Александр Муа - В поисках кракена

Весь день солнце забавлялось, играя в прятки с тучами, и ледяные дожди сменялись практически весенним теплом с калейдоскопической скоростью. Мокрая одежда, а ребята вымокли с головы до ног, не помогала в борьбе с пронизывающим холодом. По скользким деревенским дорогам неслись мутные потоки воды, и даже крылья на велосипедах не спасали — все спины ребят были заляпаны грязью. Беа еле держалась… Спуск, подъем, спуск, подъем… Ледяной воздух обжигал легкие. Это был настоящий ад. Дорога ей казалась нескончаемой, и когда она смотрела вдаль, чтобы прикинуть, сколько еще осталось, то начинала плакать от бессилия. Холмы следовали за холмами, поля с овцами — за полями с овцами, деревни были похожи одна на другую. У Беа складывалось впечатление, что она все время проезжает один и тот же пейзаж — маленькие одинокие домики с разноцветными фасадами, деревенские церквушки, — а горизонт ей казался той вымышленной точкой, до которой она никогда не доедет.

После километров серпантина, крутых поворотов, долин и холмов, сменяющих друг друга, после дождя, ветра и обледеневших дорог Борис прибыл первым на маленькую площадь деревушки Лисканнор. Через десять минут подоспели Адель и Том. Едва спустившись с велосипедов, дети бросили свои рюкзаки на землю и упали на каменную лавку, расположенную под столетним могучим деревом, растущим напротив паба. На его фасаде цвета зеленого яблока желтой краской от руки было выведено имя «Маллиган'с». Деревня казалась пустой. Затерянная среди ирландских полей и холмов, она насчитывала едва ли пару десятков домов, сгрудившихся вокруг маленькой площади, к которой сходились четыре дороги. На въезде в деревню виднелись руины древней церкви XII века, построенной непонятно зачем в этих диких местах. В ясную погоду можно было увидеть море, раскинувшееся в нескольких километрах от деревни. Неожиданно опять начался дождь. Дети наспех привязали свои велосипеды к дереву и побежали укрыться в пабе. Когда они зашли внутрь, то очень удивились обилию посетителей: Лисканнор больше напоминал город-призрак, и они никак не ожидали, что здесь так много жителей. Два десятка человек с интересом наблюдали за вошедшими. Спокойствие, царившее на площади, сильно контрастировало с оживленной обстановкой внутри заведения. Дети были встречены клубами сигаретного дыма и несколькими фразами разгоряченных алкоголем посетителей. Ребята подошли к стойке, и Адель на ломаном гаэльском спросила у хозяина, можно ли снять комнаты. Тот очень удивился вопросу, так как вот уже лет десять, как никто здесь не останавливался. Лисканнор не был туристическим местом. Хозяин протянул ребятам ключи и указал на лестницу, ведущую наверх.

В маленькой комнате стоят затхлый запах, и Адель тут же открыла окно, чтобы проветрить.

— С ума сошла! — подскочил Борис. — Закрой сейчас же! Холодно!

Снаружи лило как из ведра. Адель вытряхивала пыльные покрывала, а два брата смотрели на нее в недоумении.

— Вот уж привереда, — сказал наконец Борис.

— Терпеть не могу грязь, только и всего! — парировала Адель.

Том закрыл окно и посмотрел вдаль. Окна номера выходили на маленькую площадь, где под деревом мокли их велосипеды. Было пять часов вечера, приближалась ночь, а Беа и Ноно до сих пор не приехали. Обеспокоенный Том вглядывался в линию горизонта, в надежде их увидеть, но тщетно.

Ребята спустились в зал. Сидя за кружкой горячего шоколада, они смотрели в окно и волновались за отстающих.

— Вы думаете, с ней что-то случилось? — не выдержал Борис.

Он чувствовал себя ответственным за то, что они оставили сестру на произвол судьбы, фактически бросили посреди ирландских полей, и очень сердился на себя. В глубине души он любил близняшку больше всех на свете, но из-за своей глупой мальчишеской гордости запрещал себе выказывать какие-либо чувства по отношению к ней. Верный пословице «Кого люблю, того и бью», он мог часами провоцировать ее и выводить из себя, но никогда не был с ней ласков. Теперь он об этом жалел. А если с ней случилось что-нибудь страшное? Это будет его вина, целиком и полностью. Он будет злиться на себя до конца жизни и умрет от горя. В этот момент за окном появилась знакомая фигура, тащившая велосипед за руль. Это была Беа, целая и невредимая, приехавшая на час позже ребят! Девочка привязала свой велосипед к трем другим, взяла Ноно на руки и пошла к единственным светящимся в ночи окнам. На улице был слышен шум, доносившийся из бара, — смесь хриплых голосов, хохота и традиционной для этой местности музыки: звучали скрипки, флейты, волынки, аккордеон и банджо.

— Беа! — воскликнул Том.

Замерзшая, с каплями пота на лице, вымокшая до нитки, Беа была похожа на половую тряпку, которую только что окунули в ведро. Еле держась на ногах, она подошла к троице и выпалила на одном дыхании:

— Спасибо! Безумно приятно, честное слово! Я оценила! Шестьдесят километров в одиночку под ливнем и в такой холод, где никто тебя не ждет, это такой гениальный опыт, который я рекомендую всем получить! Тебе особенное спасибо, Адель, спасибо за то, что поддержала эту веселую игру! Что касается тебя, Борис! Тебе не придется долго ожидать расплаты! Я не собираюсь этого забывать! Вот вернемся домой, и ты свое получишь. В любом случае, об этих каникулах я буду помнить всегда! Это так забавно! Бывайте, маленькая толстушка передает вам пламенный привет! Чао!

Несмотря на гомон в баре, Беа вовсе не нужно было кричать, чтобы ее услышали — все читалось на ее лице. Она взяла Ноно в одну руку, затем направилась к стойке бара, где хозяин дал ей ключ от комнаты девочек, и поднялась наверх по лестнице.

Вечером Беа согласилась спуститься вниз поужинать, но холодная война, установившаяся между ребятами, была еще не закончена. В углу группа мужчин и женщин, сидящих перед своими пивными кружками, играли заводную мелодию. Адель и Борис подошли к местным жителям, чтобы расспросить их о старике по имени Понтоппидан. С ужасным ирландским акцентом, который бы не поняли даже англичане и американцы, хозяин бара, Пат Маллиган, ответил им очень уверенно:

— Понтоппидан? Нет, нет никого с таким именем во всем графстве Клэр!

Затем он посмотрел на бородатого старика в фуражке, сидящего за стойкой бара со своей пятой пинтой эля.

— Эй! О’Нил! — громогласно крикнул хозяин, перекрывая звуки музыки.

Старик вздрогнул, поднял полупьяный взгляд на хозяина бара, опустошил одним глотком свою кружку, как будто при звуках имени в нем включился какой-то скрытый механизм, требующий выпивки. Хозяин поставил перед его носом следующую пинту:

— О'Нил, эти ребята ищут одного старика. Понтоппидан его зовут, тебе это о чем-нибудь говорит?

— Что? Что ты говоришь?