Генри Ченселлор - Путешественник во времени

Девочка не откликнулась.

— Хорошо.

Склонившись над столом, мужчина длинными костистыми пальцами осторожно свинтил пробку с бутылки яда. Трижды быстро смочил носовой платок, кивнул дочери, и та поспешно запустила в рюкзачок руку в перчатке. Раздался пронзительный писк, но Лотос, не обращая внимания, шарила внутри, пока не поймала перепуганного зверька.

— Попался, гаденыш, — прошипела она и, сильно стиснув кулак, вытащила отчаянно вырывающееся существо из рюкзачка. — Фу.

Дон Жерваз с отвращением уставился на комочек белой шерсти с розовыми глазками, бешено извивающийся в руке Лотос. Это был Планктон.

Тому никогда не нравилась эта крыса, но сейчас, в таких обстоятельствах, он не мог ей не посочувствовать, хотя бы слегка. Выпучив глаза от ужаса, Планктон в отчаянной попытке вырваться впился зубами в перчатку Лотос. Но было уже поздно: быстрым движением дон Жерваз крепко прижал отравленный платок к мордочке крысы. Зверек отчаянно сопротивлялся, сучил в воздухе лапками, но вскоре обмяк и, вздрогнув в последний раз, замер в руках Лотос.

— Excellente. [33] Превосходно ( фр. ).

Дон Жерваз, усмехнувшись, завинтил пробку на бутыли с ядом, а затем включил компьютер и лежащий рядом прибор. Машина загудела и ожила.

— Вот ты и сдохла, крыса, — злобно прошипела Лотос. — Дохлая, как дронт.

Дон Жерваз взял датчик и медленно провел им вдоль безжизненного тельца Планктона. Потрескивали помехи, но больше прибор ничего не уловил.

— Похоже, ты права, милая, — проворчал мужчина.

Лотос заглянула в розовые глазки Планктона и раздраженно скривила губки.

— Может, оставим ее так?

— Лотос, ты же знаешь, что мы не можем так поступить — или ты так ничему и не научилась? Лучше всего подходит только что убитое животное, и даже эти отбросы могут принести пользу. — Он звонко щелкнул пальцами. — Тампон, будь любезна!

Лотос устало вздохнула, придвинула к себе стул и взяла со стола пучок тонких проволочек и комок ваты. Оторвав клок ваты, она умело обмотала ею конец проволочки.

— Спасибо, — откликнулся дон Жерваз, принимая тампон. — Будем надеяться, что нам повезет. Numero uno. [34] Номер первый ( ит. ).

Взяв со стола первую бутылку, он вытащил пробку и опустил внутрь проволоку так, чтобы обмакнуть ватку в прозрачную жидкость, оставшуюся на дне. Потом извлек тампон, осторожно мазнул им по пасти Планктона, схватил датчик и провел им вдоль крысиного тельца. Прибор загудел, снова чуть слышно затрещали помехи — и больше ничего.

— Хм, — с явным разочарованием проворчал дон Жерваз.

Он стер влажный след с мордочки Планктона и повторил процедуру со второй бутылкой. Датчик показал в точности те же результаты и в этот раз, и в следующий. Мужчина повторял операцию снова и снова, продвигаясь к концу ряда бутылок, и с каждой секундой злился все сильнее.

— Надеюсь, твое желание не осуществится, милая, — пробормотал он, отбрасывая очередной тампон. — Время не на нашей стороне.

С каждой новой неудачей глаза дона Жерваза выпучивались все больше, словно он действительно кипел внутри, но Планктон так и лежал на столе мертвым, с застывшим на мордочке выражением крайнего ужаса. Лотос молча записывала размер и форму очередной бутылки в блокнот, ставила рядом крест и готовила очередной тампон. Она занималась этим не впервые, и работа ей наскучила. Неудача казалась неизбежной.

В кабинете уже тошнотворно пахло химикатами, но они оба не обращали внимания на вонь. С трудом сдерживая ярость, дон Жерваз потянулся к последней бутылке.

— Думаю, — медленно произнес он, — если и это не подействует, мое терпение лопнет.

Его глаза сверкали от тихой ярости, когда он вгляделся в остатки ярлычка.

— Козел? [35] Гоутби (Goatby) сродни английскому goat — «козел».

— Может, экстракт козла? — язвительно предположила Лотос. — Может, Август Кэтчер захотел сделать чучело козла более козлоподобным и выварил одного, добавил веточку розмарина, пару измельченных овечьих глаз, ложку птичьих мозгов, нос вомбата…

— Очень смешно, Лотос, — перебил ее дон Жерваз. — Прекрасное чувство юмора.

Девочка фыркнула собственной шутке, свернула последний тампон и передала отцу.

«Жидкость Гоутби, — подумал Том. — Та, в которой содержится стрихнин!»

Он смотрел, как дон Жерваз смачивает ядом губы Планктона, уверенный, что это средство крысу не оживит точно. Датчик снова потрещал и умолк. Как и следовало ожидать, он ничего не зарегистрировал.

— Carramba!

Дон Жерваз внезапно вскочил на ноги и швырнул трупик Планктона в мусорную корзину. Лицо его из желтоватого сделалось свекольным, глаза налились кровью.

— Это… это… это… — Он как будто лишился дара речи.

— Пустая трата времени? — скучающе предположила Лотос. — Так почему бы нам не подождать, пока музей не станет нашим, а потом разодрать его в клочья?

— Exacto! — воскликнул дон Жерваз. — Так мы и сделаем, чучело за чучелом! Но даже тогда мы можем не успеть вовремя. — Он принялся мерить комнату быстрыми шагами. — Лотос, как ты не понимаешь, что до Заражения осталось лишь несколько часов? Миллионы и миллионы соберутся вместе, и что я им скажу? Что я скажу Палате? Да, потратив целую жизнь на поиски в каждом веке и уголке планеты, я, дон Жерваз Аскари, все же обнаружил источник в Дрэгонпорте — в немыслимом месте, в том самом музее, который уже проверили сотни наших агентов? Но, увы, ваши светлости, я не могу предоставить ни капли, ни единого атома. И хуже того, вынужден признать, что Август Кэтчер сбежал — escapado [36] Сбежал ( исп. ). — от меня. От меня!

Дон Жерваз с такой силой пнул стену, что пробил ботинком дыру. Его длинные пальцы сплетались, словно змеи.

— Это должно было стать моим звездным часом, — прошипел он. — Моим momento. [37] Моментом ( исп. ). Но нет, вместо этого я унижен. Я окружен болванами и недоумками!

Лотос зевнула; она давно привыкла к вспышкам отцовского гнева.

— Ты все еще можешь допросить мальчишку, прежде чем мы убьем его, — с напускным безразличием предложила она. — Если он один из них, то наверняка что-то знает.

— Exacto, Лотос! Это я мог бы сделать! Я мог бы даже искромсать его на мелкие кусочки и изучить каждый из них, если бы ты его не упустила! — Дон Жерваз, окончательно утратив самообладание, перешел на крик. — Или ты об этом забыла?

— Я не была уверена…

— Не была уверена! Ты дорого заплатишь за эту неудачу, Лотос, очень дорого.

Отец исподлобья уставился на девочку. Его голос приобрел угрожающие нотки.

— Кому-то придется взять на себя ответственность. Близится расплата, и она будет ужасной. Позволь напомнить, что есть твари, которых ты не способна даже вообразить.

— Например? — презрительно фыркнула Лотос, изображая равнодушие.