.