Вадим Чирков - Охотники за пришельцами

— Сразу отпустило, — сказала она, — ой как дышать хорошо!

Смуглый оглядел комнату, небогатую ее обстановку, остановил глаза на сыне женщины, стоявшем вместе с санитарами у двери. У того дергалась отчего-то левая бровь и он никак не мог ее остановить. Некоторое время смотрел на него, вот опять повернулся к женщине.

— Сейчас вы уснете, но прибор не снимайте. Мы его прикрепим к телу. — Поверх коробочки легла прозрачная лента, очевидно, клейкая. — Снимете утром, а на ночь снова приложите к груди. Можно и днем, если "схватит". И так несколько раз. Не меньше семи-восьми.

Снова обернулся к Шашлыку и сказал негромко:

— Если сорвать сейчас этот прибор, твоя мать может умереть. — Помолчал, пристально глядя на подростка. — То же произойдет, если ты оборвешь в очередной раз телефонную трубку. Умрет или твоя мать, или кто-то другой.

— А куда после его отнести? — спросила Наталья Ильинична про прибор. Она совсем уже ожила.

— Оставите у себя, он из бесплатного фонда. Только не забывайте выключать. Вот рычажок.

Врач встал и направился к двери.

Шашлык набрался смелости, чтобы задать мучивший его вопрос:

— А кто вас вызвал к маме?

— Ты, — был ответ. — Мы проезжали мимо и услышали твой крик. А один из санитаров знал, где ты живешь. Вот он, — смуглый кивнул на парня в белом халате.

Шашлык глянул на парня, потом на другого — они походили друг на друга, как близнецы; никогда и нигде он прежде их не видел.

Утром Шашлык, посланный за хлебом и молоком, заглянул в телефонную будку. Лохмотья провода свисали до самого пола, пружина была растянута.

"Узнаю, кто — не жить ему в нашем районе" — решил он, в доказательство стукнул кулаком по телефону и расшиб руку до крови.

В магазине Шашлык, посасывая раскровавленное ребро ладони, взял что нужно, не заметил очереди у кассы, даже не ответил ни одним словом на возмущенные вопли выстроенных в ряд пенсионеров и молодых мам и выскочил на улицу.

Шашлыку нужно было сейчас с кем-то поговорить. Во-первых, повидать своих и узнать, кто мог сорвать телефонную трубку. Во-вторых, потолковать о Белом. Что он вдвойне ненормальный: десятку за окурок — раз, да и врач, каких сейчас не бывает. Это ж надо — услышать чей-то ночной крик, сходу понять, какая беда происходит, вычислить адрес, подняться на четвертый этаж… и что за коробочка на маминой груди? Таких он не видел, хотя врачи в их квартире, уколы, валокордин и таблетки не новость. Загадок Шашлык не любил, он с ними разделывался в два счета. А эта мучила, как зубная боль. В ней был привкус чего-то такого… Шашлык вспомнил, что после ухода бригады "скорой" в комнате матери остался странный запах — не пахло ни машиной, на которой она приехала, ни уколами, а чем-то настолько незнакомым, что это тревожило — так, может быть, тревожит поисковую милицейскую собаку запах наркотика в чьем-то чемодане.

Так с кем же об этом всём поговорить? Размышляя, Шашлык остановился.

Тут на него налетели и чуть не выбили из руки хлеб. Это были шестиклашки, они неслись на большой перемене в кондитерский отдел магазина. Шашлык пнул кого-то в толстенький задик и, пнув, узнал в обернувшемся Балашова, соседа по улице, такого умного, что, по слухам, уже сейчас учится на ученого.

Шашлык дождался умника у школьного забора. В руке того был изрядный кусок нежного и сладкого рулета. Беляш был схвачен крепкой Шашлыковой рукой.

— Пусти! — забился он, как рыба, пойманная на крючок. — Пусти, чего ты!

— Слушай сюда, — остановил трепыхание вчерашний враг, а ныне защитник телефонов. — Есть к тебе ученый вопрос.

Никита притих и проверил, целы ли пуговицы на рубашке. После этого он поднял глаза на Шашлыка. Ничего хорошего в его лице он не увидел.

— Какой вопрос?

— Ты, говорят, на ученого учишься?

— Я член детского научного общества, — неприязненно ответил Никита. — А на ученых учатся, как ты говоришь, в аспирантуре.

— Ну все равно рубишь, — решил Шашлык. — У меня такое случилось, что хоть академиков зови.

— Что же? — нисколечко не поверил в такое Никита. Он покрутил головой, а глаза его еще больше похолодели и сузились, как всегда, когда он разговаривал с дилетантом, а то, что Шашлык дилетант почти во всем, он не сомневался.

— Пойдем в сторонку, покурим, я тебе всё расскажу.

— Я не курю, — так же неприязненно ответил Никита.

Они присели на каменное основание школьного забора, Шашлык закурил и, смущаясь и запинаясь, рассказал про свое первое знакомство с Белым, про тот престранный разговор с Сенчиком, когда в руке у него, Шашлыка, была телефонная трубка, а Сенчик шел с пустыми руками в аптеку. И еще рассказал про нынешний ночной эпизод: тот же чудной Белы оказался в нужное время в их доме. Что-то тут не то и не так, как должно быть…

Он думал, что отличник его осмеет, — и было за что! — но Никита выслушал его невероятный рассказ спокойно (несмотря на то, что внутри у него бушевало пламя, как в паровозной топке). Выслушал и сказал невозмутимо:

— Интересно… Интересно… А больше ты ничего необычного не видел?

Шашлык помотал головой. Никита потер переносицу и поднял на него ясные — уже без холода — глаза.

— Ну и что ты сам обо всем этом думаешь? — Вопрос был задан на тот случай, не думает ли Шашлык так же, как они с Шахом.

— Фокусы, — неуверенно ответил враг скамеек. — Или этот Белый — экстрасенс.

— Вполне возможно, — быстро согласился Никита, думая о своем. — Хорошо, что ты рассказал нам об этом.

— Кому это нам?

Никита понял, что чуточку проговорился.

— Я сказал "нам"? Ну, я имел в виду наше общество. Я ведь расскажу там об этом феномене.

— О чем, о чем?

— О том, что ты назвал фокусом экстрасенса. Так твой Белый часто бывает в лесопарке?

— Бывает, — закивал Шашлык. — Ходит, смотрит…

Никите не терпелось поделиться с Даней.

— Ладно, Коля, — откуда-то он знал настоящее Шашлыково имя, — спасибо за информацию.

— Пока, — Шашлык протянул Никите руку. — Если что еще узнаю, скажу.

Никита понесся в школу, на бегу откусывая от куска рулета. Перемена давно закончилась, он влетел в класс запыхавшись.

— В чем дело, Балашов? — спросила Раиса Ивановна. — Уже и ты начинаешь опаздывать?

Беляш смахнул крошки рулета с губ.

— Я домой бегал, — соврал он, разыскивая глазами Даню. — Бабушке надо было лекарство купить и отнести.

Он сел на место и оглянулся. Как ему не хватало сейчас Шаховой телепатии! Он бы передал ему, что след пришельцев вновь отыскан!

Это был один из тех моментов, когда не успеваешь даже крикнуть. На краю тротуара у продовольственного магазина стояла мама с малышом лет, наверно, трех. Она разговаривала с другой женщиной и держала сына за руку. А тому хотелось от материной руки освободиться. Он дергался, дергался и наконец мама, увлеченная разговором, отпустила его. Малыш огляделся, увидел что-то на другой стороне улицы и стремглав понесся туда. Он побежал неожиданно для мамы и неожиданно для машины, разогнавшейся по пустой мостовой. Несчастья было не миновать. Все, кто видел это, замерли, и даже крик ни у кого не успел вырваться.