Н. Уилсон - 100 шкафов

На этот раз он услышал в ответ непонятно откуда исходивший голос, приглушенный, но довольно отчетливый.

— Не поднимайся!

— Это ты, Пэнни? — спросил Зик, но в этот момент снова зазвонил телефон. — Ладно, я подожду, — добавил он и присел на нижнюю ступеньку, слушая, как надрывается телефон. Но терпения ему хватило ненадолго. Как только телефон прекратил звонить, он снова встал. — Я поднимаюсь! — крикнул он. — Я пойду прямо к Генри.

— Не надо! — это был голос Анастасии.

— Почему? Генри у себя?

— Его нет! — на этот раз это был голос Пенелопы.

— Анастасия?

— Да?

— Где ваша мама?

— Она здесь, наверху.

— С вами все в порядке?

Ни Анастасия, ни Пенелопа не ответили. Затем одна из них закричала.

Зик тут же ринулся наверх.

Пенелопа и Анастасия сидели на полу подле родителей. Дотти дышала шумно и тяжело. Фрэнк дышал легче, но вокруг него по ковру расползалось пятно крови. Дверь снова загрохотала и задрожала.

— Вы слишком молоды, чтобы так умело запечатать дверь. Кто-то сделал это за вас?

Анастасия подкралась к двери, приложила глаз к маленькому отверстию и выглянула наружу — прямо в глаза черной кошке, которую ведьма держала прямо напротив двери. Ведьма громко засмеялась. Затем начала кашлять, и казалось, этому кашлю не будет конца. Но она все-таки прекратила кашлять и тогда снова заговорила.

— Ваша кровь знакома мне. Но в ней не хватит силы для таких чар. Я встречалась с вашей сестрой. Она оказалась слаба. Она сейчас с этим мальчиком, Генри?

Анастасия уже открыла рот, чтобы ответить, но Пенелопа толкнула ее в бок и приложила палец к своим губам.

— Вы можете мне не отвечать, — сказала ведьма. Голос ее был резким и неприятным, вся сладость исчезла из него. — Кровь Генри гораздо сильнее. Всего капля его жизни уже дала мне очень много.

Дверь снова задрожала. Штукатурка на стене рядом потрескалась.

— Я знала вашу мать. Я встречалась с ней еще до того, как она постарела и потолстела. Ее бессильная кровь течет в ваших жилах. Фрэнсис был сильнее. Мы еще увидим, проснется она или сон поглотит ее. Я помню и вашего предка, хотя он уже скован землей. Я даже знала вашего прародителя по матери, хоть и немного. Много времени прошло с тех пор, как ваша семья потревожила покой моей матери среди холодной тьмы. Ваша семья всегда встает у нас на дороге.

— Я считала, что путь был утерян, но меня снова потревожили. Это мальчик Генри уколол меня? Я не ощущаю его присутствия. — Она умолкла. Девочки слышали, как внизу звонит телефон.

Анастасия снова приникла к двери и увидела, как женщина наклонилась и опустила кошку на пол. Кошка припала к земле, а затем скрылась на лестнице.

— Она не знает, что такое телефон, — прошептала Анастасия Пенелопе. — Она послала вниз свою кошку, чтобы разузнать.

Женщина снова закашляла, и Анастасия увидела ее лицо.

На нем не было глаз. На их месте были вздувшиеся красные болячки, составлявшие разительный контраст с ее белой кожей. Вокруг болячек были глубокие царапины от ногтей. Она была почти лысая, с коротко остриженными черными волосами.

Анастасия услышала, как открылась передняя дверь дома и стукнула внешняя сетчатая дверца. Кто-то звал снизу.

— Это Зик, — прошептала Пенелопа. — Он не должен сюда подниматься. Она отравит его, и он заснет, как родители, или еще что похуже.

— Пенни, — сказала Анастасия. — У нее нет глаз. Она, должно быть, слепая. Скажи, она ведь поэтому может нас унюхать?

— Не поднимайся сюда! — закричала Пенелопа. Затем обе сели и прислушались. Они слышали, как Зик звал их маму.

— Он тебя не слышал.

— Не поднимайся! — прокричала Пенелопа. — Сюда! — добавила она, и обе снова прислушались.

— Телефон больше не звонит, — сказала Анастасия. — Может, он ответил?

— Зик никогда не подойдет к телефону в чужом доме. Надеюсь, он скоро уйдет.

— Пенни, как ты думаешь, она врала насчет того, что мама может не проснуться?

На этих словах они обе посмотрели на Дотти. Она лежала на спине и спокойно дышала. У нее на животе лежал Блэйк.

— Думаю, с мамой все будет хорошо. Но не знаю, что будет с папой. Так много крови, и изо рта у него тоже течет кровь. Я просто не знаю, что с этим делать.

Они снова услышали Зика. Где-то шипела кошка. Блэйк подошел к двери, и Анастасия тоже встала и приложила к ней ухо. Но сразу же отпрянула.

— Дверь горячая, — прошептала она и присела, чтобы снова заглянуть в щель. На этот раз она ничего не смогла увидеть. Щель была заткнута.

— Что там внизу делает Зик? Ему правда лучше уйти отсюда. — Пенелопа снова закричала Зику, а Анастасия в это время поискала, что бы просунуть в щель в двери. Внешняя дверь хлопнула. Телефон перестал звонить.

— Пенни, кажется, она пытается сжечь дверь.

— Не поднимайся! — закричала Пенелопа Зику.

— Перестань волноваться насчет Зика, — сказала Анастасия. — Давай лучше подумаем, что делать нам самим.

— Я не хочу, чтобы он пострадал.

— Потому что он тебе нравится, — пробормотала Анастасия.

Пенелопа повернулась к ней.

— Зик нравится всем, но даже если бы он мне не нравился, я бы не хотела, чтобы какая-то ведьма его отравила.

— Потому что ты его любишь.

— Анастасия, прекрати! — в голосе Пенелопы звучала твердость. — Сейчас не время.

Анастасия фыркнула.

— Нам бы придумать, что мы станем делать, если эта ведьма сможет открыть дверь.

— Мы, в общем, ничего не можем, — сказала Пенелопа. — Она ее не откроет. Папа же не смог.

Анастасия засунула мизинец в замочную скважину.

— Папа все-таки не ведьма.

— Ну да, — согласилась Пенелопа. — Но у него была бензопила.

— Я поднимаюсь! Я пойду прямо к Генри! — голос Зика звучал громко и чисто.

— Не надо! — крикнула Анастасия.

— Почему? Генри у себя?

— Его нет! — крикнула Пенелопа.

— Анастасия?

— Да?

— Где ваша мама?

— Она здесь, наверху, — сказала Анастасия.

— С вами все в порядке? — крикнул Зик.

В этот момент девочки услышали, как что-то скребется позади них, а Блэйк спрыгнул с Дотти. Одно из окон было приоткрыто, и черная кошка залезала через него в комнату. Пенелопа вскрикнула, а Анастасия подбежала к окну и опустила раму. Теперь крику Пенелопы вторил кошачий вопль, и Анастасия поняла раму и попыталась вытолкнуть голову кошки наружу. Но та сильно укусила Анастасию за палец, вонзилась когтями ей в запястье и оказалась в комнате. Анастасия затрясла рукой, но кошка уже обхватила ее локоть. Затем там же оказался и Блэйк.

Анастасия прыгала около окна, судорожно тряся рукой, на которой висели уже две дерущиеся кошки. Наконец она стряхнула их с себя в окно, и они клубком покатились по крыше над крыльцом. Анастасия осмотрела свою кровоточившую руку, а затем снова выглянула в окно. Блэйк вырвался от черной кошки и уже бежал к Анастасии. Как только Блэйк запрыгнул в комнату, она с силой опустила оконную раму и села на кровать, сдерживая слезы. А Блэйк уже лежал спокойно около нее и зализывал свои легкие раны после схватки. Черная кошка подошла, прижалась с другой стороны мордой к стеклу, затем развернулась и отошла.