Александр Охотин - Укрощение гиперпегнона

Милиционеры несутся за мной, но отстают всё больше и больше. Ещё немного и… я стремительно полетел вверх. Чувство дикого восторга — только так можно назвать то, что я почувствовал в этот момент. Смотрю сверху и вижу: милиционеры стоят, рты разинули от удивления; прохожие тоже останавливаются, смотрят…

…Я поднимался всё выше и выше. Страха не было, но было холодно. Дождь уже прошёл, но тучи кое-где ещё закрывали небо. В общем, лечу и чувствую, что стало темно, а я весь промок. Оказывается, я уже в туче. Снижаюсь, вылетаю из тучи, смотрю вниз. Вы когда-нибудь летали на самолёте? Если летали, то можете представить себе открывшийся мне вид.

В общем, лечу и… слышу Вовкин голос:

— Стой, летун! Притормози! Мы за тобой не угонимся!

Я думал, померещилось. Сделал разворот и увидел… Вовку и его брата. Это получается, что и Вовка умеет летать! Они подлетают и останавливаются в воздухе. Я тоже зависаю на месте.

— Вы живы?! — удивился я.

— Естественно, — ответил Кирилл, удивлённо.

— А что ли помереть должны? — спросил Вовка.

— Давайте на посадку, — говорит Кирилл. — А то тут «не очень жарко». Спустимся на землю, обо всём и поговорим…

…— Где Тимка, — спросил я, как только мы приземлились около каменного кольца в парке «Швейцария».

— Сейчас придёт, — ответил Вовка, а потом говорит:

— Сань, ты нас прости, что мы не смогли тебя предупредить. Всё так быстро произошло. Мы просто не успели. А тебе надо было сразу проснуться. Что ли ты сам не мог догадаться?

— А что там случилось? — спрашиваю.

— Гиперпегон вырвался из заточения, совсем вырвался. Но почему ты не проснулся? Это же так просто.

— Ничего, — сказал Кирилл, — он отлично справился. Он смелый, как Тимка.

Это я-то смелый? Знал бы он, как я боялся, и вообще, какой я трус. Кирилл будто прочитал мои мысли:

— Сань, смелый, это не тот, кто не знает страха, а тот, кто, несмотря на страх, делает то, что ему предназначено. А ничего не боится только полный идиот.

— А я-то чего сделал, предназначенного? — спросил я.

— Как это чего?! Ты отнял у гиперпегона все силы. Понимаешь? ВСЕ! Он сейчас ничего не может нам сделать. У нас есть немного времени, чтобы подготовиться. Эх, если бы мы в тот момент были там… Ты представляешь? Гиперпегон был бы уже пленён.

Я удивился:

— Когда это я у него силы отнимал?

— Что ли забыл? — говорит Вовка. — Там, на кухне. Он тебя хотел в камень превратить. Он всегда силы теряет… ну, когда у него не получается, если не знаешь. А у него не получилось. Вот он все силы на тебя и потратил.

— Это у него из-за будильника не получилось. Будильник зазвенел, и я проснулся.

— Нет, дело не в том, что ты проснулся, — сказал Кирилл. — Ты не успел бы проснуться, ты превратился бы в камень моментально.

— Почему же я не превратился?

— А вот этого я не знаю. Видишь ли, Саня, видимо есть в тебе какая-то скрытая сила, которая ему помешала. Она ему не просто помешала. Эта сила сама вытянула из монстра почти весь запас энергии. От того, что не получилось, эта тварь все силы не потеряет, тут что-то другое.

— А что же это за сила такая?!

— Если бы знать. Понимаешь, даже то, что ты можешь летать, не владея магическими знаниями, уже само по себе странно.

— А почему, — спрашиваю, — прямо сейчас нельзя его убить, пока у него сил нет?

— Его нельзя убить, — говорит Кирилл. — Хотя нет, я не совсем правильно сказал. Убить-то его можно, но убивать нельзя. Его нужно только пленить. Понимаешь, он посеял на Земле зло. Это зло просто так не исчезнет — его необходимо по крупицам возвращать гиперпегону. Если гиперпегон исчезнет, то и зло, посеянное им в души людей, никогда не искоренить. Но главное, мы не знаем, где он прячется. Придётся ждать, когда он объявится снова.

К нам подошёл Тимка.

— Привет, Сань, — сказал он.

— Ну что, — спросил его Кирилл, — всё готово?

— Ага, готово. Твоему отцу выписали ордер на арест тех троих.

— Каких троих? — не понял я.

— Как это, каких? — удивился Тимка. — Ясное дело, тех скинхедов из «Славянского Союза». Ну тех, которые вчера напали на нас.

— А что это за Славянский Союз такой?

— Что ли ты не знаешь? — удивился Вовка. — Я же тебе говорил. Это партия русских нацистов, ну фашистов, короче. Она запрещённая. Эти трое оттуда, и тот капитан милиции тоже. Только на капитана компромата нет, а этих троих посадят в тюрьму.

— И чего, они настоящие фашисты?! — спрашиваю.

— Куда уж настоящее.

— Ладно, — сказал Кирилл, — леший с ними, с нацистами, фашистами… У нас теперь задача покруче будет. Мы должны остановить гиперпегона.

— Ага, — сказал я, — хорошо, если нас милиция раньше не остановит.

— Не остановит, — сказал Тимка, — не бери в голову.

А Вовка:

Что ли ты не понял? Проблемы с милицией нет. И вообще, нашли настоящих свидетелей, которые видели, как всё на самом деле было.

— Как это? Они же все делали вид, что ничего не замечают.

— Делать вид — это одно, а не замечать — совсем другое, — сказал Кирилл.

— Слушайте, а где вы были-то? — спросил я, а Кирилл говорит:

— В другом пространстве — там, где живёт Главный Хранитель. Ладно, идёмте в школу, уроки-то ещё не закончились…

…Когда мы вернулись в школу, там как раз началась перемена. Кирилл пошёл в свой пятый «А», а мы к себе в четвёртый «Б». У нас оставался один урок: математика, а в пятом «А» — два урока.

В коридоре, несмотря на перемену, наших никого не было. Они все были в классе и обсуждали произошедшие события. Когда мы — я, Вовка и Тимка — вошли в класс, там такое началось! Стали наперебой расспрашивать, о том, о сём. Тимура девчонки наши окружили, и тоже всё «как», да «чего», ахи, вздохи и всё такое. А Сапрыкина:

— Ой, Тимурчик, я так за тебя волнова-а-алась, так волнова-а-алась, — влюбилась она в него, что ли? А Смолина:

— Это правда, что ты вчера прохожих избил?

Ну, Тимка молодец, нашёлся, чего ответить:

— Ага, — говорит, — правда. Одного до полусмерти, двух насмерть забил, а потом пятерых милиционеров из автомата и ещё двух прохожих из пистолета.

— Какой у-у-жа-а-с! — восклицает Смолина.

А Сапрыкина:

— Ой, Тимурчик, тебя теперь в тюрьму посадят, да?

А он:

— Ага, — говорит, — сегодня после уроков заберут. Слушай, а ты мне передачки в тюрьму носить будешь?

Тут до неё дошло, что Тимка просто издевается. Она надулась, ушла и села за свою парту. Как раз звонок на урок прозвенел.

Вероника Ивановна вошла в класс и увидела, что мы все на месте. Мне она ничего не сказала, посмотрела, только, как-то странно. А им:

— Так-так, появились, прогульщики. Зачем же вы прятались? Вова, Тимур, я к вам обращаюсь. Что, нельзя было в милиции всё объяснить? Вова, встань и ответь, почему вы сбежали вместо того, чтоб рассказать, как всё было?