Евгений Велтистов - Золотые вёсла времени или «Уйди-уйди»

Смотрю, глаза у ребят разгорелись. Еще бы: сесть на первый ряд маленького незнакомого кинозала, окунуться в неизвестный, потрясающе интересный мир, разве это не величайшее удовольствие? А выбор какой, имена у кинотеатров какие звучные: «Форум», «Колизей», «Баррикады», «Аврора», «Заря», «Перекоп», «АРС»!

— Вот бы посмотреть! — высказала общее желание Алена.

— Многие ленты невосстановимы, — пояснил я. — А «Веселые ребята» и «Два бойца» показывают по телеку.

— Мы не про телек, а про на самом деле, — захныкала Алена и хитро глянула на Кира.

— Я готов, — мгновенно отозвался Кир. — Махнем на часок туда, а, писатель?

Я задумался, припоминая дату. Усмехнулся: и он тоже принял пароль моего детства — мол, свой, писатель. Я сорвался с места, доковылял до бюро, набрал из керамического блюда как можно больше мелочи старой чеканки. Махнул на все рукой: будь что будет! Я и сам полжизни готов отдать за неповторимый момент. Сказал, когда мы построились привычной цепью:

— 25 апреля 1946 года. Домниковская улица, дом три.

Сомкнутые ладони Кира пронзили стенной шкаф, и мы очутились возле моей школы, на углу Домниковской улицы. На мне были старая куртка и аккуратно залатанные штаны.

...Сто лет не видел я свою школу, а она все такая же — темно-кирпичная Бастилия наших знаний среди моря мелких домишек. Каждое утро шагали мы сюда из близких и дальних домов, предпочитая улицам проходные дворы, лазейки, дырки в заборах или просто заборы. Наверное, нас собирало вместе нетерпеливое желание увидеть друг друга, продолжить вчерашние приключения.

Я сразу же сбегал за Толяхой в соседний дом, привел его, познакомил со своими, ничего не объясняя. Толя был дружески расположен к любым новым людям, лишь бы они разделяли наши интересы. А наши интересы в это время заключались в содержательном прогуле. Школа трудилась и жужжала многоголосием, как пчелиный улей, а мы, перебрав фильмы и кинотеатры, взяв буханку черняшки, шли в «Форум» на «Гибель «Титаника». Шли по Большому кольцу, по его Садово-Спасской части, где в июле сорок четвертого наблюдали мы «парад» разбитых и плененных в Белоруссии фашистских вояк, шли мимо длинной и желтой стены Спасских казарм, где когда-то, задолго до моего рождения, Сухаревские букинисты и антиквары сбывали по воскресным дням свой редкий товар знакомым любителям книг, шли мимо чугунной решетки Склифосовского, где мы частенько дрались с чужаками из Коптельского переулка, пристававшими к нашим девчатам. Перешли на Колхозной площади на другую сторону кольца и вскоре оказались у кинотеатра «Форум».

Если говорить честно, я любил больше «Колизей», чем чинный «Форум» на Садовом кольце. Кинотеатры были примерно равны по «испытаниям души»: и тут, и там продавали на вечерних сеансах «газировку» и мороженое. И тут, и там надо было выстоять час или два в очереди за билетами. Или купить их втридорога у барышников. Да еще пройти контролера, который опытным глазом взвешивал, есть тебе шестнадцать или нет. И мы привставали, проходя мимо контролера, на цыпочки.

Я любил «Колизей» из-за картины во всю огромную стену. Если посмотреть на нее с балкона, то увидишь Чкалова. Он только что вернулся из полета, прижал к груди маленького сына и смотрит на тебя: ну, мол, как? А ты и не знаешь, что сказать в ответ. И еще — возле «Колизея» ловкий дядя на глазах у публики вырезал ножницами контурные силуэты из черной бумаги прямо с твоего лица и наклеивал на белый лист.

У «Форума» не вырезали.

Но мы идем в «Форум» — в полупустой утренний зал — на «Титаника».

По дороге мы с Толей пересказывали нашим подопечным кинофильмы, которые те и в глаза не видели. Я, честно говоря, забыл в это время, кто такие мои друзья, и был смущен тем, что три человека «в наши дни» не слышали ничего о Тарзане. (С этим фильмом мы с Толяхой познакомились года через два.)

Я с азартом, к восторгу нашей компании, пересказал все серии: как приемыш обезьян — стройный, мускулистый юноша — летает на лианах среди тропического леса, скрываясь от погони охотников; как похищает он белую красавицу и прячет ее на верхушке пальмы; как, попав уже в Америку, бросается он со знаменитого Золотого моста в бездну вод и не погибает... А три друга-летчика из «Небесного тихохода»! А героические матросы в фильме «Мы из Кронштадта»!.. Все эти герои — наши личные друзья.

Толя тоже был. удивлен полным невежеством троицы, но природная застенчивость и деликатность не позволяли ему спросить, из какой провинции они явились.

— А у нас одни «Анжелики», — вздохнула Алена.

По дороге мы купили три мячика на резинке, и ребята ловко обменивались молниеносными ударами.

— Какие «Анжелики»? — встрепенулся было Толя и успокоился, услышав, что это так себе, пустячные фильмы.

— А у тебя, писатель, смешная прическа, — не успокаивалась Алена.

Я пощупал голову. На висках и затылке пусто, а на макушке густой пучок волос.

— Под «бокс», — пояснил я.

— Почему под «бокс»?

— Все так стригутся. Не мешай. Уже пришли. И вот мы уютно устраиваемся на первом ряду большого зала и, отщипывая по очереди от буханки, смотрим «Боевой киносборник №8». Появление трех боевых танкистов в кадре вызывает у нас восторг. «Боевые киносборники» всегда показывают перед кинокартинами. Мы с Толяхой узнаем с восторгом артистов, запомнившихся по знаменитым фильмам. Марк Бернес, Борис Андреев, Ваня Курский... И не скупимся на комментарии! Марк Бернес здорово поет, Борис Андреев и Петр Алейников до войны на экране были трактористами. Обаятельного, веселого Алейникова никто не зовет Алейниковым, а только по имени киногероя — Ваней Курским. За своего, свойского Ваню Курского жизнь можно было отдать!.. И песня, которую поет в этом киносборнике Марк Бернес, пришла к нам из довоенного фильма. Там три друга заявили, что будут вместе защищать Родину, если нападет враг. И вот война, и помчались на врага танки. Три танкиста, три веселых друга, экипаж машины боевой...

Кончился киносборник, и замелькали титры трофейного фильма «Гибель «Титаника». Уходит в последнее плавание корабль-гигант «Титаник». Его населяют разные люди: в шикарном ресторане танцует, пьет шампанское, любезничает изысканное общество; ютится на нижней палубе беднота «перекати-поле»; трудится команда во главе с самоуверенным, честолюбивым капитаном. И никто из пассажиров еще не знает, что бороться за жизнь им придется одинаково трудно. А мы в зале знаем про гибель «Титаника» и переживаем за каждый нюанс в судьбе героев картины. Мы уже не помним, что это кино, киношка, — волнуемся, переживаем как за живых людей...

После «Форума» мы под холодным ветром и дождем промчались к «Авроре», окунулись в радостный, неожиданный, музыкальный мир «Цирка». Целое созвездие талантов прошло перед нами: Орлова, Столяров, Володин, Массальский, Комиссаров. Ребят поразили кадры довоенной Москвы, особый оптимизм тех лет. А я впал в грустную задумчивость.