Та - Походные истории медвежонка Юджина и его семьи. В Крыму. Часть 7

– А можно нам потом ещё прогуляться, например, вечерком? – тут же уточнил смелый Жиль-Джордж, так вдохновившись, что его от возбуждения трясло мелкой дрожью.

– Можно ещё будет побегать под нашим присмотром… Эко вас от самостоятельности развезло – шальные, словно влюблённые!

– Влюблённые – это как? – Сеня засмущался и нахмурился.

– Это вот так! – ответила Кью и поцеловала Сеню в нос. Мы все рассмеялись его смущению и наперегонки бросились обратно к лагерю, брызгаясь и на ходу оббегая туристов. Юджины как раз вернулись с мороженым, и мы всей стаей плюхнулись в тенёк за волнорезом.

Впервые играли вместе в «Уно», и то были незабываемые ощущения! Даже маленький выдал такую порцию сообразительности, что, казалось, в эту игру он уже раньше с кем-то играл! Но это, конечно, невозможно. За старания Папочка Медведь с согласия всей стаи наградил маленького медвежонка его первой картинкой-переводилкой, которую Юджин сразу попросил нанести ему на грудь. То был симпатичный единорожек, который навсегда остался идеалом среди всех сводилок, когда-либо на нас побывавших!

С тех пор как Папочка Медведь вернулся, медвежата много времени проводили с ним у палатки, то болтая обо всём, что накопилось в разлуку, то медвежача вкусности, то просто засыпая вповалку в полуденный зной. Мы с Кью любовались идиллией и тянули время до серьёзного разговора. Но ему суждено было состояться, и чем быстрее, тем лучше. Как только Юджин-старший проснулся, я спросила его, как он планирует искать новое место. Его ноголапы жутко болели ещё с начала похода. В своё отсутствие Папочка ворожил, чтоб восстановиться, но всё равно приехал не в полных силах, и всё будущее похода упиралось в сей факт.

– Нам обязательно идти дальше? – спросил мой бородатый Карапуз.

– Без вариантов. Поход продлится столько, сколько сможем наворожить для тебя, обманув боль.

– Тогда нужно что-то сделать, ибо я далеко не пройду.

– Нам нужно медвежное место…

– Я понимаю и сделаю всё, что смогу, – пообещал Юджин-старший.

В итоге мы с Кью придумали вариант спасения:

– Давай мы пойдём вперёд, ты немного посидишь здесь, к примеру, до вечера, или даже заночуешь под открытым небом, а мы, как только найдём что-нибудь стоящее, сообщим тебе координаты, и ты прибудешь к нам на такси?

– Хорошая идея, Королева, – кивнул Большой Медведь, – но как-то это чересчур для Хозяина Леса.

– Подумай, пожалуйста. Это отличное решение! Можем оставить тебе побольше вещей, и совесть твоя будет чиста – так ты точно всем поможешь! – Кью была непреклонна.

– Совесть моя будет чиста только тогда, когда я буду шлёпать с вами.

– Но ты уже с нами! Подумаешь, разлучимся на день-другой… Зато воссоединимся, найдя приличное место. Судя по всему, это вполне достижимо, ибо дальше начинаются длиннющие пляжи для диких! – горячо уверяла я Супруга. Тот кивал, соглашался, поддавался убеждению и самым первым отправился спать вместе с маленьким медвежонком, покуда мы сидели на берегу, созерцая великолепный закат. Так Папочка Медведь справлялся со стрессом – либо физический труд, либо крепкий сон. Впрочем, спать крепко могут только те, у кого совесть чиста. Моральный, но недобросовестный всегда будет мучиться бессонницей и бестолковыми переживаниями. А коли на душе пусть и сложно, зато светло – сон прибудет, как только коснёшься подушки.

Поскольку мы думали, что Юджин-старший останется на пляже ждать новостей, вещи мы с вечера запаковали только частично. Подъём планировался в четыре утра – ещё в предрассветных сумерках. Но на медвежный лагерь напал Спун, что изредка случается. И вместо четырёх утра мы проснулись только около шести. Конечно, на пляже ещё даже спортсмены не появились. А надо отметить, что каждое утро раньше всех сюда приходили поплавать и сделать зарядку четыре бодренькие бабуленции.

– Я иду с вами! – первое, что произнёс Юджин-старший вместо «доброго утра». И мы не стали спорить – значит, он сам принял решение. Единственное, что Кью ему наколдовала, – лёгкий рюкзак, обманку боли и в придачу повышенное терпение. Я же ворожила о хорошем настроении, везении и попутном ветре.

– Кузенька, где ещё одна подводная маска? Моя, розовая? – спросила я Домовёнка. – Никак не могу её найти!

– Тю-тю! – Потапыч тихонечко просвистел мне из кармашка.

– Как это «тю-тю»… Где «тю-тю»? Когда? – я всплеснула руколапами, сокрушаясь. Ведь то была моя первая маска, которую Супруг подарил мне несколько лет назад.

– Два дня уже как тю-тю! – зевал Кузя. Ему очень хотелось спать, раз уж мы все проснулись. Это был рефлекс – как только стая собиралась в дорогу, Домовёнок засыпал, а ежели спали мы, он бодрствовал и нас охранял. – Тю-тю-у-у-у-у на пляжу-у-у-у-у! – и Кузя спрятался в кармашке.

– Ах так! Искать, значит, не пойдёшь? – я надулась и попросила медвежат прогуляться со мной до того места, где мы обычно ныряли с камня. Маски вместе с обувью мы оставляли подальше от волны, покуда плавали или играли без них. Видимо, кто-то второпях бросил не туда, и когда стая собиралась к палаточному Дому, маску не забрали.

– Нет нигде, – подытожил Сеня, а мы, зевая, с опущенными носами пошли обратно. – Не нашли, – объявил он остальным, а я подумала, что если это плата за то, чтобы стая больше не расставалась, то пусть так и будет! Лишь бы Папочка Медведь шёл с нами. Конечно, реши он, как договаривались, никто бы и слова не сказал, все только были бы счастливы, что он не мучается. Но факт остаётся фактом – медведи не любят разделяться, сила и благодать наша – в единстве!

– У нас Дома есть большая маска с трубкой! – подбодрил меня Юджин-старший, поцеловав в висок. – Будет твоею! – но я не стала ничего отвечать, ведь уже наворожила, чтоб пропажа принесла тому, кто её найдёт, счастье. Небеса любят перемены мест вещей, а я, зная это, приняла ситуацию, и потому мне стало легче лёгкого!

Полчаса не прошло, как стая выдвинулась в путь через весь этот уютный пляж. Идти вдоль самой воды было проще – лапы меньше утопали в песке, ибо здесь он был сырой от набегавшей волны. Солнечный свет – ещё слабый, неуверенный – уже дрожал в воздухе. Было свежо и тихо. Медведи переглядывались, улыбаясь друг дружке, и шли парочками то в одной связке, то в другой. Папочка Медведь нёс Юджина на плечах столь долго, сколько мог себе позволить. Но даже наша ворожба не могла продолжаться вечно, и малыш, как только окончательно проснулся, пошлёпал ножками сам.

Мы прошли ухоженную высокую набережную с шестью длиннющими волнорезами. Здесь уже стали попадаться собачники и бегуны. Следом начался песчаный пляж, столь длинный, что мы даже не были уверены, что пройдём его весь. По песку Юджину-старшему идти было больнее всего, и потому продвигались не шибко быстро. Я шла рядом, Кью со старшими медвежатами шествовали с небольшим опережением, болтая об окружающем мире. Мы с Папочкой Медведем чирикали с крошкой, говоря о тех же вещах, с той только разницей, что отвлекались на всё, что малышу хотелось потрогать или понюхать.