Петроний Аматуни - Почти невероятные приключения в Артеке

Вот тут-то и появимся Чик-Чирик…

Мама сразу узнала его, подставила ему теплую ладонь, погладила по головке и грустно сказала:

— Нет теперь нашего друга, Серенький. Боюсь, что он погиб…

— Нет-нет, Мама, он жив! — заверещал воробей на своём птичьем языке. — Поедемте, я покажу вам это место…

Убедившись, что Мама не понимает его, Чик-Чирик несколько раз срывался с ее ладони, устремлялся в сторону автобусной остановки, возвращался и вновь звал ее.

И Мама… догадалась!

Сбежав с лестницы, она посадила воробья в свою раскрытую сумочку, чтобы он мог свободно выглядывать и не пропустить нужную остановку, села в автобус, и они поехали.

Умница Чик-Чирик привел-таки Маму к нужному месту и торжествующё сел рядом с попугайчиком. Тюля-Люля задрожал от радости, замахал крылышками и чуть отвернулся от смущения за свой столь потрёпанный вид. Он ожидал, что Мама кинется сейчас к нему и он прижмется к ее душистой щеке. Но этого не произошло.

— Ты ошибся, Серенький, — произнесла она, в недоумении поворачиваясь к воробью. — Наш Тюля-Люля — красавец! А этот… Увы, это не он, Серенький…

— Да нет же, это он, Мама, увёряю вас, он! — возбуждённо прыгал Чик-Чирик, но Мама не поняла его.

— Спасибо, Серенький, поехали назад, — позвала она.

Но Чик-Чирик дал знать, что остаётся, и Малаа уехала одна.

Тюля-Люля опустил головку: он был обижен до глубины души. Нe узнать своего друга! Ценить близкое существо, так сказать, по одёжке! Это было свыше его сил.

— Ваше сиятельство, — в отчаянии произнёс Чик-Чирик, — но почему вы молчали? Не подтвердили Маме, что вы — это вы? Или уже разучились говорить по-человечески?

— Я? Разучился?! Слушай… — Тюля-Люля громко чихнул точно так, как это делает Гошка, отчего воробей испуганно стал оглядываться, ища мальчика, пока не догадался, что это искусство попугайчика.

— Так позовите её, ваше сиятельство!

— Ни за что! — гордо ответил Тюля-Люля. — Я разрешаю и тебе покинуть меня…

— Как можно, ваше сиятельство?! — возмутился Чик-Чирик. Неужели вы думаете, что я способен на предательство? Я остаюсь с вами.

Вскоре под крышей беседки воцарилась густая темнота, без единой крапинки, и собеседники уснули: Тюля-Люля на основной перекладине, а Чик-Чирик — в почтительном отдалении.

Утро выдалось прекрасное. Свежий воздух пронизывали юные солнечные лучи; ароматы полевых трав смешивались с чудесными запахами цветов; приятный рокот заходящих на посадку самолётов мягко доносился издалека.

Друзья проснулись рано и с удовольствием позавтракали на птичьем дворе. Даже небольшие расстояния Тюля-Люля преодолевал с трудом, а линия его полёта была столь извилистой и несуразной, что Чик-Чирик не удержался от шутки:

— Ваше сиятельство, глядя на вас, я невольно вспоминаю свои первые учебные порхания.

— Хотел бы я видеть, как бы ты порхал после когтей негодяя Осьминога Кальмаровича…

— Нет-нет, ваше сиятельство! — взъерошился воробей. — Я, извините, просто пошутил…

— Ну, ладно, надо изучить местность и выбрать себе постоянное жилье.

— Так вы не хотите возвращаться домой?!

— У меня уже нет дома. У тебя — другое дело.

— Ни за что, ваше сиятельство! Я остаюсь с вами.

— Похвально, малыш. Значит, мы из одной стаи, как говорят у нас в Австралии.

Обследовав квартал, в котором они находились, и не найдя подходящего жилища, они перелетели в соседний, Собственно, обследованием больше занимался Чик-Чирик, поскольку хвостик его был невредим и полёт увереннее.

Он-то и обнаружил «квартиру» в новом пятиэтажном доме, где помещалось почтовое отделение. Тюля-Люля пристроился над открытым окном и с удовольствием вслушивался в названия городов, произносимые посетителями. Люди отправляли заказные письма и телеграммы, бандероли и посылки во все концы страны и за границу. Тюля-Люля, прикрыв глаза, заметил:

— Ты ощу щаешь, малыш, всю необъятность этого мира и прелесть путешествий?

— Ещё бы! — чирикнул воробышек. — Как я завидую вам, столько повидавшему, ваше сиятельство!

— Ты слышишь? БАМ!.. КамАЗ!.. Атоммаш!.. Какие звучные названия! Так и хочется повторять их… Должно быть, это где-то неподалёку от Австралии. Пальмы, могучее солнце, морские пляжи…

— Вы кто такие? — вдруг раздался сверху хрипловатый голос, и они, задрав клювы, увидели на краю крыши Скворца.

Вот-с, их сиятельство — знатный австралиец… а я… как видите… Но мы живем на другом конце города…

— Я так и подумал, что вы не нашенские. Уже все здесь знают, что БАМ, Атоммаш — великие стройки, там чудеса техники.

— Техники? — оживился. Тюля-Люля. — Это хорошо. Я люблю технику.

И тут кто-то там, в помещении почтового отделения, совсем рядом с открытым окном, произнес:

— Будьте добры, примите посылочку в Артек: там внучек мой отдыхает.

— Яблоки посыпаете?

— Да, из своего сада…

Тюля-Люля едва не свалился с кирпичного уступа от волнения.

Артек?! — задыхаясь от восторга, прошептал он. — Ты слышал, малыш? Там Гошка, я хочу к нему! Дошло? Килограммчик, значит, это наследственное! Я всегда знала, что ты деспот… Чихать в промокашку! Где? Где эта посылка?

— Я вижу её, ваше сиятельство! Она на весах… Но это дырявый ящик — не рассыплется он?

— Через любое из его отверстий я проникну внутрь и отправлюсь в путь… Пищи там хватит. Решено: я уезжаю в Артек!

Они нетерпёливо вертелись возле зарешеченного окна, а когда настал обеденный перерыв, Тюля-Люля распрощался с воробышком, не без труда пролез через круглое отверстие в артековскую посылку, и новое его путешествие началось!..

Один из самых знаменитых в мире полуостровов — Крымский, расположенный в середине северного побережья Черного моря. Выгодное его местоположение и мягкий климат южных берегов весьма способствовали, тому интересу, который проявляли к Крымскому полуострову жители отдаленной Греции, Италии и других стран ещё в глубокой древности. Они приплывали сюда, основывали города и поселения, разводили скот, обрабатывали поля, а потом воевали друг с другом, «если не хватало земли или базаров», как объяснял Гошка главные причины войн.

А появился Крымский полуостров вот откуда. Далеко-далеко на севере в незапамятные времена жил в темном лесу медведь, да такой огромный, что когда становился на задние лапы, то голова его уходила за облака.

Однажды он простудился и стал кашлять. На всей планете от этого приключилось землетрясение, и некоторые острова ушли на дно морское по самую макушку да так там и остались.

И была у этого медведя хозяйка — злющая-презлющая колдунья. Узнав про Крымский полуостров, она приказала своему медведю растоптать там всё живое. Пришёл туда этот ужасный зверь, но так был заворожён красотой крымской природы, что отказался выполнять приказ.