Деби Глиори - Чисто убийственное зло

Строитель ввел их в крошечную комнатку, заклеенную яркими обоями. Едва протиснувшись между избыточным количеством мебели, Стрега-Борджиа сели, вежливо улыбаясь и стараясь не смотреть на ковер (белый), люстру (висевшую так низко, что ее нижние подвески царапали кофейный столик), колоссальных размеров телевизор (включенный, но с выключенным звуком) и обширную картину (белые лошади, танцующие на пляже в лунном свете), расположившуюся над камином.

— Дом, милый дом, — пропел строитель, простодушно выразив мысль, которая была полной противоположностью той, что посетила одновременно всех Стрега-Борджиа. Дэмп соскользнула с коленей отца и принялась испытующе хлопать ладошкой по ковру.

— Ладно, ребята. — Не дождавшись поддержки от семьи, Винсент Белла-Виста сменил тему: — Давайте осмотримся. Поглядим, что вы скажете. Пусть и мелкие прикинут, что к чему.

Мелкие посмотрели на него бесстрастными глазами инопланетян. Эффект этого сдвоенного залпа был таков, что строитель запнулся, стушевался и вошел в словесный штопор:

— Ээ. Да. Так. Хм. Не пройдете ли за мной… здесь у нас полностью оборудованная кухня, совмещенная со столовой…

Подождав, пока мистер Белла-Виста и супруги Стрега-Борджиа протиснутся в коридор, Пандора открутила крышку с тюбика исчезательного крема и с его помощью слегка изменила картину, висевшую над камином. «Безупречно, — подумала она, присоединяясь к семье, — теперь у нас там малоизвестный шедевр — «Белые безголовые лошади, танцующие на пляже в лунном свете»». Стараясь продемонстрировать интерес к монологу мистера Белла-Виста, она прокралась на кухню.

— …а на этой стене у нас встроенная микроволновка-фритюрница-шашлычница-посудомоечная машина-утилизатор отходов…

Именно в тот злополучный момент, когда Винсент Белла-Виста превозносил достоинства автоматизированного дома, во всем Окенлохтермакти отключилось электричество.

Не ведая о том, что мир вокруг них погрузился в зимние сумерки, звери усердно копали туннель по Брайлю. Утром они пришли к единодушному решению сбежать, поскольку их будущее в бунгало Боггинвью представлялось полным несчастий. Придя к ложному выводу о том, что после эпизода с факелом из «BMW» их больше не любят, они принялись за осуществление плана побега. Сначала была выдвинута идея сжечь запертую дверь конюшни с помощью драконьего пламени или просто разнести ее в щепки с применением звериной силы, но после долгих дебатов они решили, что прокладка туннеля даст им несколько часов свободы, прежде чем кто-либо заметит их отсутствие. Вскоре над входом в туннель красовалась огромная гора свежевыкопанной земли, вокруг которой стояли Сэб, Ффуп и Нот, шептавшие слова ободрения Току.

— Ничегошеньки не вижу, — жаловался крокодил, выбрасывая из отверстия каскад земли и гальки.

— Может, отдохнешь? — спросил Ффуп, на секунду перестав полировать когти. — Хочешь, я погрею твои бедные маленькие лапки?

— Нет, спасибо, — сказал Ток. — Жареные лапы не кажутся мне хорошей идеей.

— А что мы будем делать, когда выберемся? — спросил Сэб. — Кто-нибудь задумывался об этом? Что тогда? Куда мы пойдем?

— Домой, — засопел дракон. — Обратно в наше любимое подземелье. Я разведу огонь, вы раздобудете жратвы…

— Я не ем мяса, — напомнил им Ток в промежутке между выбросами земли.

— Мы отыщем для тебя вечнозеленые ветки в палисаднике, — пообещал Ффуп, — а потом… ну, просто придется переходить на самообеспечение, верно?

— ГОТОВО! — завопил Ток. — Мы СВОБОДНЫ!

Морозный воздух проникал через туннель, пока звери лихорадочно паковали свои скудные пожитки и выбирались на открытое пространство парковки «Герба Окенлохтермакти». Недавнее отключение энергии оказалось им на руку, поскольку уличное освещение не работало. Ток повел своих товарищей к реке, которая текла в направлении Лохнагаргулья, залива, вид на который открывался из Стрега-Шлосса. Звери избрали кружной путь вокруг Окенлохтермакти, добравшись наконец до полей, лежавших за границей деревни. Покрытые грязью и продрогшие до костей, они уже начали задумываться, Правильно Ли Они Поступили.

Сгрудившись на краю поля, засаженного брюквой, они пытались сориентироваться в пространстве.

— Что это за звук — шшшлёп-шшшлёп? — прошептал Сэб, хватая дракона за лапу. — Он приближается. Слышите?

— Кажется, это я, — признался Нот, подходя к ним и резко опускаясь на землю. — Это мой мех волочится по грязи.

— Где мы? — тихо завыл Ффуп. — Я здесь ничего не узнаю… — Над их головами безжалостное декабрьское небо одинаково чернело во всех направлениях.

— Я что-то чую, — сказал Сэб.

— Кажется, это я, — признался Нот. — Со мной так бывает…

— Нет, на этот раз не ты. — Грифон громко принюхался, тревожно раздувая свои вывернутые ноздри. — Больше похоже на ягненка.

И тут ветер донес до них вполне отчетливое «бее-бее».

— Ты слышал? — Сэб толкнул Ффупа локтем. — Звучит, как ужин-на-копытцах?

— Я всегда предпочитал баранину недожаренной, — мечтательно произнес Ффуп. — Не больше двух минут с каждой стороны…

— Я мяса не ем, — напомнил им Ток.

— Да хватит тебе капризничать. Если бы мы оказались на необитаемом острове, ты бы вскоре опять научился есть мясо.

— Я бы предпочел голодать.

— Я так понимаю, мой упрямый друг, — сказал Ффуп, обнимая угрюмого крокодила крылом, — что перед тобой стоит непростой выбор. Ты можешь присоединиться к нам, когда мы добудем себе ягнятинки, либо, как было сказано, ты можешь голодать… либо… — дракон обвел крылом расстилавшееся перед ними поле, — ты можешь стильно пообедать грязной сырой брюквой. Ну, что выбираешь?

Ток взвесил открывающиеся перед ним перспективы и вздохнул:

— Полагаю, если вы приготовите мяса и на мою долю, будет невежливо отказываться.

— Тогда вперед. Добудем его! — Тяжело хлопая кожистыми крыльями, Ффуп взвился в небо, за ним последовал Сэб.

Луна выглянула из-за облака, отбросив их тени на заиндевевшую землю в ямах и колдобинах. Там внизу бежали не рожденные летать Нот и Ток, топча брюкву и разбивая ледяные корочки на случайных лужицах. «Бее-бее» раздавалось ближе и громче. Ужин начинал нервничать.

Стрега-Борджиа в крайне подавленном состоянии возвращались из Боггинвью в белом джипе Винсента Белла-Виста. Поездка оказалась особенно удручающей из-за того, что салон машины был завален десятками вскрытых пластиковых контейнеров. Их разлагающееся содержимое свидетельствовало как о любви строителя к гамбургерам, так и о его неспособности довести любое дело до конца. Пытаясь поддержать беседу с Винсентом Белла-Виста, синьор Стрега-Борджиа уцепился за единственный предмет, который хоть немного роднил Боггинвью со Стрега-Шлоссом.