Линда Бакли-Арчер - В плену у времени

— Она сказала, что мы уже здесь! — сказал мистер Скокк.

Оказалось, что аллея каштанов не что иное, как длинная дорога к шато.

— Наконец-то! — воскликнула Кэйт.

Шато де Хьюмиэйр напоминало небольшой средневековый замок, построенный из разноцветного камня, с двумя круглыми островерхими башнями и рвом. Вокруг дома был разбит сад, на газонах паслось стадо овец.

— Неудивительно, что маркиз отказывается покидать это место, — заметил Питер. — Редко встретишь такую красоту.

Пока путешественники восторгались окрестностями, яростная пика молнии пробила темные плотные облака и, как управляемая ракета, ударила в кровлю ближайшей башни. Удар сопровождался странным электрическим звуком — что-то среднее между продолжительным шипением и треском. Раскат грома разнесся на многие мили. Кэйт вздохнула, ожидая, что появится пламя или крыша башни свалится — но ничего такого не случилось. Чудо, но, похоже, шато вовсе не повреждено. Мари засмеялась и что-то сказала мистеру Скокку, но на середине фразы Сорель перебил ее и потащил прочь. Поклонившись на прощание, они ушли.

— Что у них за проблемы? — спросила Кэйт. — Хочу сказать вам, что Луи-Филипп знает этого человека. Я видела его вчера. Он — революционер.

— Он и миллионы других! — воскликнул мистер Скокк. — Мы находимся в сердцевине Французской революции! И, честно говоря, мне трудно сказать, за я или против.

— Он же мне помог… — сказал Питер.

— Но именно он преследовал ту французскую служанку! — возразила Кэйт. — Ох… Не важно, конечно, но я ему не доверяю.

— А что сказала его жена? — спросила Ханна.

— Она сказала, что за последние три года во время грозы маркиз всегда выходил из замка, проверяя свой приемник молний, и теперь он убедился, что тот работает! Ее муж предупредил, что маркиз абсолютно сумасшедший. И если вы присмотритесь, то увидите этого лунатика или, как назвал его Сорель, — гражданина Монферона, бывшего маркиза де Монферона. Видите? Вон он, на газоне перед шато.

Мистер Скокк вытянул руку. И все только сейчас увидели, что невдалеке от них высокий худой мужчина в белой рубашке танцевал джигу под дождем, среди овец.

— Пришло время, мои друзья, — сказал Питер, — представиться человеку, который, надеюсь, поможет решить нашу проблему.

Гроза ушла так же быстро, как и пришла. Ветер утих, а сильный дождь превратился в морось. Среди туч появились крошечные просветы голубого неба, и снова запели птицы. Потом просвет в облаках стал довольно большим, проглянуло солнце, и над шато де Хьюмиэйр раскинулась радуга.

— Господи благослови, это точно доброе предзнаменование, — сказала Ханна, от чьей промокшей одежды, как и от одежды всех остальных, начал подниматься легкий парок.

Путешественники оставили лошадей пастись под деревьями и пошли по красиво изгибающейся дорожке, усыпанной гравием. Вскоре аллея расширилась и стала двором перед шато, по которому на квадратных известняковых плитах были расставлены отлитые из свинца скульптуры лесных нимф и сатиров. Из-за Питера, который еще недостаточно оправился после столкновения с деревом, все шли медленно. Когда они подошли к саду, который издали казался таким аккуратным, стали заметны признаки того, что за ним никто не ухаживает.

— Сомневаюсь, чтобы миссис Монферон обрадовалась бы, увидев это, — сказал мистер Скокк.

— Интересно, приехал ли уже Луи-Филипп? — заметила Кэйт.

Травку на обширных газонах щипали овцы, сорняки пробивались сквозь гравий на дороге, а двор был испещрен рытвинами и лужами. Многие статуи были повреждены морозом, и из швов каменной кладки кое-где пророс папоротник. За кустами, когда-то тщательно подстриженными в форме пирамид и шаров, теперь никто не следил. Растения хаотически бежали от форм, которые им когда-то придали. По сторонам дорожек росли фруктовые деревья. Множество яблонь, слив и груш роняли свой урожай на землю. Под деревьями валялись кучи гнилых фруктов. Мистер Скокк наступил на грушу и отпрыгнул на траву, попав в овечий помет.

— И не говори, — сказал он, увидев выражение лица Кэйт. — Чего бы я только не отдал сейчас за славный, горячий душ…

Мысль о горячем душе удивила Ханну, которой трудно было представить себе нечто подобное, но она подумала, что лучше промолчать, поскольку мистер Скокк склонен к резкостям.

Когда подошли к подъемному мосту, все, не решаясь его перейти, одновременно остановились. Мост был перекинут через небольшой ров, ярко-зеленый из-за водорослей. По воде плавали маленькие белые утки, оставляя на ее поверхности черный след. Путешественники интуитивно понимали, что нельзя нарушить границу шато, не получив на это разрешения его хозяина.

Кэйт посмотрела наверх и увидела плющ, разросшийся по стенам, а кое-где пробравшийся и внутрь через разбитые окна.

— Будто замок Спящей Красавицы, — прошептала она.

Все двинулись по скользким древним планкам подъемного моста. За мостом гордо расхаживали измазанные грязью, взволнованные появлением гостей павлин и дюжина пятнистых курочек, которые негодующе покрикивали «ко-ко-ко-о-о-о-о». Двери, украшенные резьбой, были широко раскрыты, и из дома доносилась прелестная музыка.

Путешественники остановились на пороге, заглядывая внутрь. В большом холле с галереей пол был выложен плитами. Из высоко расположенных окон лился свет. Комната такая большая, что дальние углы трудно было разглядеть, словно их скрывал туман. В холле возвышалась гора мебели, серебра и фарфора, частично прикрытая простынями. Все это находилось под защитой одинокой сгорбившейся фигуры, сидящей за клавесином. Ловкие руки уверенно двигались по черным и белым клавишам.

Несильный огонь теплился в гигантском камине, перед ним стояли стол и кресло, заваленные книгами и бумагами. Грязные тарелки, бокалы и кружки опасно балансировали на куче писем, перевязанных лентой. Прекрасная хрустальная люстра, без всяких сомнений, была близнецом той, которую они видели в доме на Голден-Сквер.

Из-под проворных пальцев маркиза де Монферона струился каскад звонких звуков. От этой музыки по спине Кэйт пробегала дрожь, а на глазах Ханны появились слезы. Чувства, которые вызывала музыка, были одновременно и печальными, и возвышенными.

— Это прекрасно! — сказала Кэйт.

Звук ее голоса разбил колдовство, и элегантная фигура в белой рубашке, сидящая у клавесина, обернулась. Испуганные темные глаза уставились на незваных гостей. Прежде чем гости сообразили, что происходит, рука маркиза быстро поднялась вверх и потянула за веревку, свисающую с потолка.

И сразу все вокруг стало желтым. Цвета желтого лютика. Сверху, ярд за ярдом, летел желтый шелк. И этот шелк окутывал их. На них обвалилась ткань, в которой они барахтались, пытаясь выбраться.