Вячеслав Запольских - Секретная тайна

Я полез в ранец, достал бумажник с подмигивающей японкой и бросил его на парту. Вытащил и положил рядом учебник физики, тетрадку. Порылся зачем-то в карманах. Только после этого щелкнул никелированным замочком и извлек купюру.

Инопланетяне, похоже, отказались от долларов: сто евро. И таких бумажек здесь в плотной пачке ого-го.

Я посмотрел банкноту на свет, аккуратно сложил ее вчетверо и засунул в нагрудный карман. Бумажник небрежно бросил обратно в ранец и раскрыл физику.

Мимо просквозили легкие шаги Полетаевой. За моей спиной она остановилась и заговорила о чем-то с Кощеевой. Время от времени (я это спиной чувствовал) она бросала взгляды на меня. «Амеба ты одноклеточная, — зло протелепатировал я. — Отрезок одномерный. Кратчайшее расстояние от наживки до поклевки. Лучше вон димочкиным видеомобильником и часами „роллекс“ заинтересуйся. Потому что ты мелко плаваешь, Полетаева».

Физика по расписанию была последним уроком. Выйдя из школы, я отправился на пункт междугородной телефонной связи. С трудом отвалил двери из толстенного стекла, поискал глазами окошечко с надписью «Прием заказов». Там сидела девушка лет двадцати, с черными комьями туши, застрявшими в ресницах.

— Можно заказать разговор?

— Вызов адресата оформляется телеграммой, — раздался служебный голос. После чего ресницы содрогнулись, из них вынырнули глаза, оглядели окрестности и обнаружили меня:

— На телеграмму-то денег наберется?

— Наберется.

— Куда будем звонить?

— В Мексику. Город Нуэво Ларедо, авенида (я взглянул на свой помявшийся уже кусочек ватмана) — авенида Куаутемока, семьсот шестьдесят шесть.

Глаза сузились.

— Ты что, мальчик, с придурью? Больше заняться нечем?

Видно было, что междугородная телефонная связь не без удовольствия просунула бы руку в окошечко и дала мне шелобана по лбу. Я вытащил из нагрудного кармана стоевровую бумажку и положил ее на тарелочку для денег.

— Оформите со справкой, пожалуйста. А то я номера не знаю. Нужно позвонить сеньору Рамиресу Васкесу. А мой домашний…

Глаза скосились на розовую банкноту, а голос из-за стекла произнес:

— Охранника, что ли, позвать? Ну-ка, откуда это у тебя? Фальшивые?

Кажется, с валютой я сделал промашку. И довольно глупую.

— Извините, — поспешно сказал я. — Рублей случайно не оказалось. Извините, — и забрал деньги. — А все-таки, как мне заказать разговор с Мексикой?

— Приходи с родителями, и пускай они паспорта прихватят.

Все ясно. Идти в кассы Аэрофлота и просить продать билет до Мексики — вообще дело дохлое. А что, если действовать через подставных лиц? Попросить Макарова, чтоб он уговорил своих родителей позвонить в Нуэво Ларедо. А что? Им часто приходится бывать за границей, своим зарубежным знакомым они постоянно звонят, знают, как это делается. Хорошо, что Макаров собирается придти сегодня в гости… Ох! Заподозрил он что-то, или про летающие тарелочки — это случайность, совпадение?

Родителей дома не было. У телефона лежала записка: «Борщ в холодильнике, мы у тети Киры».

Я поставил кастрюлю на плиту и отправился в ванную. Вытащил кабытрон и в который уже раз принялся его рассматривать, поглаживая холодный серебристый металл.

Я его не выдумал. Не нафантазировал. Он был настоящий. И, наверно, всемогущий.

Борщ на кухне вскипел. Я вылил его прямо через кастрюльный край в тарелку и стал резать хлеб. В прихожей раздался звонок. Ага, Макаров прибыл. С лимонным тортом.

Я открыл дверь. Это был не Макаров. Это была Полина.

— Что с тобой? Сырого мяса, что ли, наелся?

А я не мог остановиться. Не пойму, отчего, но я не мог сказать и слова без какой-нибудь подковырки или просто откровенного хамства. Я разве что канцелярские кнопки под нее не подкладывал. «Остановись! — орал я себе. — Куда тебя гонит, дурак! Раскаиваться потом начнешь, да поздно будет».

— Мадам! — расшаркивался я. — Счастлив, что вы посетили мое скромное жилище. Как вам понравились наши тараканы? Не желаете ли чаю или вчерашнего борща?

— Спасибо, такого желания нет.

— Жаль. Кстати, не разменяете ли сто евро червонцами? Неудобно, знаете ли, покупать пломбир за валюту. Продавщицы шарахаются, милиционеры в свистки свистят.

— Слушай, Механошин! — я ее все-таки разозлил — Перестань выпендриваться, а то уйду.

— Осторожней через дорогу! (Дурак, ведь действительно уйдет сейчас!).

Но она не ушла.

— Я тебе подарок принесла, — Полина достала из сумки бумажный пакет, развернула, и я увидел игрушечный револьвер. Металлический «кольт» с длинным стволом. Полина нажала на спусковой крючок, и из ствола вылетел снопик искр.

— Пьезозажигалка, — сказала она. — Очень удобно газ на плите разжигать. Она практически вечная, только электроды в стволе надо раз в месяц спиртом протирать, а то разряда не будет. Ну, что, кончил выпендриваться?

— Еще и не начинал.

— И не надо. Тебе это не идет.

Она помолчала, потом сказала:

— Думаешь, я из любопытства пришла? Узнать, откуда у тебя полный бумажник евро?

— Попробуй, убеди меня, что тебе это неинтересно.

— Я пришла сказать, чтоб ты не обижался за вчерашнее. Ну, помнишь, в «калидоре ужаса»… Если ты способен воспринимать что-нибудь серьезно, то восприми: я прошу у тебя прощения. И Танька с Катькой тоже раскаиваются. У нас был заскок. Мы прекрасно видели, что это ты там у поилки булькаешь, и не сговариваясь разыграли спектакль. С тобой, между прочим, тоже случаются сдвиги по фазе, и довольно часто.

Я молчал. Я все простил.

— Полина, — у меня, как всегда, поползла горячая волна по шее и по щекам. — Ты меня тоже извини. Чаю хочешь? Спокойно, не дергайся. Иранский чай, очень хороший, в магазинах не продается, кто-то из родительских знакомых привез прямо из оттуда.

Раздался звонок. Это пришел Макаров. И вовремя, я уже был готов рассказать Полине про все: и про евро, и про инопланетянина, и про кванты вероятности.

— Лимонного не было, — с порога объявил Макаров, подавая мне тортовую коробку. В другой руке он держал какой-то плоский черный чемоданчик. — Взял «Прагу». Ого, у тебя дама! Мне кажется, мадемуазель, я с вами где-то уже встречался. Скажите, у вас «кольт» тридцать восьмого калибра?

— Он никакого не калибра, он пьезозажигалка, — сказала Полина. — А «Прагу» давай сюда, я ее разрежу.

Зазвонил телефон. Я бросился в прихожую и схватил трубку.

— Алло, Механошин слушает!

— Привет! Это самое… Как пишется винегрет, через два «н» или через одно?

Патласов опять удачно упал с неба.

— Через четыре, — неудачно сострил я и бросил трубку.

Вернулся в комнату. Там Макаров раскрывал на моем столе свой чемоданчик. Это был ноутбук.