Марианна Цветкова - Бяка Ада и Тридесятое царство

— Эй вы, чучела! — крикнула Ада и немедленно пожалела о своем поступке: лица всех существ в лодке обратились к ней. Даже Мымра оглянулась и посмотрела на бяку. Ясень и Липа вытащили отчаянно сопротивлявшегося Вилли из-под скамейки и крепко связали ему руки обрывками веревок, оставшихся от Альбиноса (про самого Альбиноса никто почему-то и не вспомнил).

— Сейчас же оставьте моего друга в покое! — закричала Ада.

На лице генерала Дрынделя отразилась напряженная работа мысли, но от этого оно стало только еще тупее.

— Какая встреча, — выдавил Дрындель. — Это же бяка Ада, по которой тюрьма плачет! Немедленно шагай к нам в лодку, или я выброшу этого бобра в воду.

— Ух, сам ты бобер! — смело возразил Вилли, и в тот же момент тяжелый сучковатый кулак Липы опустился на его затылок. В глазах Вилли заплясали разноцветные искорки.

— Хорошо-хорошо, — быстро согласилась Ада. — Я иду к вам. Но предупреждаю — вы еще об этом пожалеете.

С этими словами Ада во второй раз перелезла на борт злополучной лодки.

И как только лапы бяки оторвались от черепашьего панциря, черепаха снова превратилась в рыбу. Краешком глаза бяка заметила, что толстые губы Карпа Карповича растянулись в блаженной улыбке, и он исчез в черной глубине. Лодка пошатнулась, но Ада вовремя ухватилась за мачту и устояла. В левой руке она крепко держала кнут.

— Как ты очутилась посреди озера?! — взревел Дрындель.

— Повежливее, пожалуйста, не советую со мной ссориться, — с вызовом ответила Ада.

— Ты что, малявка, нам угрожаешь? — Дрындель расхохотался.

— Какая глупая бяка, правда, Тереза? — фефелы захихикали. Лодка снова зашаталась.

— А вы знаете, что у меня в руках кнут превращений? — Ада подняла кнут, и золото блеснуло в лунном свете. Существа в страхе отшатнулись.

— Осторожно, лодка перевернется! — взвизгнула Василиса.

— Я могу превратить вас во что захочу, так что лучше отпустите моего друга Вилли! — закричала Ада.

Дрындель поразмыслил, а потом дал знак своим телохранителям, и те отпустили ухаря. Но радость Ады была преждевременной: Дрындель вдруг хлопнул в ладоши, и Ясень в мгновение ока заломил ей лапы за спину. Пальцы Ады разжались, и кнут выпал.

Существа округленными от ужаса глазами смотрели, как падает оружие превращений. Медленно, так медленно, словно само время замедлило свой ход.

"Еще мгновение, и кнут коснется лодки, — промелькнуло в голове у каждого. — И тогда она превратится… Тысяча злыдней! Никто не ведает, во что она превратится!"

Положение спасла Василиса. В немыслимом тройном прыжке она подскочила к Аде и, нырнув на днище, поймала кнут зубами. Существа вздохнули с облегчением.

Свирепо потрясая кнутом, Васька закричала:

— Успокойтесь немедленно, а то мы все сейчас утонем!

— О, та-а… — обреченно прошептала Мымра.

— С тех пор, как здесь появились эти двое, мы постоянно рискуем жизнью, как будто сидим на пороховой бочке, — сказал Дрындель. — Я приказываю сбросить их за борт. Лишний вес нам ни к чему — паруса больше нет, а задохлики и так из сил выбиваются.

Существа бесприкословно подчинились приказу: Ясень и Липа схватили Аду, а фефелы — Вилли, ведь руки у ухаря были связаны, и фефелы его больше не боялись. Друзья сопротивлялись изо всех сил, но силы были неравные. Черная вода неминуемо приближалась.

И тут Аду осенило.

— Василиса! — закричала она. — Мы же с тобой подруги! Помнишь, как мы шалили вместе? А как мы красиво танцевали бяк-бяк? А как я лечила тебя, когда тебя укусил Упырь Альбинос? Ты спала на кровати, а я — рядышком, на полу. А Вилли, добрая душа, приютил тебя в своей норе. Так неужели же ты допустишь это беззаконие? Я совсем не хочу тонуть, это неприятно и невкусно!

— С тобой дружить — только здоровью вредить, — проворчала Василиса. — Ладно, Дрындель, оставь их в покое, мы с Адой и вправду не чужие. Да и ухарь тоже мой приятель.

Василисе уже давно не нравилось то, что происходило вокруг. Она жалела, что связалась с существами — Ваське казалось, что она гораздо быстрее разыскала бы ключ в одиночку, чем вместе с этими несуразными буками и фефелами. К тому же она очень страдала от морской болезни. "Только Ады мне здесь еще не хватало", — подумала Васька. — Василиса даже самой себе боялась признаться в том, что эта маленькая, шустрая бяка, везде сующая свой нос, пробудила в ее душе давно забытые чувства — сострадание и отзывчивость.

— Делай, что я сказала, Дрындель! — нарочито грубо рявкнула Васька и ударила по днищу лодки длинным хвостом. — У меня в руках самое страшное оружие в Бякандии. Догоняешь? Если нам в лодке тесно, давай выбросим кого-нибудь другого.

Дрындель остолбенел от такой наглости, но, как существо военное, быстро понял, что командует здесь больше не он.

Генерал обвел взглядом присутствующих и задумчиво произнес:

— Кого бы выбросить? Ясень и Липа — мои телохранители, они мне еще пригодятся. Задохлики — гребут. У Василисы — кнут превращений. Остаются только фефелы и Мымра. Но фефелы такие тощие — выбросишь и не заметишь.

— Мымра, хочешь немножечко поплавать? — вежливо спросил Дрындель.

— О, те-е-ет…. - ответила Мымра, но тут же сильные лапы Ясеня и Липы подхватили ее и выбросили из лодки. Лишь два серых глаза остались торчать из воды, и в них застыло безграничное удивление. Утонуть Мымра не могла — ее защищал оберег.

А лодка уплывала все дальше и дальше. Плечи задохликов синхронно двигались, но при этом каждый задохлик в отдельности дрожал от головы до кончика хвоста. Даже Лема не спасали его очки "антистрах". Никто из задохликов не посмел перечить могущественному генералу этой ночью: маленькие существа боялись воды, пыток и своего собственного страха.

Когда все, наконец, улеглись спать, Ада шепнула Вилли на ухо:

— Нам нужно хорошенько обдумать план действий на завтра.

— Ух, конечно, — сразу согласился Вилли. Он свернулся калачиком на дне лодки и захрапел.

"Кажется, ему нужна колдо-подушка антихрап, — подумала Ада. — Жалко, что мы не купили ее в "Магии для всех". — Бяка хихикнула, потянулась, сладко зевнула и сама не заметила, как уснула. А план так и остался необдуманным. Под утро Аде опять приснился волшебный сон.

Аде приснился Леший. Ей снилось, как сквозь кружевные занавески в небольшую спальню в доме за озером проникают первые солнечные лучи. Леший сидел в кресле-качалке. Вверх-вниз, вверх-вниз… Кресло мерно поскрипывало. Леший о чем-то сосредоточенно думал.

Потом он встал и направился в сени через проходную комнату, где на печке спал Добрыдень.

— Куда ты, Лешенька, в такую рань? — раздался заспанный голос Добрыдня. Старичок протирал глаза.