Яник Городецкий - Треугольник

— Ты так и не скал чему ты Пама, — вспомнил я. Пальма приподнял брови.

— А? — не понял он. Я проглотил лапшу.

— Я говорю, ты так и не сказал, почему ты — Пальма… Я сказал, а ты нет.

— Да фигня… Наши с Юлькой родители были коммунисты, вот и все.

— А при чем тут коммунисты? — я нахмурил брови, пытаясь уловить смысл в Пальминых словах. Я его так и не уловил, но мальчишка пожал плечами и объяснил до конца:

— Меня полностью зовут Пальмиро. Так звали Тольятти. Он был итальянский коммунист, а потом переехал в Россию. Вот меня и назвали в его честь. Юльке повезло больше… — Пальма улыбнулся.

— А я думал, Тольятти придумал завод… А почему вы живете одни? — я не очень хотел задавать этот вопрос, почему-то предчувствуя ответ на него, но все-таки было интересно.

— Мы не одни. Мы с бабушкой. Она просто на дачу укатила, скоро приедет, — Пальма налил в тарелку кипятка и бросил туда сухую лапшу, — а отец с мамой живут вообще в другом городе.

— Почему? — не сдержался я и тут же пожалел об этом.

— Потому что, — ухмыльнулся Пальма. — Потому что им так захотелось. Вот и все.

Я примолк. Стало тихо-тихо. Слышно было, как, громко жужжа, пролетела над нашими головами здоровенная муха. Я проводил ее взглядом. Она улетела в комнату, но ей там быстро наскучило, и она предпочла вернуться обратно, в наше общество.

— Пальм, а контрольную тебе все равно придется писать. Она же итоговая. Все равно заставят, — брякнула вдруг Юлька. Я, целиком и полностью сосредоточившись на мухе, сначала пропустил ее слова мимо ушей, но постепенно до меня стал доходить их смысл. И до Пальмы, кажется, тоже.

— Вот парадокс, — буркнул он, — начало мая, а контроша итоговая… Все-таки физика — ненормальное явление.

— Да ты просто в школе не появлялся уже месяца два, — не согласилась Юлька, — вот и не знаешь. Мы уже давно учебник прошли.

— А мы не прошли, — огрызнулся Пальма. — Мы по другой программе учимся!

— Чего ты рычишь?

Пальма притих. Только слишком сильно хлопнул ложкой по тарелке с супом, так, что забрызгал стол и еще меня. Я вытер лицо рукавом. Хорошо бы, вообще-то, постирать рубашку…

— Юль, а давай я рубашку постираю, — попросил я, — у вас есть тазик? А то хожу, как бомж облезлый.

— Да ты это несчастье не отстираешь, даже если сто раз будешь пытаться. Выкинь ее на фиг.

— А в чем я ходить буду? — не понял я.

— Ну, тебе Пальма даст какую-нибудь рубашку, какие проблемы?

Пальма снова ударил ложкой по супу.

— Я бы предпочел сам решать, что я сделаю, а что нет, — буркнул он. Юлька удивилась:

— Тебе жалко майку?

Пальме не было жалко майку. Ему было жалко, что он не может как следует отделать сестру: все-таки она была девочка, да еще и младше его самого.

— Не знаю, — сказал я. — Я умер в этой рубашке, и меня в ней не видно по этой самой причине. А если я надену Пальмину майку, кто знает, видно меня будет или нет? Да мне и велико все будет…

— Вот и надо попробовать, — решительно сказала Юлька. — Щас!

Она убежала в комнату — искать какую-нибудь одежду. Пальма хмыкнул, слопал последнюю ложку и пошел к раковине — мыть посуду. Я наблюдал за ним.

Пальма был самым обыкновенным, таким, как большинство пацанов. На Юльку он совсем не был похож, хотя они и были родные брат и сестра. Пальма был светловолосый, в отличие от совершенно рыжей Юльки, волосы у него были короткие: они забавно торчали в разные стороны, почти как мои.

У Пальмы были красивые серые глаза и простодушное лицо. Как ни старался Пальма сделать его резче, равнодушнее ко всему окружающему, ничего у него не выходило. Можно было легко прочитать, что этот мальчишка со своей напускной "крутизной" на самом деле не такой, как большинство его сверстников. Правда, я не представлял, что Пальма может со мной сделать, если вдруг прочтет мои мысли. Отделает так, что мало не будет.

Мало и правда не будет. Пальма был меня выше на голову. Я, в принципе, невысокого роста, но и вовсе не карликовый. Пальма по сравнению со мной — здоровенный дядька. Широкоплечий, высокий, подтянутый. С виду — совсем здоровый.

Жаль, что только с виду…

— Вот, держи, — прибежала Юлька обратно. — Это должно быть хорошо, Пальма уже из них вырос.

Девочка протянула мне рыжую футболку с надписью "California" и потертые джинсы с рваными коленями. Я все время просил маму купить мне такие, но она говорила, что лучше не надо. Все равно в школу в таких ходить нельзя, а гулять можно и в других. Я и не спорил: себе дороже.

— Класс! — сказал я Юльке и тут же стянул с себя белую рубашку, натянув вместо нее оранжевую "Калифорнию". Мне вспомнился парень с плеером из маршрутки, как он жутко пел песню про одноименный отель. Я улыбнулся. Футболка была мне немного велика, но в глаза это не бросалось, да и удобно было. Пальма поставил мокрую тарелку в шкаф и придирчиво осмотрел меня.

— Нормально, — сказал он. — Вполне.

Юлька кивнула и протянула мне штаны. Я, немного стесняясь, быстро снял свои и надел новые, Пальмины. Было неплохо, только вот закатать немного снизу, и все. Я поправил все, как надо, и посмотрел на Юльку, ожидая одобрения.

— Вроде неплохо, — сказала она. — Во всяком случае, лучше, чем на Пальме.

Пальма фыркнул и незаметно для сестры показал мне большой палец. Я улыбнулся. Все хорошо, вот только…

— А если их на мне видно? — задал я вполне актуальный вопрос, терзающий меня уже несколько минут. — Люди все попадают от страха.

— Да и что? — хмыкнула девочка. — Попадают — и встанут. Да не видно тебя, скорее всего. Ты же фантом.

Я не вполне был согласен с Юлькиной точкой зрения, но промолчал и по привычке пошел к зеркалу.

Мое отражение оценивающе провело по мне взглядом. А я и забыл о его сверхъестественных способностях.

— Как? — спросил я его. Двойник пожал плечами.

— Нормально, — сказал он. Или я?

— А меня будет видно?

Двойник не ответил. Я погрозил ему кулаком.

— Ну и черт с тобой, — буркнул я.

Майка и джинсы сидели здорово, ну и что, пусть немного великоваты, это ерунда. Зато как красиво.

— Тебе не жалко? — спросил я Пальму. Он приподнял брови.

— С чего бы? — удивился он. — Не жалко мне, все равно я их не ношу уже давно. А зачем тебе рюкзак? Не тяжело его таскать? Я бы выбросил.

— Ты что! — я аж подпрыгнул. — Разве можно? Да он же какой классный. Вот смотри, — сказал я и расстегнул молнию на своем тряпочном друге, потом осмотрелся в поисках какой-нибудь подходящей вещи. Мой взгляд остановился на старой белой рубашке, которую я скомкал и швырнул на диван. Я тут же запихнул ее в рюкзак.

— Ну и чего? — пожал плечами Пальмиро. — Обыкновенный рюкзак, только старый.

И тут я понял. Да, действительно, для Пальмы и Юльки это самый обыкновенный рюкзак… только старый. Они оба видят меня, следовательно, и рюкзак видят тоже. Ну вот.