Финн Сеттерхольм - Тайна Лидии [litres]

– Простите, я не расслышала!

– Мадемуазель плохо слышит? – раздраженно произнес учитель. – Я спросил, почему вы опоздали на урок и почему на вас эта одежда.

– Простите, я не умею танцевать, – жалобно протянула Лидия. – Это недоразумение…

Она осеклась, услышав смешки девочек. Учитель танцев сердито постучал тростью.

– Тихо! – рявкнул он. – Если мадемуазель изволит шутить, то мне вовсе не смешно, а вам лучше поискать другую балетную школу. Подойдите ко мне и продемонстрируйте плие! – Учитель стукнул тростью о пол еще раз, чтобы никто не усомнился в его серьезности. Лидия совсем растерялась, но девочка с зеленым бантом подтолкнула ее вперед и шепнула:

– Делай, что он велит, а то нам всем достанется!

Лидии ничего не оставалось, как подойти к учителю, лицо которого выражало нетерпение.

– Начинайте же!

И тут Лидия рассердилась. Мало того, что ей пришлось изображать шута при дворе испанского короля! Теперь надо кривляться здесь? Ни за что! Одного раза хватило. Когда Лидия была маленькой, она полгода ходила на уроки балета, потому что так хотелось маме. А ей это совсем не нравилось.

– Плие! – крикнул учитель. – Ну же!

Лидия сжала кулаки и подпрыгнула на месте. Потом еще раз. Приземлялась она, нарочно топая, чтобы трещали половицы. В зале воцарилась тишина, а через пару секунд посыпались смешки, которые постепенно переросли в смех. Девочки дружно хохотали, а учитель танцев покраснел как помидор.

– Убирайтесь прочь! – рявкнул он. – И не смейте больше появляться здесь!

Лидия сделала реверанс, как при дворе короля, вызвав новый взрыв смеха.

– А где выход? – спросила она. – Я тут впервые.

Учитель так вытаращил глаза, что они чуть не выкатились из орбит. В ту же секунду заскрипела дверь, и на пороге показался сухощавый мужчина с альбомом для эскизов под мышкой. У него была темная коротко стриженная бородка и узкая полоска усов. Он поднял руку в знак приветствия.

– Не обращайте на меня внимания, мсье Перро, – произнес он. – Не хочу вам мешать. Я лишь сделаю еще пару набросков.

– Вы вовсе не мешаете, господин Дега, – ответил учитель. – Если нам что-то и помешало, то это одна из учениц, весьма невоспитанная особа. На сегодня урок окончен. Завтра начинаем в обычное время.

Девочки-балерины послушно засеменили прочь, перешептываясь и бросая любопытные взгляды на Лидию, однако заговорить с ней никто не решался. Судя по жестам учителя, он рассердился не на шутку. Лидия демонстративно направилась к двери, у которой стоял Дега. Она прекрасно знала, кто такой Эдгар Дега. Значит, она оказалась в Париже девятнадцатого века.

Художник удивленно окинул Лидию взглядом.

– Вы чужестранка, не так ли? – спросил он.

– Чужестранка, – согласилась Лидия.

– Что же вы делаете в Опере, раз вы не балерина?

– Танцевать я не умею, – ответила Лидия, – зато неплохо рисую.

Она сама удивилась тому, как самоуверенно звучит ее голос, – наверное, стычка с учителем танцев прибавила ей храбрости.

– Значит, у меня появилась юная соперница? – улыбнулся Дега. – Вы тоже рисуете балерин?

– Не совсем, – уклончиво ответила Лидия. – Это долгая история. Трудно объяснить.

– Вот как. Что ж, может быть, в другой раз. До свидания, мадемуазель… как ваше имя?

– Лидия.

– До встречи, Лидия, – произнес Дега и, кивнув на прощанье, удалился.

Лидия вышла из здания Оперы и остановилась у парадного входа, чтобы оглядеться. Она ни разу не бывала в Париже. Он был совсем не похож на Флоренцию! Этот город казался больше и просторнее. Перед Лидией простиралась большая площадь, окруженная величавыми каменными зданиями. Было заметно, что она приблизилась к современности, – похожие дома были и в ее родном Стокгольме. Здание Оперы, из которого Лидия только что вышла, напоминало своим великолепием сказочный дворец с высокими сводами, кружевными орнаментами и статуями. От площади в разные стороны расходились широкие улицы, вдоль которых росли деревья. Бульвары! – вспомнила Лидия. Вот как называются такие улицы. Бульвар, который начинался прямо перед ней, был таким широким, что больше напоминал площадь.

Вокруг было полно пешеходов и повозок, все куда-то спешили. Одежда на людях была не такой старинной, как во Флоренции: мужчины носили костюмы и темно-синие пальто, а некоторые еще и высокие черные шляпы – цилиндры. Женщины были одеты в длинные юбки и платья приглушенных цветов. Правда, шали, наброшенные на плечи, были светлее, а шляпки и вовсе пестрели разными цветами… Но не все прохожие отличались элегантностью. Лидия заметила нищих в лохмотьях, которые неподвижно сидели, выставив перед собой чашки для подаяния. Среди них были и старые сморщенные старушки, и худые чумазые дети.

Цокали подковы, переговаривались и перекрикивались люди. День был безветренный и туманный. Лидия одиноко стояла посреди большого города, от ее боевого настроя не осталось и следа. Куда теперь идти? Ужасно хотелось есть, желудок так и сводило. Лидия засунула руку в карман и вдруг поняла, что, где бы она ни оказывалась, всегда обходилась без денег. Просто удивительно, как ей везло! В маленьком кошельке нашлось несколько монеток по одной кроне и пара десятикроновых, но эти деньги, конечно, здесь ничего не стоили.

Лидия побрела по бульвару. Проходя мимо ресторанов, она провожала взглядом куски яств, которые посетители отправляли в рот. Она была согласна на любую еду: тарелку супа, кусок черствого хлеба… Наконец взгляд Лидии остановился на молодом человеке и девушке, которые пили кофе и ели пирожные в летнем кафе. Лидия хотела пройти мимо, но ноги не слушались. Остановившись напротив столика, она жадно смотрела на пирожные. Молодой человек вопросительно взглянул на нее.

– Что вам угодно? – высокомерно спросил он.

– Пожалуйста… – выдавила из себя Лидия. – Я так голодна…

– Вот. – Молодой человек протянул ей пару монет. – Но будьте любезны больше нас не беспокоить.

– Спасибо, спасибо, – пробормотала Лидия и поспешила прочь.

Щеки пылали. Никогда еще ей не приходилось просить милостыню! В детстве она, конечно, ходила вместе с другими ряжеными, стучала в чужие двери на пасхальной неделе и просила конфет. Но то была игра, а теперь она попрошайничала по-настоящему, потому что была голодна. Лидия со страхом косилась на нищих парижских оборванцев и вспоминала бродяг Мадрида и Флоренции – всех тех, в ком отчаяние и голод заглушали стыд.

Лидия зашла в первое попавшееся кафе и заказала бутерброд и стакан воды. Мужчина за соседним столиком читал газету, кажется, она называлась «Лё Фигаро»… На ней стояла дата – 27 августа 1876 года. Денег хватило ровно на один бутерброд. Но, наверное, официант понял, что Лидия страшно голодна, и принес ей гигантский багет с сыром. Лидия ела так быстро, что у нее даже заболел живот, а посетители за соседними столиками удивленно косились на нее. Наевшись, она вышла на улицу и пару часов бесцельно бродила по бульварам, время от времени останавливаясь у витрин дорогих магазинов, торговавших одеждой, посудой и роскошными безделушками. Вокруг спешили деловые господа, вышагивали с тросточками старики, прогуливались элегантно одетые пары. Молодые люди вели оживленные беседы, мамы вели за руку дочек. Все куда-то шли – домой или в гости… Только Лидии некуда было податься. В этом городе у нее не было ни одного знакомого. Она превратилась в несчастную бездомную побирушку, которой придется переночевать в подъезде, а наутро опять просить милостыню, чтобы не голодать. В горле рос ком – Лидия была очень несчастна.