Джон Эспозито - Кошмарный Квартет [litres]

Кессиди произнесла то, что было у всех на уме:

– Почему? Зачем ты загадала такое дурацкое желание?

Уилле даже не нужно было раздумывать над ответом. Он пришёл сам. Так быстро, что наверняка был правдив.

– Потому что… я любила его, – ответила она. – Потому что мне нужен был ещё один шанс сказать ему «Я люблю тебя, Пухлик» вместо «Ты снова покусал меня, ненавижу!» – И тихо добавила: – Это последние слова, что я сказала ему, пока он был жив.

Уилла начала всхлипывать. При других обстоятельствах остальные бы присоединились к ней. Они не были бесчувственными. Но сейчас их главной проблемой была огромная, голодная мёртвая морская свинка снаружи.

Кессиди обняла Уиллу одной рукой.

– Мне так жаль тебя, моя хорошая. Пухлик был тебе верным другом, – она подняла тяжёлую сковороду, на которой подруги жарили зефир. – Но сейчас нам нужно прихлопнуть его. Один быстрый удар! – она показала нужное движение. – Нет мозга – нет зомби. И всё закончится.

Таниша и Кейла согласились: это был разумный план.

Девочки собрались в кружок. Тот несчастный, кому придётся бить, должен был определиться с игрой в камень-ножницы-бумагу. Но Уилла вмешалась до того, как они начали.

– Стоп! – она выхватила сковороду из рук Кессиди. – Это должна быть я. Пухлик воскрес по моей вине. И я должна разбираться с ним.

Конечно, подруги любили Уиллу и беспокоились о ней, как о сестре. Но когда речь идёт о полуночной войне с мёртвым грызуном… Давай мы откроем палатку для тебя.

На том и порешили. Уилла сделала глубокий вдох.

– Я постараюсь выманить его. Когда скажу, что всё чисто, бегите в дом со всех ног.

Девочки кивнули. Кейла расстегнула палатку. Уилла повыше подняла сковороду и всеми девятью с половиной пальцами ступила во мрак своего двора.

Вжик! Молния моментально закрылась за ней.

Уилла начала медленно обходить палатку. Она не знала, что будет делать, когда наткнётся на Пухлика. Но она точно не собиралась расплющивать его голову сковородой. Возможно, ей и не понадобится. Это всё ещё был Пухлик. Да, больше. И голоднее. Да, он вёл себя как персонаж «Ночи живых мертвецов», но всё ещё оставался её любимым пухленьким медвежонком. Она могла бы договориться с ним. Предложить зефир. Или, если дела пойдут совсем плохо, остаток мизинца.

– Как ты там? – зашептала Кейла из палатки, но остальные шикнули на неё.

Уилла промолчала – она не могла выдать своё местонахождение. Она почти дошла. Сердце Уиллы учащённо забилось, когда она, крадучись, огибала угол палатки. За углом…

Торчали из земли садовые грабли с тремя зубцами. Это был один из инструментов её мамы. На лужайке Уилла увидела папины люминесцентные лампы; к одной из них была прикреплена маленькая картонная фигурка морской свинки, которая и отбрасывала на брезент палатки огромную тень.

Уилла понемногу начала понимать. Конечно же, это был розыгрыш. Иначе и быть не могло. Морских свинок-зомби не существует. Сама мысль о них была безумной. Почти такой же безумной, как вера в ведьмину кость.

– Можете выходить! – крикнула она остальным.

– Ты его прихлопнула? Я ничего не слышала.

Но бить было некого. Здесь была только…

Гггррррр!

Только Уилла потеряла бдительность, из темноты, намереваясь вцепиться ей в горло, выскочило лохматое чудовище! Оно было гораздо больше Пухлика. Может, это ведьмина кость делала тварей больше после воскрешения? Причина была ей не слишком интересна. Важнее было то, что его вампирские клыки собирались вырвать кусок из горла Уиллы!

Она упала на землю и начала кататься, пытаясь сбросить с себя эту нежить.

– Пухлик, прекрати, это же я!

Вблизи Уилла могла ясно различить зеленоватое свечение его острых зубов и вязкую слизь на коричневой шкурке. Гррррр! И магазинную бирку, приколотую к уху.

ЧТО?

Уилла прекратила борьбу и села. Зачем мёртвой морской свинке штрихкод? Если только…

Тут же она поняла, что существо в её руках – не Пухлик или другая подобная тварь. Это была мягкая игрушка, преображённая с помощью пластмассовых вампирских клыков и бутафорской крови. Его «атака» была всего лишь трюком, как в старых спецэффектах, устроенных с помощью рыболовной лески.

Виновник хаоса смеялся, стоя за деревом. Это был Билли с удочкой в руках и закреплённой на ней свистелкой, которая и издавала все ужасные звуки. Он улыбался от уха до уха.

– Купилась!

Уилла поднялась на ноги. В этот раз он зашёл слишком далеко. Хотя и не настолько далеко, как зайдёт Уилла, когда его поймает. Билли уже труп. Мертвее, чем Пухлик.

– Ах ты, маленький поганец! Когда я тебя поймаю…

Но Билли выглядел скорее растерянным, чем испуганным.

– Что? Ты не думаешь, что это было круто?

Тем временем девочки выбрались из палатки и встали единым фронтом за спиной Уиллы.

– Нет, я не считаю, что это было круто . И папа вряд ли решит, что это круто, когда узнает, что ты брал его новую удочку. И я не думаю, что мама посчитает крутыми свои уничтоженные овощи.

– Я не трогал мамины овощи! – закричал Билли.

Но Уилла была слишком зла, чтобы его слушать.

– Пойдём. Разбудим их прямо сейчас!

– Но… папа любит высыпаться на выходных.

– Точно. Так что он разозлится ещё больше! – она заломила его руки болевым приёмом, который на нём же и отрабатывала.

Билли задрожал. Он выглядел так жалко, что подруги Уиллы даже начали ему сочувствовать.

– Эй, Уилл, полегче. Это всего лишь розыгрыш, – сказала Кейла.

– Ага. Ты и сама могла бы такое устроить, – добавила Кессиди, – только лучше.

– Вот что вы думаете, да? Думаете, я смогла бы сделать что-то настолько отвратительное и низкое, что сделал он, когда умер мой питомец? Тогда вы такие же жалкие, как он! Все вы! Почти такие же жалкие, как та дурацкая ведьмина кость! Если бы я могла загадать ещё что-нибудь, я бы загадала, чтобы вы убирались отсюда! Все вы! Идите домой!

Раскат грома поставил точку в её тираде.

Кессиди, Таниша и Кейла ей не ответили. Да и что они могли сказать? Подруги забрались в палатку, подхватили свои спальные мешки и сбежали.

Уилла молча смотрела, как они уходят. Да, она перестаралась. Но прежде чем критиковать нашу главную героиню, вспомните: это был необычайно мерзкий день.

Теперь во дворе остались только двое: Уилла и Билли. Мальчик ничего не сказал – то ли от страха, то ли из уважения. Он поднял сковороду и протянул сестре, не зная, ударит ли та его или нет, но готовясь к любому исходу.

– Прости, сестрёнка, – сказал он, шмыгнув носом.

Ого! Вы можете в это поверить? Билли извинился. Он на самом деле попросил прощения. И разве можно поверить, что кто-то серьёзно называет сестру «сестрёнкой»?

Уилла тоже не поверила. Ни единому слову. Это была очередная уловка Билли. Просто он не хотел, чтобы та рассказала обо всём маме с папой. Неплохая попытка, болван . Но тут Уилла услышала ещё один звук – и не от свистульки для спецэффектов. Она услышала плач. Её младший братец плакал по-настоящему – с чем она не сталкивалась очень, очень давно. «Ты не должна сдаваться, Уилла. Будь сильной. Не отступай. Слабых съедают».