Вадим Чирков - Слямбу катамбу нок! или Прключения первобытного выдумщика

Дум вздохнул, будто сбросил с плеч тяжелую ношу, и лоб его разгладился.

— И вообще, я думаю, — тут Думов голос стал увереннее, — что время деревянных богов, раз ими стали драться, прошло! Наступает время каменных. Как наша Гора.

Какое-то время Взашей смотрел на Дума с недоумением, хлопая глазами.

— Что-то я вдруг перестал тебя понимать. — Он потряс головой. И возразил последним словам: — А как же тогда наш Ветер? — Лоб его, тоже было наморщенный, в этот момент тоже разгладился. — На счету Ветра, между прочим, не одна сваленная Гора!

— Ветер! — не остался в долгу Дум, чей лоб теперь разгладился, словно ряби и не бывало. — А как, скажи, вытесать из него бога?

— Гора стоит на месте, — ответил Взашей, — а Ветер сегодня здесь, а завтра там. Другими словами, ваша Гора только для вас, а Ветер — он для всех! Ну, что ты на это скажешь?

— Нашу Гору видно отовсюду…

— Что-то ее не видать с этого места. А наш Ветер — вот он! Смотри, как он мотает из стороны в сторону пламя!..

Не будем забывать, что в тот вечер у Костра сидели-спорили первобытные люди. Они так многого еще не знали и не умели, что не стоит и перечислять. Ведь даже Рукопожатие и Улыбку тогда только-только начали осваивать… Ну так вот, Дум и Взашей, первобытные, повторим, люди, как завели в тот вечер спор, так и не смогли ни о чем договориться, ни на чем остановиться — не смогли прийти к единому выводу до самого утра.

Уж мы-то на их месте еще до краешка Солнца на чем-нибудь да примирились!

Уж мы-то, конечно, пришли бы к какому-то соглашению!.

Договорились бы, это точно!

Кто-то думает иначе?

А?…

Как спали и как просыпались первобытные люди?

Спали они тревожно, и на это были причины. Первая: наши далекие предки очень часто укладывались натощак. А что оставалось давним жителям пещер, если:

хлеб они еще не сеяли,

огородов не сажали,

коров не доили,

овец не пасли, свиней, гусей и кур не заводили,

а птичьи яйца собирали только когда случайно находили их в гнезде.

Да и запасать свежие продукты тогдашний человек еще не умел: в пещерах ни погребных ледников, ни, понятно, холодильников не было.

Соль, правда, в то время уже открыли, но еще никто не догадался засаливать ни мясо, ни овощи.

Овощи, кстати, только-только начали распознавать среди трав и корешков. Ученые до сих пор спорят, какой овощ был отведан пещерным человеком первым: картошка, морковь, брюква, репа или капуста. Про чеснок, горчицу, хрен и черный перец известно: они были последними.

Человеку нужно было 30 тысяч лет учиться, соображать, понимать, постигать, усекать, кумекать, догадываться, открывать, выдумывать, изобретать — чтобы владеть всем, чем владеем мы, чтобы знать все, что знаем мы, чтобы уметь делать то, что мы умеем, — мы, такие бедняки и неумехи, по мнению тех, кто будет жить через 30 тысяч лет после нас.

Первобытный человек добывал пищу охотой. Но охота не всегда удавалась, потому-то и ложились спать стар и млад чаще голодными, чем сытыми. А на голодный желудок какой сон! И понятно, что снилось жителю пещер, — охота. Вот охотники выслеживают зверя, вот окружают, вот нападают, вот убегают, если зверь обороняется… Это и есть вторая причина, почему спали тогда ворочаясь, дергаясь, суча ногами и так вскрикивая, что срывались с высоких "потолков" пещеры летучие мыши и ошалело метались в темноте.

Есть и третья причина беспокойного сна первобытного человека. Если охота получалась (загоняли, предположим, мамонта), все ели доотвала. И от перееда — он, скажем честно, бывает не в радость — сон тоже нарушался: племя ночью опять-таки ворочалось, вздыхало, стонало, и храпело так, что с "потолка" срывались сталактиты, грохались оземь и, случалось, попадали в человека.

Оттого что в пещере спали вповалку, просыпались все одновременно. Один поднимался, задевал другого, тот — третьего, ну и так далее… Продирали глаза наши предки — и давай зевать, кашлять, сопеть, чихать, перхать, сморкаться (в пещере было холодно, сыро и промозгло), давай ни с того, ни с сего гаркать, хекать, прочищать горло, рычать, ворчать, брюзжать, охать, ахать и ухать — будто не спали они только что, а покончили с каким-то трудным делом.

Но то в пещере…

А наши знакомые, шесть, напомним, человек, спали под открытым небом или, как скажут гораздо позже, под пологом ночи. Они лежали на постелях из веток кустарника, росшего на берегах реки, одеялами им служили те же ветки. Нам в таких постелях было бы и жестко и холодно, но Дум, Хоть-Куда, Напролом, Взашей, Стремглав и Доупаду на неудобства не обращали внимания, они были для них привычны.

Хотя вечером шестеро поужинали, но все равно им снилась охота. А может, и Битва Богов, о которой было рассказано на ночь глядя. Только истуканы взметывались не над головами шаманов, а над ихними — и путешественники закрывали во сне головы руками, а ноги их подергивались.

Дум и Взашей легли спать позже всех, но проснулись, чуть Солнце задело их лица. Обоим не давала покоя какая-то недодуманная мысль. Они вчера чего-то недоговорили, как это бывает и у современных нам людей, у приятелей, уточним, долго не видевшихся. У приятелей, уточним еще, которым всегда есть что сказать друг другу.

Дум и Взашей проснулись и еще лежа заговорили (разбудив при этом остальных четверых).

Вчерашний спор они продолжать не стали, а потолковали о том, что путешествовать очень полезно: в дороге всегда чему-нибудь да научишься, узнаешь что-то новенькое.

Согласились и с тем, что теперь, когда они увидели столько интересного и полезного, погибать в Бездне глупо: нужно во что бы то ни стало вернуться к своим и рассказать им обо всем.

Но что они скажут обоим вождям и обоим шаманам о Крае Земли? Их посылали к нему, а они не дошли! Как бы их не послали к Краю снова!

— Знаешь, что я подумал о Крае Земли? — Взашей тут сел. — Сколько мы прошли, сколько прошагали, сколько пробежали, а Закатное Солнце не стало НИ БОЛЬШЕ, как полагается, когда приближаешься к чему-то, НИ ГОРЯЧЕЙ! Другими словами, мы к нему НЕ ПРИБЛИЗИЛИСЬ! Где же тогда Край, за который оно сваливается каждый вечер?! Выходит, мы не приблизились к нему? То ли Края у Земли нет, то ли он так далек, что до него не дойти.

Дум тоже сел и почесал голову. И вот что он сказал:

— Если, как ты говоришь, у Земли нет Края, то либо она бесконечна — а бесконечной она быть не может, потому что Солнце куда-то каждый вечер заходит и откуда-то каждый вечер встает. Либо…

— Ну-ка, ну-ка! — подбодрил его Взашей.

— …либо она КРУГЛАЯ, как глиняный шар, который дают играть детям! Ведь только у шара нет края, КАК ЕГО НИ КРУТИ!

Взашей принял эту мысль не сразу — слишком она была неожиданной.