Финн Сеттерхольм - Тайна Лидии [litres]

Комната была не очень большой, с каменным полом и стенами, выкрашенными в светло-серый цвет. Мебель в комнате выглядела необычно, Лидия ожидала чего-то другого. Двуспальная кровать, стеллажи с книгами, столы и стулья были из стали и стекла. Значит, она оказалась в современности! Такой мебели в старые времена не было! В углу стояли мольберт и несколько прислоненных к стене картин. За столом сидели двое, мужчина и женщина. Женщина была сухощавой и загорелой, с острыми чертами лица и темными волосами, собранными в пучок. Одета она была в шорты и красную блузу. Мужчина выглядел лет на тридцать, он был хрупкого телосложения и с узенькой полоской усов над пухлой верхней губой. Черные как смоль волосы были тщательно приглажены, а из одежды на нем были только красные купальные шорты. Увидев Лидию, он удивленно приподнял четко очерченные брови.

– Что тебе нужно? – довольно резко спросила женщина.

Лидия не нашлась что ответить. Оглядевшись по сторонам, она увидела свои кроссовки, лежащие на столике рядом с мольбертом.

– Это моя обувь! – возмущенно воскликнула она.

– Сальвадор, это правда? – спросила женщина.

Мужчина развел руками и опять наморщил лоб.

– Я нашел их на берегу, почти у самого Кабо-Круз, – ответил он глухим хриплым голосом.

– Вот как. И кто сказал, что это твои башмаки? – обратилась женщина к Лидии.

– Я там купалась. А когда вышла из воды, кроссовок нигде не было. Это точно мои!

– Может быть, они и были твоими, – медленно протянул мужчина, – но являются ли они твоими в данную минуту? Теперь они objet trouvé – находка! Я хотел бы наполнить их моллюсками и поставить на мраморную колонну, рядом с ослиным черепом. Всё вместе будет называться «Любовь неумело играет со смертью».

Лидия разинула рот, не зная, что сказать. Этот мужчина – настоящий сумасшедший! Вот он опять сверлит ее взглядом черных глаз, шевеля бровями. Может, лучше сбежать? Вдруг он опасен? И женщина, кажется, не очень добрая… Но уходить без кроссовок не хотелось.

– Мне нужна обувь, – упрямо повторила она. – Другой у меня нет. Вы украли мои единственные кроссовки!

Уставившись на мужчину, она решила не отводить взгляда, пока тот не сдастся. И вдруг тот рассмеялся. Он смеялся все громче и громче, пока чуть не стал задыхаться от смеха.

– Ладно, отдам я тебе твои башмаки, – сказал он. – Просто я очень люблю обувь, правда, Гала?

Женщина молча кивнула. Мужчина встал и, взяв кроссовки, протянул их Лидии.

– Удивительные башмаки, – произнес он. – Сюрреалистические! А как тебя зовут, девочка?

– Лидия.

– Это моя любимая Гала, – указал он на женщину. – А меня ты, конечно, узнала?

Лидия покачала головой. Мужчина изумленно уставился на нее, а потом неуверенно улыбнулся.

– Как? Я великий Сальвадор Дали!

Имя было знакомо Лидии. Тот самый Дали, который писал безумные картины со странными предметами.

– Точно, – вспомнила она. – Это вы написали ту картину с часами.

– Я написал много картин с часами, – отозвался Дали. – Которую ты имеешь в виду?

– Мягкие циферблаты висят над песком, видно море и скалы, а еще часы, по задней стороне которых ползут муравьи.

– Ах, ты о ней! – с довольной улыбкой произнес Дали. – Она называется «Постоянство памяти». Это параноидально-критичный мягкий экстравагантный камамбер пространства и времени.

У Лидии чуть не закружилась голова. Она не понимала ни слова. Камамбер – кажется, это сорт сыра? И поэтому часы мягкие? Покачнувшись, она ухватилась за дверной косяк.

– Тебе что, плохо? – надменно спросила Гала.

– Можно воды? – выдавила из себя Лидия. – Пить хочется…

С этими словами она потеряла сознание и рухнула на пол.

Некоторое время Лидия находилась в странном состоянии между сном и явью. Она оказалась в пустыне. Перед ней стояла женщина, закутанная в серебристо-серую ткань. Она была невероятно высокой и худой, волосы у нее были рыжими, а вот лица не было. На спине у женщины виднелись какие-то странные отростки, поддерживаемые костылями. Но передняя сторона тела была еще более странной: прямо под грудью выдвигался ящик, а на одной ноге было даже несколько таких ящиков. За ней стояла еще одна серая женская фигура с отростками, а чуть поодаль виднелся горящий жираф – его спину лизали языки пламени, к небу струился дым.

– Сделайте же что-нибудь! Погасите огонь! – пробормотала Лидия в полусне.

Постепенно сознание вернулось. Она лежала на большой кровати, перед ней стоял мольберт с картиной. Лидия протерла глаза: на картине была та самая женщина с ящиками и горящий жираф. Она с облегчением вздохнула.

– Ты что-то сказала? – спросил Дали, сидевший на стуле рядом с кроватью.

– Мне приснилось, что жираф горел. Хорошо, что это был сон.

– Где заканчивается сон и начинается реальность – этого никто не знает, – ответил Дали. – А теперь пей. Думаю, ты упала в обморок от обезвоживания.

Лидия поднялась с кровати и взяла протянутый ей стакан. Ноги дрожали, голова кружилась. Подняв голову, чтобы отпить воды, она увидела, что с потолка свисает нить с чем-то вроде рисового зерна на конце.

– Это мой молочный зуб, – пояснил Дали. – Единственное украшение в доме.

– А зачем вы подвесили его к потолку? – спросила Лидия.

– Это зуб-самодержец, повелитель дома, – торжественно объявил художник. – Мы, как видишь, живем тесно. Я не хочу большого дома. Жилье должно напоминать материнскую утробу.

Лидия не знала, что ответить. За последнее время ей повстречалось много странноватых людей, но Дали казался настоящим безумцем. Если, конечно, это не притворство. Поди разберись.

– А где Гала? – спросила Лидия.

– Она отправилась за покупками, – ответил Дали. – Самая прекрасная из женщин! Я написал ее портрет, смотри!

Дали взял в руки маленькую картину в желтых тонах, написанную на деревянной доске. Гала была изображена с закрытыми глазами на фоне стены дома и полуразвалившегося колодца. На плечах у нее лежали две бараньи котлеты на косточке.

– Картина называется «Портрет Галы с двумя ребрышками ягненка, балансирующими на ее плечах», – с гордостью сообщил Дали.

– А зачем у нее на плечах эти ребрышки? – не удержалась Лидия.

– Потому что она груба, как мясник.

Лидия рассмеялась. Весело с этим Дали! Но тот даже не улыбнулся.

– Зачем же ты явилась в Порт-Льигат, если не для встречи со мной? – спросил он.

Лидия задумалась, а потом решила сказать как есть: если Дали не стесняется быть сумасшедшим, то почему бы и ей не рассказать свою безумную историю?

– Я прилетела сюда через картину, – сказала Лидия. – Я путешествую во времени. Совсем недавно я была у Уильяма Тёрнера в Англии, а до этого – в Париже у Дега. А еще я жила у да Винчи и Рембрандта и разговаривала с Веласкесом.