Алла Озорнина - Страшная тайна смартфона [litres]

Никаких признаков ограбления в виде перевернутых стульев (да он и был всего-то один), разбросанных по полу бумаг, как это нередко показывают в детективах, не было. Сейф оказался закрытым.

Рита, будто мешок с песком – так, как это сделали бы Тюльнева, Зюзева и Князева, плюхнулась в кресло.

Тюльнева, Зюзева и Князева…

Первый раз в жизни Рита поняла, что она хочет общаться с одноклеточными, как называет их мама Семикотова – Тюльневой, Зюзиной и Князевой. Даже несмотря на то, что живут они не в коттедже, как Рита, а в обычных домах с туалетом на улице, что в свободное от учебы время ковыряются в земле – помогают родителям, что нет у них шмоток, как у Риты, но… какое отношение все это имеет к дружбе?

Между тем, в кабинете ничего не происходило. За окном был слышен голос Дуняшки, пенье птиц, время от времени вой пароходной сирены, а Рита продолжала сидеть. Интересно, сколько ей еще здесь находиться?

«Терпенье, терпенье и только терпенье», – сказала сама себе Рита.

И вдруг до нее донесся знакомый аромат духов.

Матрена Ивановна!

Рита вскочила с кресла, спряталась между его спинкой и стеной и замерла. И как раз вовремя! Спустя несколько секунд в кабинете появилась Хохрякова собственной персоной.

Было слышно, как она вставляет в сейф ключ, открывает дверцу, вытаскивает из сейфа бумаги, нервно перебирает их на столе.

– Это же было где-то здесь, – донесся взволнованный голос Матрены Ивановны. На этот раз он вовсе не был мелодичным, и не напоминал бегущий ручеек – в нем слышались изрядные нотки металла. Примерно такие же, какие были у Риты, когда она разговаривала с одноклассниками.

Снова шуршание бумаг.

– Странно… – Опять шуршание бумаг. – Нету! Неужели… Ну Василий!

Тяжело больная Матрена Ивановна стремительно поднялась и выбежала из кабинета, забыв запереть дверь. Рита выскочила из-за кресла и устремилась следом. Пронеслась через коридор, спустилась со второго этажа, выбежала на крыльцо, на мгновенье увидела бирюзово-зеленое платье, которое тот час же исчезло за калиткой.

Выбежав на улицу, Рита изо всех сил припустила следом за Матреной Ивановной. Ничего себе – лежачая больная!

Рита такую скорость, как у нее, набрать не могла: мягкие, удобные хохряковские опорки, большеватые всего-то размера на три, сваливались то с одной, то с другой ноги. Пока Рита их надевала, Матрена Ивановна совсем исчезла из виду. Хорошо, что Рита догадалась, что та бежала в амбулаторию к Василь Васильичу. Завернула за угол – и точно!

Возле амбулатории, как и рассказывал Никита, толпились люди. Увидев Матрену Ивановну, тот час же обступили ее, стали жаловаться на теперешнюю жизнь – урдалаки по ночам спать не дают, животина гибнет. Матрена Ивановна успокаивала их, а сама шаг за шагом подбиралась к амбулатории. Но как же ей, Рите, узнать, о чем они будут говорить с Василь Васильичем? Наверняка о чем-то очень важном, не зря же Хохрякова так всполошилась, что забыла о болезни.

К счастью, на Риту никто не обратил внимания. Постояв немного, она завернула еще за один угол, размышляя о том, как все-таки ей поступить. Кажется, придумала!

Надо вычислить, где находится сад Булдыгеровых. И если окно в кабинете выходит в ту сторону, то, возможно, ей удастся хоть что-нибудь узнать.

Кажется, здесь. Рита остановилась. Улица была пуста. Там, с другой стороны толпился народ, тут же не было ни души. Рита подоткнула платье за резинку трусов, подтянулась, уперлась одной ногой в какую-то перекладину, перебросила вторую ногу через забор и свалилась в куст, потом осторожно встала и прокралась к дому. Приподнявшись на цыпочках, быстро заглянула в одно из открытых окон. И как раз – то, что нужно! За столом, спиной к ней, сидел, видимо, Булдыгеров-старший и что-то писал. Скрипнула дверь.

– Дядюшка, Матрена Ивановна просятся!

– Сейчас-сейчас! – послышался звук отодвигаемого стула и легкий шлепок о подоконник. Над головой у Риты появился уголок тетради, в которой, видимо, только что что-то писал Булдыгеров. Рита снова заглянула в окно, увидела спину Булдыгерова-старшего, идущего к двери, не раздумывая, схватила тетрадь и снова пригнулась.

– Ну наконец-то! – послышалось из глубины комнаты. – Соскучился ужас как! Устал я, Матренушка, вот так, урывками, видеться!

– Скажи, Василий, из сейфа бумаги исчезли – твоих рук дело? – изменившимся голосом спросила Матрена Ивановна.

– Ну… почти. Арсений постарался. Молодец!

– Но… зачем?

– А затем, Матренушка, что новости неважные очень.

– Что случилось?

– Веретенников на воле. Выпустили раньше за примерное поведение…

– Не может быть…

– А вот, может!

– И что же будет…

– Потому-то я и решил, что бумаги должны быть у меня. Не ровен час, заявится Веретенников, расскажет все Митрофану – и что тогда?

– О Господи!

С улицы донеслись недовольные голоса, и Рита не поняла, что ответила Матрена Ивановна. Так же как не могла разобрать и часть сказанного Хохряковым. Наконец, стало тихо, и теперь опять был слышен голос Булдыгерова:

– …документик-то тот у меня лежит. Ну вот представь, придет нотариус, начнет рыться в бумагах… Да не приведи Господь! – На какое-то время в комнате повисла тишина. – Я вот еще что думаю, Матрёнушка. Конечно, говорить об этом пока рановато, но все-таки…

Опять шум с улицы.

– …Я вот уже и билеты заказал.

Вдруг Булдыгеров разволновался.

– Кстати, Матрена, тут тетрадь была, когда ты пришла… Ты случайно не взяла ее? Там расчеты фармацевтические.

– Бог с тобой…

– Ну а все-таки… Сумочку покажи.

– Не веришь?

– Да нет, мало ли что… Бывает, машинально какую-то вещь сунешь…

– Ну вот тебе сумка, видишь, пусто!

– Вижу. Странно… Ты зашла – я в ней писал!

– Да не писал ты! Ты навстречу мне вышел!

– Тогда ничего не понимаю! Может, на подоконник бросил, да она упала? – Булдыгеров высунулся из окна, Рита успела отскочить в сторону. – Странно, не видать. Как сквозь землю провалилась! Сейчас Арсения в сад отправлю, пусть поищет. Не могла же она исчезнуть! Арсений, а Арсений!

Рита отлетела от окна, в несколько прыжков добежала до забора, спряталась за кустами. Было слышно, как Арсений ходит вокруг дома.

– Нету ничего, точно нет! – крикнул он в окно.

– Как нет? Не могла же она испариться? Смотри хорошо!

– Ну точно нет!

– Ладно, иди, – Булдыгеров-старший высунулся из окна, – сейчас вместе поищем.

Спина Арсения исчезла за домом. Подожав немного, Рита, сунув тетрадь за пазуху, перелезла через забор и помчалась по улице. И даже не заметила, где и когда слетели с ног хохряковские опорки.

«Только бы с Дунькой не столкнуться», – думала Рита, осторожно открывая калитку и стремглав устремляясь к бане. Про баню она еще по дороге придумала – вот где есть возможность спокойно прочитать то, из-за чего так нервничал Булдыгеров-старший. Интересно, что там? Может, вообще ничего не значащие записи? Или же значащие, но только для него?