Дэвид Фарланд - Мыши и магия

Впереди леди Чернопруд ощущала мощные магические выбросы. Темноту разрывали молнии, над горизонтом вставали грибы пурпурного пламени, расползаясь в алый туман, — все это был в силах увидеть только по-настоящему могущественный маг. Леди Чернопруд поняла, что битва уже началась.

Здоровенные градины бомбардировали голову и ласты несчастного Морской Пены, отскакивая от него, словно шарики для пинг-понга, поэтому он старался по возможности спрятать их внутрь панциря, причиняя серьезные неудобства пассажирке. Впрочем, она не жаловалась.

— Может быть, нам стоит сделать небольшой привал? — робко поинтересовалось перевозочное средство, когда особо крупная градина угодила ему точнехонько по макушке. — У меня такое чувство, будто кто-то использует мою голову в качестве ритуального барабана.

— Нет, — отрезала леди Чернопруд. — Жми вперед, осталось всего несколько минут.

И то была чистая правда. Передвигаясь со скоростью около трехсот километров в час, они вот-вот должны были достичь цели. Леди Чернопруд указала вниз, на мелькавшие в темноте огни.

— Нам нужно попасть туда, вон в ту человеческую деревню.

— Есть, босс! — взревел Морская Пена.

Именно в это мгновение вся шерсть у леди Чернопруд вдруг ни с того ни с сего встала дыбом. Не успела она удивиться этому обстоятельству, как ужасная слепящая вспышка расколола небеса.

Черепах закатил глаза и лирически взмахнул ластами. Придя в себя, ведьма обнаружила, что, судя по ревущему вокруг воздуху и изменившемуся впереди виду, ее экипаж абсолютно и окончательно потерял управление.

— Морская Пена, ау!!! — завопила она, пытаясь привести его в чувство, однако с тем же успехом можно было проводить реанимацию дохлому карпу. Земля неслась им навстречу, приветственно раскрывая объятия.

Леди Чернопруд простерла вперед лапу в попытке создать силовое поле, которое могло бы хоть как-то защитить их при крушении. Ее летательный аппарат вошел в пике над рекой Вилламет, потом чуть выровнялся и на бреющем полете с жутким треском вломился в кусты ежевики.

Силовое поле оказалось более чем кстати, когда морской черепах весом в добрых полтора центнера пропахал ежевичник и врезался в забор какого-то фермера, подняв фонтан жидкой грязи.

Некоторое время леди Чернопруд стояла под козырьком черепашьего панциря, переводя дух.

Бедный Морская Пена несколько раз пытался поднять голову, но глаза у него снова закатывались, и он утыкался клювом в землю.

— Э-э-э… ты уверен, что с тобой все будет в порядке? — осторожно спросила ведьма.

— Я не чувствовал бы себя более вареным, даже если бы уже был черепаховым супом, — пробормотал он.

Град грохотал по его панцирю. В таких условиях леди Чернопруд не рискнула бы выйти под открытое небо. Ей оставалось лишь сидеть и ждать, пока непогода не уляжется.

Стоило ей прийти к этому неутешительному выводу, как Морская Пена окончательно отключился.

Высоко в небе магическая канонада тоже прекратилась.

— Ох, надеюсь, я не слишком поздно, — прошептала леди Чернопруд.

Бена вращало и кидало в водоворотах темных и отвратительных сновидений. Во время полета он старался держать глаза закрытыми, так как траектория Ночекрыла была весьма причудливой и его желудок отказывался с этим мириться.

В какой-то момент он проснулся от того, что нетопырь поднялся над грозой. Далеко внизу, под кипящими черными облаками, били молнии и глухо ворчал гром, а над головой склонились безмятежные звезды — они были так близко, что грозили обжечь.

В полете нетопырь непрерывно бормотал, читая стихи. В мастерстве чтеца ему не было равных — он то шипел, то бухал, как пустая бочка:

Ночекрыл снова нырнул под облака, и вдалеке Бен увидел море, облизывающее каменистый язык суши. Над ним возвышалась статуя — странное существо, не похожее ни на что, виденное Беном до сих пор. То был египетский бог с головой шакала, держащий высоко над головой жаровню в виде чаши, в незапамятные времена, скорее всего, полной пламени. Не сразу Бен понял, что же перед ним такое, — то был маяк, маяк на краю мира.

Непосредственно вслед за этим Бен, вероятно, провалился из сна в кошмар, потому что нетопырь заложил крутой вираж и, облетев статую, понесся между деревьев таких кривых и перекрученных, что они, в свою очередь, походили на какие-то гротескные изваяния, а уж никак не на деревья. Дупла зияли, словно разинутые в крике рты, и Бену казалось, что из-под листьев на него глядят полные боли глаза. Он обнаружил, что в ужасе крепко прижимается к нетопырю. Лес был куда страшнее, чем его злодейский хозяин. Черный плющ и колючие лозы обвивали обезумевшие деревья, но обычными эти лозы тоже назвать можно было едва ли. Пролетая мимо, Бен замечал, как их побеги змеями извиваются по земле и хищно взбираются на ветви.

Снизу пахло смертью. Странные грибы росли большими колониями, мерцая мертвенным зеленым светом. В этом неверном свечении Бен разглядел брошенную машину, окруженную жутковатыми деревьями. Кусты, усеянные шипами длиной с добрый кинжал, помахивали ветвями в безветренном воздухе.

Дикий крик вознесся над этой страшной землей, крик, который вряд ли исходил из уст человека или животного. Бен посмотрел вниз и увидел ворона с остроносым профилем злобного старика.

— Повелитель возвращается! Повелитель возвращается! — прокаркала чудовищная птица.

Ответные вопли поднялись из лесов. Что это было — приветственные кличи или скорбный плач, Бен вряд ли мог сказать.

Ночекрыл спикировал под сень деревьев в темную пасть пещеры, полную теней. Огромные пауки, светящиеся, подобно светлякам, затянули ее своими сетями. Когда сидящий в середине паутины хозяин вдруг вспыхивал, по ее нитям разбегались цепочки призрачных огоньков.