Маргарет Петерсон Хэддикс - Сквозь строй

«Похоронен, — произнес про себя Дэн. — Сей славный муж был похоронен там».

Да.

Нелли вырвала листок из рук смотрительницы.

— Правильно! — сказала она. — Спасибо! Спасибо вам огромное!

Она попятилась к выходу, все еще не отпуская Дэна.

— Пожалуйста, — ответила дама, — но… куда же вы?

— Вдохновение! — ответила Нелли. — Боюсь его упустить!

— А где был похоронен Шекспир? — спросил Дэн экскурсовода.

Он и без нее все узнает, но ему очень хотелось, чтобы она обратила на него внимание и увидела, что он уходит со всеми.

— В Церкви Святой Троицы, на берегу реки, — ответила она. — Спускайтесь по…

Но Дэн ее уже не слушал. Все трое уже миновали соседнюю комнату и теперь бежали, перепрыгивая через три ступеньки вниз.

Шинед Старлинг притаилась за кафедрой Церкви Святой Троицы. Они с Алистером шли как разведчики впереди команды. Оба ее брата остались на улице, прикрывая отряд с тыла. По крайней мере, она так сказала своему дядюшке.

«Кажется, он ничего не понял, — думала она. — Он же не заметил, что мои братья…»

Она не позволила себе даже думать об этом. Она обхватила себя руками и сквозь толстый свитер нащупала на коже толстый шрам. Тот взрыв в Институте Франклина… При воспоминании об этом она вздрогнула, и перед ней снова предстали картины той страшной ночи.

Вспышка ослепительного света, страшный гром, вокруг все задрожало так, словно начался конец света. Боль… Крик… Она зовет и зовет своих братьев… И никакого ответа… Она снова начинает кричать. И молиться.

«Спаси их! Пожалуйста, спаси их!»

Она сжала зубы, заставляя себя не вспоминать. Заставляя свою память молчать.

«Мы просто должны победить. И все. А остальное неважно».

Им очень везло в последние двое суток. Сначала кто-то таинственный вывел их на «Глобус», а потом привел сюда, в эту церковь. Но стоит ли знать об этом дядюшке Алистеру? Пусть думает, что их привел сюда ее гениальный ум.

Он подал ей сигнал по рации. Ее миниатюрные наушники были встроены в обруч для волос. Доверять Алистеру, конечно, не стоит, но чего-чего, а любви к гаджетам ему не занимать. И это их объединяет. Она всегда была без ума от электронных штучек. Как и ее братья. По крайней мере, раньше…

— Я на месте. У нас без перемен, — отрапортовала она.

Впрочем, она и не собиралась перед ним отчитываться и раскрывать свои карты.

— Кажется, можно снимать караул и позвать сюда твоих братьев, — прошептал Алистер, который сейчас находился с другой стороны церкви. — Похоже, мы здесь не первые, а возможно, мы вообще опоздали на эту вечеринку.

— Что? Что вы хотите этим сказать? — переспросила Шинед.

Она так резко выпрямилась, что больно ударилась головой об угол кафедры.

«Значит, — догадалась Шинед, — все остальные команды уже здесь».

Она потерла шишку на голове и вдруг заметила команду Холтов. Они, словно боевой мини-отряд, дружно промаршировали перед алтарем. А вот и Йона Уизард. Он крадется вдоль стены и прощупывает холодные, потемневшие от времени каменные стены.

А вот и противные Кабра. Они подкрадываются к Алистеру. Они уже совсем близко, прямо за его спиной.

«Мы с вами из одного клана… Значит, мы должны быть в одной команде», — только вчера сказала Шинед своему дяде.

Но тогда ее слова были продиктованы лишь одной целью — выведать все его тайны. Не более того. Неужели он поверил ей? И рассчитывает на то, что она в любой момент придет к нему на выручку?

И только она вышла из-за кафедры, как вдруг страшные воспоминания о взрыве в Институте Франклина заставили ее остановиться. Она так и не смогла выяснить, кто же все-таки устроил взрыв. Может быть, Кабра?

Вот Иан опустил руку в карман.

«У него пистолет? — пронеслось в голове у Шинед. — Или, хуже того, бомба? Взрывчатка?»

А если прогремит еще один взрыв, то как она выберется из завала и найдет своих братьев? И убедится, что они не пострадали?

Иан достал из кармана… лист бумаги.

— Дядя Алистер, сколько у вас ключей? — спросил он. — Это останется между нами. Я бы хотел знать, насколько ваш клан опередил Люциан.

Иан улыбнулся Алистеру самой обаятельной из своих улыбок. Но Шинед показалось, что в этой улыбке были лишь страх и отчаяние.

Отчаяние… Это ей понятно.

— Ты хочешь сыграть на моем самолюбии? — спросил его Алистер. — Прошу тебя, не стоит. Я все-таки не настолько глуп.

— Но у вас же четырнадцать ключей, правильно? — вмешалась Натали. — Или даже пятнадцать, если считать тот ключ, который Старлинги украли у Бэя Оу. Так? И шесть из них — это те, о которых знают только в клане Екатерины.

Алистер растерянно смотрел на них, не зная, что отвечать.

«Ну, дядя Алистер! — чуть не закричала Шинед. — Придумайте же что-нибудь! Неужели вы не понимаете, что вы выдаете себя с потрохами!»

— Нет, — торжественно сказал Алистер. — Вы ошибаетесь!

Иан что-то записал на маленьком листочке бумаги.

Шинед быстро надела на один глаз телескопическую линзу — новое изобретение ее братьев — и настроила фокус на листе в руках Иана. Он был исписан инициалами, цифрами и вопросительными знаками. И если обычному человеку это показалось бы бессмыслицей, то Шинед была не такова. Она всегда разбиралась в числах. Она молниеносно произвела расчеты, сложила все цифры, которые значились в колонке номер шесть, дважды перепроверила собственный результат, и каждый раз у нее выходило число тридцать восемь. Что это могло означать? Только одно — то, что, по мнению Иана Кабра, все кланы вместе собрали всего тридцать восемь ключей.

«Значит, мы отстали еще больше, чем я думала, — пронеслось у нее в голове. — Остался последний ключ!»

Ее охватило глубокое отчаяние, она почувствовала нестерпимую боль там, где у нее оставались шрамы. Она сняла телескопическую линзу и вышла из часовни. Там, на церковном кладбище, спрятавшись за старым надгробием, ее ждали братья.

«Я готова на все, — думала она. — Пусть нам придется лгать, предавать, воровать, и неважно — всех или только одного… Главное найти ключ. И этот, последний ключ должен достаться только нам, Старлингам».

Гамильтон стоял на карауле перед алтарем храма. Его сестры и мать склонились над надгробием Шекспира. Могила поэта, оказывается, была не на самом кладбище, а внутри храма. Она вплотную примыкала к алтарю и была отгорожена простым веревочным барьером.

Иан и Натали Кабра подошли к могиле и встали рядом.

— Прочь! — сказал им Гамильтон. — Это наша территория.

Гамильтон был уверен, что в честном бою он легко может один справиться с обоими Кабра. Но только в честном бою. А Кабра понятия не имели о том, что такое бой по правилам. И папы, как назло, не было рядом. Эйзенхауэр еще с раннего утра уехал в Стратфорд по «делам особой важности». «Оставляю тебя за главного, сынок», — сказал он, хлопнув его по спине, и вышел за дверь.