Карри - Чужого поля ягодка

— Ладно, нам пора. Не то колонна уйдёт без нас.

Максимум, на что осмелились «волчата» при прощании — это нарушить негласное табу на рукопожатия. Миль же, никакими табу не связанная, подарила каждому по нежному поцелую в заалевшую щёку, после чего они все пятеро стояли, как букет рослых таких маков. Бен только насмешливо бровь приподнял, но тоже пацанов облапил и от души потискал. Рольд на поцелуй в щёку решительно не претендовал, но — не у одной Миль глаза округлились — вспомнил о полузабытом обычае целовать даме кончики пальцев…

Бен явно преувеличил: хотя Кочевники, занявшие своими громоздкими машинами одну из самых просторных площадей, уже выстраивались в длиннющую разноцветную и разнокалиберную процессию, но до момента собственно ухода было ещё неблизко, потому что машины их, большей частью тяжёлые и, в угоду прочности, на земле неповоротливые, всё подходили и подходили из улиц и переулков…

«А почему они уходят по земле, ведь весь их транспорт летающий?» — недоумевала Миль.

— Традиция, — пожал плечами Бен. — Ну, и властям так удобнее их контролировать. Представь, что творилось бы в небе, если бы все эти летающие сейфы рванули, кто куда. А так — порядок.

Миль с любопытством разглядывала утыканные странными пупырышками корпусы с торчащими меж этих пупырышков какими-то острыми штырями, и возбуждённо теребила Бена:

«Что это у них, а, Бен?»

Бен фыркнул, но терпеливо пояснил:

— «Пупырышки»? Какие, к дохлым предкам, «пупырышки», в каждом из них скрыто либо по стволу, либо по эмиттеру генератора защитного поля. А ты во-от на эти крышечки и лючки глянь… Лайтеры, разрядники — да что угодно, и ещё кое-что сверх того. Оружие наши Кочевники, радость ты моя, предпочитают самое-самое… Что? Выглядит не так, как ты видела в магазине? Ну так эти умельцы всегда модифицируют свои приобретения, пока там производители раскачаются, эти непоседы уже всё упростили и усовершенствовали…

Миль присмотрелась к ближайшей проходившей мимо машине внимательней, пересчитала «пупырышки» и надолго примолкла. Судя по портам, на которые обратил её внимание Бен, почти каждая машина несла не менее десяти единиц очень даже боевого, а вовсе не парадного оружия. И Миль, за несколько последних часов слегка было разнежившаяся и призабывшая о ведущейся на неё охоте, вновь стала медленно трезветь. Ничего ещё не кончилось — напомнила она себе. Оттого, что Бен рядом, Город не стал добродушнее, не забыл, что где-то среди снующих по его артериям клеток затерялась одна крайне любопытная ему клеточка, вздорная особа, которая всё ещё возмутительно свободна.

И Миль опять невольно сжимала себя, собирала, стягивала в точку, превращаясь в дикого, ко всему готового, отчаянного зверька…

Бен, удивлённый её долгим молчанием, взглянул на неё сбоку, посмотрел с минуту на её профиль и отвёл посмурневший взгляд. Рядом с ним вновь была та Миль, что привыкла носить оружие и которую трудно было бы опять назвать «деткой»…

Кочевники выходили из Города плотной колонной, бампер к бамперу. На вопрос — зачем — Бен ответил:

— Ещё одна традиция. Сложившаяся до того, как транспорт стал летающим, а Город — столь огромным. В прежние времена Кочевникам часто приходилось бороться с властями за право покидать Город, когда им это вздумается… Когда машины были нелетающие, в этот строй невозможно было вклиниться, и покинуть его тоже невозможно. С тех пор желающие примкнуть просто занимают место в хвосте колонны, вот и всё. А последним и по сей день уходит кто-нибудь из старшин. Таким образом они давали возможность уйти всем, кто этого хотел. Разумеется, если в наши дни Контроль всерьёз сочтёт нужным кого-то задержать, он это всё равно сделает — и ещё до ухода колонны… Ну и подразумевается, что, раз уж кого-то не арестовали, то он может катиться на все стороны…

«Так они что же — кого угодно принимают?»

— Не совсем так. Потом, за чертой Города, часть отсеется. Мы с тобой, например. А те, кто желает стать Кочевником, на первом же Привале заявляют об этом всем членам данной группы. Старшины — у них выборные старшины, отвечающие каждый за свою часть обязанностей — старшины спрашивают: кто ты (имя можешь назвать вымышленное), почему покидаешь Город, желаешь ли стать Кочевником, если да — знакомят с Уставом Кочевников. Если ты обязуешься соблюдать этот их Устав, то во всеуслышанье заявляешь об этом перед всеми, заявление фиксируется, и с этого момента ты — Кочевник, можешь начинать новую жизнь. Получаешь позывной, доступ к их сети, ещё какие-то детали… и вправе рассчитывать на помощь — в обмен на твоё собственное участие в защите каравана в случае нападений или в других ситуациях… несёшь дежурство на Привалах, в частности… если ты, конечно, не женщина. Ну, всё это оговорено в Уставе…

«А если мне надоест быть Кочевником?»

— Заявляешь об этом на любом Привале, и всё. Можешь даже попросить сопровождение для прикрытия, если возвращаешься в Город — эту услугу тебе окажут, ну, ежели ты не нарушил Устава. Всё равно им время от времени случается наведываться в Город…

«А если я уйду, не дожидаясь Привала?»

— Валяй, только предупреди, чтоб тебя не искали, и верни долги, это считается хорошим тоном.

«А если я преступник? Примут?»

— Примут, если примешь Устав. По нему — право стать Кочевником имеет любой горожанин, соблюдающий Устав. Правда, если хоть один голос на Привале прозвучит против — непременно станут разбираться, почему. И уж если причина окажется серьёзной — до свидания.

«Неувязка. Любой имеет право быть принятым, но всего один голос решает принять или не принять?»

— Никакой неувязки. Представь, что у тебя с кем-то давняя вражда. Как ты будешь жить с ним в одном караване?

«А куда ж тогда деваться бедному отверженному?»

— Искать другую группу Кочевников, — пожал плечами Бен. — Их ведь не одна — их много. Не приняли одни, примут другие. Уставы у всех сходные, не считая мелких, и в общем-то, несущественных расхождений. …Или можно основать собственный караван.

«Ой, что-то мне не хочется играть в Кочевника… Представляешь, что у них за контингент? Сколько, должно быть, всякой уголовной швали…»

— Вроде нас с тобой? — рассмеялся Бен. — Вовсе необязательно. Настоящим преступникам в Городе куда как уютнее, чем где-то в неизвестности, в тесной машине. Да и не такая уж спокойная у Кочевников жизнь, несмотря на всю романтику. А в Городе, если по уму, спрятаться куда легче, опять же — комфорт и изобилие… Правда, и Контроль тоже. Но я с тобой согласен: я тоже не хочу в Кочевники, — свободной рукой он притянул Миль к себе и щёкотно подул ей в макушку. — Хочу быть сам по себе…