Присцилла Ширер - Принцы-воины [litres]

Бабочки продолжали следить.

С брови Леви сорвалась капля пота. Он начал уставать от долгой ходьбы. Кстати, а сколько он прошел? Мальчик не имел об этом ни малейшего представления.

«Вот бы сюда мой скейт».

Ботинки сделались тяжелыми и горячими. Не было похоже, что сквозь отверстия для вентиляции проходит хоть какой-то воздух. Леви сел на пень у дороги и снял обувь. Отбросив ее, он вытянул ноги и пошевелил пальцами. «Так-то лучше».

Он встал босиком – брусчатка дороги оказалась прохладной и странно гладкой, а вовсе не такой изрытой и шершавой, как он ожидал. Удивительно. В конце концов, она же каменная. Но, возможно, все в Агоратосе в своем роде совершенно, и даже булыжники не ранят ноги. Поразительно.

Леви бросил взгляд на пень, на котором только что сидел. Что-то беспокоило мальчика, какое-то неотвязное подозрение словно преследовало его. Он оглядел дорогу, небо, деревья, бабочек – и потом снова пень. Не видел ли он его раньше? Пень казался весьма запоминающимся, потому что был похож на медвежонка из каких-то далеких краев.

Леви немного прошагал босиком, неся ботинки по одному в каждой руке. Впереди показался другой пень. Мальчик уставился на него. Медвежонок – точно такой же. И цветы вокруг – разве не такие росли вокруг того, первого, пня?

Зудящее подозрение стало сильнее. Взгляд Леви метался по сторонам в поисках какой-нибудь зацепки – и тогда-то мальчик осознал, что и деревья вокруг он уже видел. Может, их просто так высаживают, подумал он. Такой дизайн.

Но этот пень…

Он начал размышлять. Нет, не может пень быть тем же самым. Леви поднял глаза на далекий замок в облаках. «Дикость», – подумал мальчик. Было совершенно непохоже, чтобы замок хоть сколько-то приблизился. А ведь идет Леви уже несколько часов – по крайней мере ощущение именно такое. Хотя сказать точно все-таки трудно, потому что солнце на небе совсем не передвинулось. Возможно, прошло лишь несколько минут. И все-таки он ужасно устал, а далекое королевство – все такое же далекое, как в самом начале пути.

Что-то пошевелилось у него за спиной. Человек? Зверь? Леви быстро обернулся, но никого не увидел.

Он положил ботинки и потянулся потрогать пень. Гладкий и твердый – ни шершавых краев, ни отметок от зубов животных, ни запаха древесного сока или смолы, как у пней на заднем дворе его дома. По существу, этот пень выглядел как искусственные яблоки, которые мама Леви держала в корзинке на кухонном столе в качестве украшения. Мальчик вспомнил, как пытался укусить одно такое яблоко и с ужасом обнаружил, что оно пластиковое.

Понимание чуть не сбило его с ног, как двухтонный грузовик на полном ходу.

Пластик? Этот пень – фальшивый?

Леви вытаращил глаза, снова оглядываясь по сторонам. Его сердце стучало в бешеном темпе, пока до мальчика понемногу доходило, что все увиденное в этом мире – абсолютно все – сделано из пластика. Он трогал деревья, цветы – все оказалось подделкой. Он чувствовал ветерок, но листья на деревьях ни разу не шелохнулись. Единственное, что здесь двигалось, это бабочки.

Леви подумал, не поддельные ли и они, как те механические бабочки, которых он видел в интернет-магазинах, когда подыскивал себе новый скейт. Мальчик поставил ботинки и подошел к одному из насекомых, которое медленно хлопало крыльями, сидя на ненастоящем цветке. Леви протянул руку, коснулся бабочки…

– Ой!

Палец пронзила острая боль. Мальчик быстро отдернул руку и поднес к глазам – уже начал появляться ожог. С каких это пор бабочки жалят? Палец болел не на шутку. Леви потряс им, а ожог тем временем покраснел и вздулся. Как от укуса пчелы – однажды Леви был искусан как следует, когда им с друзьями показалось хорошей идеей зашвырнуть бейсбольный мяч в улей. Он хорошо помнил болезненные нарывы на руках и шее, которые распухли и зудели. А этот укус болел сильнее, чем все те, вместе взятые.

К счастью, боль скоро прошла – быстрее, чем от обычного пчелиного укуса. Но, посмотрев на палец, Леви увидел, что красное пятно становится пурпурным. Кожа вокруг натянулась, словно… твердела. Не мог же шрам появиться так быстро? Пурпурный сменился глубоким темно-серым. Леви тронул загрубевшую корку, наросшую на коже, – она была холодной и твердой, как… металл.

Сердце мальчика застучало еще быстрее, он почувствовал, как в животе заплетается тугой узел страха. Бабочка все порхала, наблюдая за ним. Ее крылышки меняли цвет: яркий красно-желто-фиолетовый растворялся в темно-сером того же оттенка, что корка у Леви на пальце. А еще крылья меняли форму: мягкие грациозные линии изгибались и зазубривались. Почти как если бы бабочка становилась металлической.

И она продолжала за ним следить. А потом Леви увидел десятки красных лучей, похожих на лазерные, которые бабочка выпустила из глаз.

Мальчика пробрала дрожь. Страх мягко зашептал ему на ухо, словно сама бабочка заговорила: «Ты в ловушке».

Он медленно подался назад, а бабочки стали слетаться к нему. Они садились на деревья и цветы вокруг, медленно хлопая крыльями, которые уже не были разноцветными. С этими бабочками что-то явно было очень не так. Чем сильнее становился страх Леви, тем спокойнее делались они – словно ждали… Чего-то.

Леви пошел быстрее, затем еще быстрее. Вот бы сюда его скейт! Потом он побежал, но, похоже, так никуда и не переместился. Замок оставался все так же далек.

Словно он ходит по кругу.

Запыхавшись, Леви остановился. Уставился на камни под ногами. Сделал шаг, другой. Он одновременно и двигался и нет. Внезапно он подумал о циркаче, которого видел однажды, – тот балансировал на огромном шаре. Циркач бежал, заставляя шар вращаться, но в действительности оставался на месте…

Леви снова зашагал быстрее – ноги слишком ныли, чтобы бежать. Он не мог вспомнить, где оставил свои ботинки. Леви положил их на землю, когда подошел к бабочке, так что, должно быть, они до сих пор стоят возле пня. Но, когда пень снова показался в поле зрения, их там не оказалось. Мальчик подумал, не пойти ли поискать обувь, но не представлял, с чего начать. Куда бы ни шел, он, похоже, никуда не приходил. Вид впереди не менялся. Леви гадал, настоящий ли он или просто картинка, как декорация на сцене.

Он остановился, осознав, что смысла идти больше нет. Было ясно, что он не движется вперед. Но, возможно, если пойти назад, то можно как-то вернуться к вратам, где остались ребята. Может, Ксавье еще там. Леви долго думал, куда ему идти. Он мог бы поделиться с Ксавье подозрением, что путь через ураган, пожалуй, был бы все-таки вернее.