Андрей Саломатов - Сумасшедшая деревня

— Слышу вас хорошо, — ответил Фуго. — Теперь пойдите, поговорите с рекой.

— Земля, земля, вас понял, — ответил Игорь Михайлович и словно сомнамбула* отправился на берег.

Тропинка, ведущая к реке, проходила между огородов. На одном из них работал Иван Бурбицкий — молодой сержант милиции, который совсем недавно поселился в Игнатьево и пока не знал всех жителей деревни в лицо. В детстве Иван мечтал стать космоплавателем, но когда вырос, решил, что кто-то должен поддерживать порядок и здесь, на Земле. И тогда Бурбицкий пошел работать в милицию города Тучкова. Он очень хорошо исполнял свои обязанности, и вскоре молодому стражу порядка досрочно присвоили звание сержант.

Два часа назад Бурбицкий сдал дежурство и решил заняться прополкой картофеля. Иван стоял посреди своего небольшого поля, потирал уставшую поясницу и от нечего делать крутил головой. Он надеялся увидеть хотя бы кого-нибудь из знакомых, чтобы завести разговор о подлых колорадских жуках, съевших половину ботвы, пока он занимался охраной общественного порядка. Здесь-то Фуго и совершил свою следующую ошибку. Решив немного порезвиться, он принял вид обыкновенной козы.

— Смотри-ка, чья-то коза без надзору ходит, — сам себе вслух сказал Иван.

— А я сама по себе, — поравнявшись с милиционером, неожиданно проговорило животное. — Фу ты, черт, вымя ходить мешает. Наверное, козлом все-таки лучше быть. — Затем коза вдруг расстеклась по земле и исчезла. По траве, будто порыв ветра, пронеслась волна, на солнце набежала небольшая тучка, и сержант милиции почувствовал, как у него между лопатками поползли мурашки, каждая из которых была не меньше колорадского жука.

— Что?! — холодея, спросил сержант, и рука его непроизвольно потянулась к тому месту, где обычно на кителе располагался карман с милицейским свистком. Но сейчас там была лишь голая грудь.

В общем, Ивану Бурбицкому сделалось жутко. Он был уверен, что говорящих коз на свете не бывает, а значит объяснение этому факту было одно: он увидел настоящего оборотня, о которых когда-то читал в страшных книжках.

— Люди! — вдруг закричал сержант милиции и, не разбирая дороги, бросился прямо по грядкам вон с огорода. — Люди! — истошно вопил он. — Я видел оборотня!

Пробегая мимо местного пенсионера Клубникина, Иван с вытаращенными глазами крикнул ему:

— Я видел настоящего оборотня! Понимаете? Оборотня!

— Сбрендил, — провожая взглядом Ивана, проговорил Клубникин. — А ещё в милиции работает.

Алеша с Дариндой стояли на берегу реки рядом с рыболовом Николаем Бабкиным и его кошкой Ксюшей, которая всегда сопровождала хозяина на рыбалку. Ксюша сидела как египетская богиня Бастет* и терпеливо дожидалась своего пескаря, а Николай красочно расписывал, какой огромный лещ от него ушел сегодня утром. Алеша знал, что Николай настоящий рыбак, а значит врет, но вежливо кивнул и переспросил:

— Какой, какой? Вот такой? — Он развел руки почти на метр и с восхищением выдохнул: — Ух ты!

— Ну почти такой, — засовестился Николай.

Когда Игорь Михайлович подошел к реке, все повернулись в его сторону. Минеев встал на мосток, завис над водой и вдруг произнес:

— Река, река, я Игорь Минеев. Как слышишь? Прием.

— Совсем рехнулся мужик, — тихо проговорил Николай и потащил удилище кверху. На крючке отчаянно трепыхалась плотвичка величиной с палец, и Ксюша тут же сорвалась с места и уселась у хозяина в ногах.

По прибрежной траве прошла небольшая волна, и вслед за этим за спиной у рыбака возник Фуго в облике прадедушки.

— Твоя работа? — тихо спросил его Алеша, указывая на Минеева.

— Если честно, моя, — радостно признался Фуго.

Так и не дождавшись ответа от реки, Игорь Михайлович задумчиво побрел назад в деревню, а Николай, насаживая на крючок свежего червя, продолжил:

— А позавчера здоровый окунь взял — килограмма на полтора. Таскал меня, таскал. Таскал-таскал. Таскал-таскал…

— А здесь разве такие большие окуни водятся? — с сомнением спросил Алеша.

— Скажешь тоже! — искренне возмутился рыбак. — Здесь знаешь какая рыба есть? Багром не вытянешь.

Отвлекшись, Алеша и не заметил, как Фуго снова исчез. Только когда рядом с поплавком Николая всплыла огромная рыба и помахала им плавником, он испуганно обернулся, покачал головой и показал мимикру кулак.

— Вон! — заорал рыбак. — Вон, видишь?! — Николай резко выдернул из воды удочку и заметался по берегу, на ходу сбрасывая с себя одежду. Видишь?! А ты говоришь, не водится!

Рыбина продолжала плавать на поверхности в нескольких метрах от берега. Даринда испуганно смотрела на племянника и молчала, а Николай нашел в траве здоровенную дубину и на цыпочках вошел в воду.

— Фуго! — испугавшись за племянника, вскрикнула Даринда.

— Что случилось, тетушка? — вдруг спросила рыбина, и дубина сразу выпала из рук рыбака.

— Мама! — оцепенев, проговорил Николай Бабкин. — Мамочка! — Он задом вышел из воды, чуть не наступил на Ксюшу и, развернувшись, со всех ног бросился в деревню, позабыв об одежде и удочке. — Говорящая рыба! — на бегу заорал он. — Я видел говорящую рыбу!

— Фуго! — зашипел Алеша на мимикра. — Что ты делаешь?!

— Ему так хотелось увидеть большую рыбу, что я решил доставить ему удовольствие, — выбираясь на берег, ответил мимикр.

— А зачем ты заговорил? Говорящих рыб не бывает.

— Но он же видел, значит бывает, — спокойно ответил мимикр.

А в это время пенсионер Клубникин сидел за письменным столом внука и писал анонимное* письмо в милицию:

"Довожу до Вашего сведения, что в Вашем отделении работает сержант милиции Иван Бурбицкий, который в неслужебное время, вместо того, чтобы собственным примером воспитывать некоторых несознательных граждан, видит оборотней и прочую мифологическую нечисть. В связи с этим прошу рассмотреть его поведение на общем собрании милицейского состава и поставить вопрос о пребывании сержанта Бурбицкого в рядах доблестной милиции.

Истинный гражданин своей страны".

Вообще-то, пенсионер Клубникин был очень даже неплохим человеком, но от долгого одиночества душа его немного очерствела. Часто по вечерам он садился за письменный стол и сочинял автобиографический роман, в котором описывал всю свою жизнь. А когда ему надоедало это делать, он писал письма. Правда, у Клубникина давно уже не было ни друзей, ни родственников, поэтому писать ему приходилось в разные правительственные и научные учреждения.

Заклеив конверт, Клубникин вышел из дома, опустил письмо в почтовый ящик и с удовлетворением потер руки. В этот момент мимо него пронесся голый Николай Бабкин.

— Я разговаривал с рыбой! — вопил рыбак. — Я видел говорящую рыбу!

— Так-та-ак, — сощурившись, зловеще проговорил пенсионер и ушел в дом писать ещё одно анонимное письмо на работу Бабкину.