Юрий Самсонов - Последняя Империя

– Послушайте, – сказал он, – бросьте. Пойдемте прогуляемся, вы успокоитесь…

– Нет… – сказал король Людовик. – Нет! Что мне остается? Вы их слышите? Заедают сожители! Орут… хуже рыжих! Марго сбежала! Вы знаете, он был даже не дворянин, когда мы встретились. Я ее за Карлоса думал отдать – соседняя держава, вдовец… Не переживу! А слушки-то, слушки по городу ходят… Империя-то наша, говорят, того – тю-тю! Ох, беда за бедой… Ох, надоело мне!.. Я знаю, что я сделаю! – закричал он и ринулся в дом. Скандал там сразу разгорелся пуще. И вдруг из раскрытого окна раздалось дребезжащее старческое пение:

– Алон, анфан де ла патри! – пел король Людовик. Из окошка высунулся трехцветный флаг Французской республики. Держа флаг, король отсалютовал профессору шпагой. Кончики его седых мушкетерских усов победно торчали. Людовик продолжал петь, и под звуки "Марсельезы" из дому высыпали Меровинги, Каролинги, Капетинги с картонками, узлами, чемоданами.

– Безбожник! Санкюлот! Робеспьер! – вопили они, грозя королю кулаками.

Последними выбежали Наполеон VII и его супруга. За ними со шпагой в руке выскочил король Людовик.

– Вон из моего дома! – кричал король Людовик.

– Еще уви… – начал Наполеон, но тут король кольнул его шпагой сзади, рявкнул грозно:

– Что?! Собирай манатки! Сматывай удочки!

Наполеон VII, наконец, осознал серьезность происходящего.

– Ваше величество, – заныл он, пятясь к калитке, – не гоните! Некуда мне идти!

– В изгнание! – топорща усы, ответил король. – На остров Святой Елены!

– Туда пароходы не ходят, и денег нет! – плакался Наполеон VII. – Ваше величество, смилуйтесь, дайте должность поручика артиллерии и каморку какую-нибудь!

– Чтобы ты снова нас надул, как в 1852 году? – сказал король. – Шиш! Выметайся! – последовал жест шпагой, настолько внушительный, что Наполеон с супругой мигом очутились за калиткой.

Очистив палисадник от противника, король пропыхтел:

– Уф… Вот и все. Нет, не все!

Он взял кусок мела, влез на стремянку, зачеркнул на фасаде надписи "Французская империя" и "Королевство Франция" и написал крупно: "Французская республика".

– Французская республика! Вот теперь все, – сказал король. – Наше семейство настолько утомлено революциями, что я… давно уже начал подумывать, что этот способ правления имеет свои преимущества. Тем более, что империя-то теперь наверняка… гм… того! Теперь, гражданин профессор, мы можем спокойно встретиться у меня, поговорить и выпить… Что пьют пролетарии? Пиво! Будем пить пиво. А мосье Джип и Марго могут сочетаться гражданским браком. Жилплощадь у нас теперь вполне приличная, а я, как демократ, уже не возражаю.

– Боюсь, что из этого ничего не выйдет, – сказал профессор.

– Ничего, выйдет! – бодро отозвался Людовик. И закричал: – Вы только посмотрите! Идут! Прусский король, русский император и еще целая орава! Все с оружием! Ах, вот это что: Священный союз! На меня, на одного!.. Ну, феодалы паршивые! Я вам сейчас устрою Вальми!

– Не много ли их? – с тревогой спросил профессор. – Вам надо уйти.

– Ни в коем случае, – сказал Людовик. – Ни за что! Сейчас увидите мировецкий спектаклик! А по ходу этой маленькой потасовки мы с вами успеем побеседовать о разных полезных и приятных вещах, – Людовик со шпагой в руках кинулся в гущу неприятельского отряда. – Как вам нравится эта история с рыжими? – кричал он, нападая и отражая удары. – А вы заметили, что радио молчит? Говорите, говорите, приятель, я слушаю! Как вы думаете, что будет с бывшей империей?

– Может быть, мы на пороге перемен, – сказал профессор. В это время появились трактирщик. Марго и Джип.

– Ах, опять! – сказала Марго с досадой, увидев завязавшееся сражение.

– Ты вернулся, мальчик? – сказал профессор.

– Я просто еще не ушел, – ответил Джип.

Внезапно на всех перекрестках, на всем пространстве от харчевни "Дядюшка Мирбо" до оптового склада "Токтима и сыновья. Рогожа и кожи" захрипели динамики. И заговорило радио.

– Стой, смирно! – рявкнули динамики голосом Верховного привратника. – Сообщаем верноподданному населению, что военное положение остается в силе. За распространение ложных слухов об особе государя и положении дел в империи виновные будут приговариваться к высшей мере. Его величество государь суперимператор находится в добром здравии. Слушайте голос его величества!

– Джип, Джип! – засипел в динамиках голос Пипа. – Ты не думай, я не дурак, я тебя давно раскусил. В моей империи политикой заниматься не позволю! Я тебе советую: явись добровольно, а то хуже будет. И хрыча своего тащи, понятно? Может, я вас еще помилую. Я теперь, знаешь, – ого! И к Марго лучше не суйся. Я на ней сам женюсь, она милашка!

– Его величество обращается со словами увещевания к своему бывшему другу, который его предал. Государь обещает ему не отказать в своем неисчерпаемом милосердии. Что касается происшествия с рыжими, виновные найдены и будут наказаны. Любезные верноподданные! Выявляйте истинно рыжих, которые скрываются теперь под маской брюнетов и блондинов. Ша-агом… марш!

Загремел пышный свирепый марш прусского образца. По улицам с бледными улыбками замаршировали прохожие.

Когда радио заговорило, бой остановился. Пользуясь затишьем, король Людовик пробрался в палисадник, проворно стер надписи "Французская империя" и "Французская республика" и обновил надпись "Королевство Франция".

– Эх, – слегка озадаченно произнес Джип. – Похоже, что придется начинать сначала!