Юлия Иванова - Лунные часы (Сказка для взрослых пионерского возраста)

Петрова заявила, что не верит ни одному его слову, что он псих и паникёр, и вообще, если б не его героическая биография, надо бы заявить куда следует. Я же сказал, что не может быть психом и паникёром павший смертью храбрых. А Мальчиш добавил, что и вруном никогда не был. Просто он всё видел своими глазами, потому что сам тоже из сказочного измерения, куда утащил проклятый Плохиш нашу Тайну. Что он, Мальчиш, бросился в погоню и уже почти догнал жирного Плохиша, но ворюга из гайдаровской сказки смылся к Чёрту на Кулички. А эти Чёртовы Кулички — самое страшное и опасное место в сказочном измерении, там собран весь отрицательный опыт человечества, коварные ловушки на каждом шагу.

— О, если б я мог туда попасть! — воскликнул он, — Но у меня нет главного — времени. Моё время кончилось. Ни минуты не осталось, ни секундочки…А ты богач, Качалкин, у тебя вся жизнь впереди. Ты ещё можешь всех спасти…Ровно в полночь в полнолуние седьмого месяца седьмого дня тот, у кого вся жизнь впереди, может войти в пролом во времени и попасть на эти самые Кулички.

Сколько их побывало в этих местах, всевозможных туристов и отдыхающих! Одни дрыхли, не слышали, другим лень было вставать…То трусили, то не верили. Или были слишком стары…Времени всё меньше, Качалкин, буржуины приближаются — глаза завидущие, руки загребущие…Точат зубы на народное добро. Видишь зарево за морем? Это они. И если ты тот самый герой…

— Да! Алик — «тот самый», — перебила Петрова, — Но ни на какие Кулички ему нельзя. Я тёте Вале обещала…

— Скоро полночь, — Мальчиш обращался только ко мне, — Ровно в двенадцать сомкнутся два лунных луча и на несколько секунд расступится время. И пока часы будут бить полночь, ты сможешь пролезть в чёрную дыру во времени. За час ты должен разыскать и добыть Тайну и успеть вернуться. Не успеешь — останешься в сказочном измерении навсегда.

— За ча-ас! — ахнула Петрова, — Да за час только до палаток сбегать туда-сюда…

Мальчиш пояснил, что у них в сказочном измерении земная минута равна году. То есть час — это шестьдесят лет.

— Не пущу-у! — заревела Петрова, — Он что же, стариком вернётся? А я как же? Или вообще не вернётся…Женится там у вас на какой-нибудь Василисе Прекрасной!

— Василиса Прекрасная давно замужем за Иванушкой, — сказал Мальчиш. — Кстати, тебя ведь тоже Василисой зовут, да? Вернётся непременно твой Алик и станешь Василисой Качалкиной — кое-что я умею предсказывать.

У меня от такой перспективы аж в глазах позеленело. Я сказал, что согласен на какие угодно Кулички, хоть ни во что подобное, разумеется, не верю. А про себя подумал — вдруг и вправду этот мальчик псих или шпион? Но скорее всего, решил я, всё-таки это сон такой чудной после восхождения. То ли цветов каких надышался, а может, скорпион укусил — чего не бывает в горах! Ну и пусть, хоть во сне отдохну от Петровой.

Ни во что-то я, дурень, тогда не врубился. Насколько всё серьёзно. И наверное, до сих пор ничего не понимаю…

— Ты и вправду готов, Качалкин? — Луч луны упал на лицо Мальчиша, и я увидел его пронзительные суровые глаза. Как у красноармейца на плакате тех лет: «ТЫ — записался добровольцем?» — А чего тут…Надо, так надо.

— Знаю, ты не трус, не дурак, с тобой можно пойти в разведку, но если дрейфишь — лучше ступай назад спать. Только нет у нас времени дрыхнуть — враг всё ближе. Не вернёшься с Тайной во-время — всё пропало. Одолеют страну буржуины, а ты навсегда останешься в сказочном измерении.

— Зачем он им там нужен? — всхлипнула Петрова, — Алик ведь не какой-нибудь мальчик-с-пальчик! Кем он там будет?

— Качалкиным, который так и не сумел раздобыть Тайну. Попадёт в какую-либо соответствующую сказку или пословицу про бедолагу или растяпу с благими намерениями — мало ли их народ насочинял! А может, новую сказку про него сложат. Вроде как про стойкого оловянного солдатика. И про его Василису, что ждала-не дождалась, да и выскочила за Змея-Горыныча…

— Не-ет! — снова заревела, вцепившись в меня Петрова, — Не пущу-у!

— Это всё сон, Петрова, — я безуспешно старался её отодрать от себя, — Просто нам снится одинаковый сон, это бывает в горах, может, маков нанюхались…Мальчиш отведёт тебя в палатку, утром проснёшься спокойненько…

— А тебя не-ет, — ревела Петрова, — Не хочу-у!

Тут длинный лунный луч коснулся короткого, послышался хрустский звук, будто льдина раскололась. Из образовавшейся под ногами чёрной дыры потянуло погребом.

— Ой, мамочки, — сказала Петрова и села на пол прямо на римское «три». «Потрясный сон», — уговаривал я себя, чтобы не дрожать. Лицо Мальчиша было совсем близко, и я подумал, что ему лет десять, не больше. Звезда на его будённовке была прострелена, на щеке запеклась струйка крови.

— Возьми, товарищ, это дудка-побудка, она зовёт в дорогу, не даёт порасти мхом. Слишком много вы привыкли спать, вот и Тайну проспали, а на Куличках останавливаться нельзя, понял? В случае чего — дуди во всю мочь, мёртвого подымет. Только учти — использовать её можно лишь трижды. И вот тебе часы — я их перевёл на час назад. Когда на них будет двенадцать, твоё время кончится. Прыгай! Будешь вниз лететь — старайся не дышать — там пыль веков…Скорее, пролом закрывается!

— Прощай, Мальчиш, — мы обнялись, — Прощай, Петрова! Петрова, ты где?

— Небось, спряталась со страху. Я о ней позабочусь, товарищ. Возвращайся с победой!

Чёрная дыра быстро сужалась. Я сделал ещё шаг, и тут меня втянуло в неё, будто в пылесос, завертело, закрутило…Потом я шлёпнулся на что-то мягкое, ничего не различая в тёмносерой мгле и стараясь не чихать, хоть в носу нестерпимо щекотало. Я боялся разбудить ребят, по-прежнему уверенный, что сейчас проснусь.

Но тут рядом кто-то несколько раз подряд чихнул. Так серийно, по-кошачьи, умела чихать только Петрова.

Пыль веков рассеялась, и в ней проступила перепуганная чумазая физиономия Петровой в ореоле всё той же утёсовской шляпы. Петрова прохныкала, что хотела просто поглядеть, что там, в дыре, и вообще думала, что спит, но её вдруг ка-ак туда втянуло, и теперь она хочет домой.

Но никаких «домой» вокруг уже и в помине не было. Какие-то холмы, звёзды над головой и гробовая тишина. Слышно только, как волшебные часы у меня на руке тикают. На которых каждая минута равна году…

Петрова сказала, что я должен её немедленно спасать, потому что она ведь не могла отпустить меня одного на какие-то кулички, поскольку обещала моей маме за мной присматривать, потому и прыгнула первой в дыру во времени. Короче, получалось, что Петрова ради меня совершила подвиг, а я должен воздать ей за это должные почести, побыстрей найти Тайну и вернуть Петрову в палатку. Потому что сказочное время тикает.