Финн Сеттерхольм - Тайна Лидии [litres]

– Помоги мне, Лидия! – крикнул он. – А то я не справлюсь!

Схватив одну из веревок, Лидия попыталась удержать парашют, но ветер подул с новой силой, сбил ее с ног, и парашют потащил девочку к перилам, ограждавшим площадку.

– Отпусти, отпусти! – кричал Леонардо.

Но Лидия запуталась в веревках обеими руками и одной ногой. Ткань с хлопаньем трепетала на ветру, который поднимал парашют все выше, пока Лидия не взмыла вверх. Она успела увидеть Леонардо, который размахивал руками и кричал, где-то внизу промелькнула улица, крыши домов. «Лишь бы я приземлилась на что-нибудь мягкое!» – взмолилась она про себя, дрожа от страха. Парашют вынес Лидию на ратушную площадь, но тут вдруг ее рывком подбросило вверх, раздался оглушительный треск, и сразу наступила тишина. Лидия была не на земле, а метрах в четырех от нее. Разорванный парашют свисал с белой мраморной руки. Лидия поняла, что ей посчастливилось зацепиться за статую Давида.

– Главное – не волноваться, – пробормотала она. – Скоро придет Леонардо или кто-нибудь еще и снимет меня отсюда.

Руки, казалось, вытянулись и стали вдвое длиннее, а свободной ногой Лидия пыталась ухватиться за спутанные веревки. Вскоре она увидела, что внизу на площади собирается народ. Люди кричали и махали руками.

– Не волнуйся, скоро подоспеет помощь!

Прибежал и Леонардо. Вид у него был совершенно убитый.

– Не бойся, Лидия! – прокричал он. – Я найду лестницу!

Вдруг она увидела, как сквозь толпу пробирается еще один бородач. Задрав голову вверх, он погрозил кулаком.

– Что ты делаешь на моей статуе? Что это еще за глупые выдумки?!

– Не время для ссор, Микеланджело! – раздался голос Леонардо. – Сейчас главное – спасти девочку!

– Так и знал, что это твоих рук дело, Леонардо! – злобно выкрикнул Микеланджело. – Очередная глупая выдумка. Ты даже искусство не уважаешь!

– Искусство! – презрительно расхохотался Леонардо. – И это ты называешь произведением искусства? Этого уродца?

– Ах да, ты же сжег свою фреску! Поэтому решил накинуть тряпку на чужой шедевр? – съязвил Микеланджело. – Ты просто завидуешь мне!

– Завидую! Уверен, что граждане Флоренции благодарны мне за то, что я прикрыл это убожество, мозолившее им глаза!

Лидия, по-прежнему висящая на спутанных веревках, не могла поверить ушам. Два бородача на площади кричали друг на друга, как дети на школьном дворе.

– Может быть, вы поможете мне спуститься, а отношения выясните потом? – из последних сил крикнула она.

Собравшиеся на площади закивали. Послышались возгласы:

– Как вам не стыдно! Спасите девочку!

Наконец трое мужчин принесли лестницу. Им пришлось изрядно потрудиться, снимая Лидию со статуи. Оказавшись на земле, она еле устояла на ногах. Люди на площади наперебой предлагали помощь: один мужчина протянул Лидии бутылку вина, а какая-то женщина укутала ее своей шалью. Но Лидия выпуталась из ее объятий и подошла к Леонардо, который стоял неподалеку. Он не решался поднять взгляд на Лидию: было видно, что ему очень стыдно. Микеланджело на площади не было.

– Прости меня, Лидия, – сказал Леонардо. – Я не должен был просить тебя о помощи в таком опасном деле.

– Вы… – Лидия покачала головой. – Вы просто какой-то ураган, а не человек.

Они отправились в мастерскую Леонардо и долгое время шли молча. Лидия никак не могла прийти в себя после случившегося. Молчание нарушил Леонардо.

– По крайней мере, моя теория оказалась верной. Ты помогла мне провести важнейший эксперимент, Лидия. И я сдержу обещание: ты сможешь написать свою картину.

Так и вышло: Леонардо помог Лидии натянуть холст на подрамник и загрунтовать его. Еще он показал ей, как смешивать краски, и дал несколько полезных советов, ведь она была новичком в живописи. Поначалу дело не шло, Лидии несколько раз пришлось стирать краску с холста, но мало-помалу что-то стало получаться. Ночевала Лидия в доме Моны Лизы, но каждое утро отправлялась в мастерскую. После нескольких дней работы в картине можно было угадать очертания образа. Леонардо понял, что это автопортрет, и, хоть выходило странно и криво, не критиковал работу, зная, сколько лет требуется художнику, чтобы достичь мастерства. К тому же в этом автопортрете было нечто особенное, хоть он и не мог толком понять что.

Тем временем Леонардо занимался своими чертежами и заметками. Иногда он уходил по делам, и тогда Лидия оставалась в мастерской одна и продолжала трудиться. Обедали они всегда вместе, и Лидия рассказывала своему учителю об удивительных городах, машинах и изобретениях, от которых у Леонардо захватывало дух. Она рассказывала о космических кораблях, летающих к другим планетам, и самоходных повозках без лошадей, об удивительных устройствах, передающих слова по воздуху, и о ящиках с движущимися картинками. Фантазия Лидии не знала границ, и Леонардо готов был слушать ее бесконечно.

Однажды, вернувшись в мастерскую, Леонардо не застал там Лидии. Картина стояла на мольберте, а рядом с ней лежала записка: «Дорогой Леонардо! Мы больше не увидимся. Спасибо вам, я никогда не забуду нашу встречу и все, что вы мне показали и чему научили. Удачи вам с изобретениями. Поверьте, вы придумали множество вещей, которые потом очень пригодятся людям. Вы лучший изобретатель. И лучший в мире художник. Берегите себя. Всего вам доброго, Лидия. P.S. Я не сержусь на вас за неудачный прыжок с парашютом. Было очень здорово! Правда».

Леонардо долго стоял и смотрел на картину. Портрет был плохой: нарисовано кое-как, краски смешаны не по правилам, – но это, вне всякого сомнения, был портрет Лидии. Внизу, в самом углу, Лидия нарисовала дракончика. Под ним можно было прочесть выведенную крошечными буквами надпись: «Время – ничто».

В поисках Лидии Леонардо отправился к Моне Лизе, но та сказала, что девочка попрощалась с ней еще утром, обняла, поблагодарила за все и сказала, что уезжает, – правда, не сообщила куда. И еще она сказала, что портрет Моны Лизы станет знаменит на весь мир.

Леонардо и Лидии больше не суждено было увидеться. Но он часто вспоминал о своей загадочной гостье. Иногда, глядя на зеленые холмы и леса за городской стеной, он думал, не туда ли вернулась Лидия, где они встретились впервые. Много лет спустя, находясь при дворе короля Франции, старик Леонардо вспоминал об удивительной девочке в странной одежде, которую однажды повстречал неподалеку от Флоренции.

– Невероятно, – бормотал он себе под нос. – Можно подумать, что она прилетела из другой эпохи.

Правда, каким образом это могло произойти, он никак не мог понять, хоть и был гениальным изобретателем.

Лидия сомневалась, что все сработает как следует. Краски и кисти не хотели ее слушаться, картина получалась ужасная, и Лидия начала подозревать, что мальчик-птица просто посмеялся над ней, назвав художником. Однако она продолжала трудиться – не сидеть же сложа руки. Только как понять, что полотно готово? За последнее время Лидия поняла, что писать картину можно годами. А так долго ждать она не могла и решила просто прислушаться к внутреннему голосу, который в какой-то момент сказал: все, портрет готов.