Вадим Чирков - Кукурузные человечки

Морковку пришельцы вытаскивали из земли точно так, как тянули репку дедка, бабка, внучка и Жучка. Славик посмеялся бы, видя эту, известную всем на Земле, картинку, но страх его прошел еще не совсем. Тянули, тянули, ухватившись за крепкую морковную ботву, — вытянули и упали все пятеро вверх тормашками.

Морковка была величиной с пришельца, да и толщиной не уступала.

Космонавты достали из карманов ножички и отрезали по кусочку. Откусили и переглянулись. Еще раз откусили — и разулыбались. "Ох и вкуснотища!" было написано на их лицах.

Баклажаны — эти свисали с куста, как бомбы, — на вкус гостям Земли не понравились. Они попробовали, переглянулись и совсем по-земному пожали плечами — видно, этот жест знаком всей Вселенной. На этот раз его можно было перевести так: "Зачем на этой планете выращивают такие плоды?"

Помидоры и висели на кустах, подвязанных к палке, и лежали, дозревая, на земле. Самый красный висел довольно высоко, и один из космонавтов полез на куст, а трое растянули меж собой кусок какой-то материи, вытащенный из заплечного мешка. Помидор упал в самую его середину.

Пришельцы передавали красный тяжелый шар — он был величиной с их шлем — из рук в руки. Они нюхали его, осторожно мяли, любовались гладкой и чистой кожей…

После этих процедур помидор догадались проткнуть и нацедить немного сока в стакан, который тоже был вынут из заплечного мешка. Попробовать помидорный сок дали тому храбрецу, что не побоялся запрыгнуть на спину огурца. Он подержал сок во рту, осторожно проглотил. Глотнул еще. Четверо следили за тем, как он пьет. Нет, он не схватился за живот, не умер, не сходя с места, а, наоборот, улыбнулся. И остальные тоже хватили по стаканчику томатного сока, выжимая его из помидора, как воздух из футбольного мяча. Именно хватили, потому что, наверно, к этому времени всех мучила жажда.

Славик лежал в кукурузе не двигаясь. Он понимал, что если встанет — человек-гора, Гулливер, — то насмерть перепугает маленьких пришельцев. Он ждал момента, когда сможет объявить о себе нестрашно, но что это будет за момент, пока не знал.

И вот настала очередь сладких перцев. Перцев тоже было немного — небольшая, если смотреть снизу, рощица. Бабушка любила их и в салате, и фаршированными, и на зиму мариновала банку-две. Кусты были увешаны красивыми, как елочные игрушки, плодами — маленькими, средними и большими, зелеными, красными и желтыми. Бордовыми и оранжевыми.

Космонавты обрадовались им, как дети. Они прыгали, чтобы достать яркий плод, раскачивали, как колокол, кричали что-то друг дружке.

Наконец один из них догадался срезать перец как раз по верхушечке. Он осмотрел его и передал товарищам. Перец тоже нюхали, гладили, шлепали, подбрасывали вдвоем… А тот космонавт, что срезал перец, взял да и надел вдруг его на голову! Получился не то шлем, не то колпак, не то… Остальным затея понравилась, они тоже срезали по перцу и нахлобучили на головы.

Славик тут улыбнулся: маленькие пришельцы стали похожи на гномов.

А те, глянув друг на друга, рассмеялись, развеселились, взялись за руки и давай отплясывать какой-то танец, хохоча и высоко взбрасывая ноги.

Заглядевшись на танцующих инопланетян, Славик чуть не прозевал беду. Сзади затрещали кусты, послышался лай собаки и он понял, что это, кажется, Кубикова Манька забралась в их огород, а бабушка спустила на нее Полкана. Пес, круглыми сутками сидевший на цепи, охоте обрадовался и со всех ног бросился на давнего и из-за цепи недостижимого врага. Славик поднял голову и увидел, что собака гонит козу по огороду, хватая ее за коротенький хвостик и мохнатые бока.

Коза летела сквозь картофельные кусты на пришельцев со скоростью сто километров в час. Сейчас, сию секунду она их затопчет…

Славик, не помня себя, вскочил, что-о заорал и встал на пути козы, загородив собой инопланетян. Коза свернуть не успела, она поддала мальчишке рогами в живот, скакнула от препятствия в сторону и понеслась дальше. Полкан тоже свернул и помчался за ней, не заметив в азарте охоты ни Славика, ни пришельцев. Но собачьего лая бабушкин гость уже не слышал. От удара рогами он потерял сознание и повалился, согнувшись в три погибели, на помидорные кусты.

Бабушка, забеспокоившись все же, не задерет ли одуревший от свободы кобель соседскую козу, поспешила в огород. И, увидев лежащего на земле бледного, как смерть, внука, заголосила. Она кинулась к Славику, принялась тормошить его и звать, но тот не отзывался и глаз не открывал. Тогда бабушка подняла его на руки — где только силы взялись — и понесла, не переставая голосить, в дом.

Уложила на кровать и давай брызгать на него водой, раскачиваясь, хватаясь за голову и ругая себя на чем свет стоит. Уж как она себя распекала и разносила, как пробирала, пушила и жучила!

Славик открыл глаза и разглядел сначала бабушку, а за ней — бородатого Кубика, который прибежал на соседские крики. Вид у Кубика был виноватый. Бабушка всплеснула руками.

— Ой, жив! Жив, умница ты наш! Что болит? Где болит? Ты покажи, родной, ведь она тебя чуть не убила, проклятая! Живот болит?

— Немного… — с трудом ответил Славик.

— Ах я такая-рассякая!..

Художник кашлянул

— Может, ему врач нужен? Давайте-ка я, Полина Андреевна, за врачом сбегаю.

— Ой да, конечно, нужен! Что же это я сама не додумалась? Сбегай, сбегай за ним, Витя, как это можно — без доктора!

— Зачем мне доктор, — возразил Славик. Силы у него прибавилось и дышать стало легче. — Подумаешь, коза боднула. — И попытался даже сесть, но бабушка прижала его рукой к постели.

— Ты лежи, богатырь. Я ее рога на себе знаю. Как даст — колени подгибаются.

Кубик еще раз кашлянул и исчез.

— Ты там, в огороде, больше никого не видела? — спросил Славик.

— Они сквозь кукурузу шуганули, а я тебя схватила да домой. Полкан-то оголтелый, козу до тех пор будет гнать, пока она рогами к нему не обернется.

В сенях застучали каблуки, заскрипела дверь — это Кубик привел врача, тот жил почти-что рядом. Доктор был совсем молодой, тоже с бородой и усами.

— Ну, показывай, старик, где у тебя болит, — едва войдя в комнату, сказал он.

— Я не старик, — ответил Славик, — вот тут чуть-чуть и вот здесь.

Врач сел рядом с ним и принялся ощупывать теплыми пальцами живот. Надавил под ребрами справа, не спуская глаз со Славикиного лица.

— Ты под дых когда-нибудь получал? — наконец спросил он.

— Получал, — вспомнил Славик, — во втором классе.

— А сейчас посильнее удар был. Физкультурой тебе, старик, нужно заниматься, чтобы не падать от каждой козы в обморок.

— Я не старик, — снова не согласился Славик. — Я с прошлого года плаванием занимаюсь.

— Вот и хорошо. — Врач встал. Когда он говорил, то трогал бороду, словно боялся, не исчезла ли она с лица. — Но я тебе скажу: чтобы выдерживать такие удары, лучше быть боксером… Ничего страшного, — успокоил он бабушку. — Но завтра пусть полежит. Хоть полдня. Слабенький он… А если вдруг, правда, не должно, заболит живот, — сразу ко мне. Будь здоров! — бросил он Славику, кивнул художнику и вышел. Бабушка поспешила вслед за ним.