Лине Кобербёль - Последний дракон

— А теперь прибавь шагу! — раздраженно сказал он, когда мне стало невмоготу следовать за его широкими быстрыми шагами. — Они вряд ли проспят всю ночь напролет.

— Нет, не проспят…

Но куда он так торопился?

Меня осенило вдруг, что он вовсе не направляется к гавани и к кораблям, а наоборот — прочь от Прибрежья к Дунарку.

— Куда мы идем?

— Твое дело — только идти!

Обогнув угол одного из домов, мы вышли из Дунбары. Перед нами простиралась полоска плоской топи, кочки и песок, с канавами и мелкими озерцами с солончаковой водой, поблескивавшими сквозь туманную дымку измороси, когда свет месяца падал на них.

И вот перед нами Дунарк — высокий и темный город, с зубчатыми стенами вдоль скал и немногими крохотными точечками света там, где еще горел фонарь или факел.

Дорога из Дунбары в Дунарк была достаточно широка для того, чтобы повозки и телеги могли проехать по ней, и чуть приподнята над топью, так что напоминала мост.

Мы миновали почти половину этого пути, когда за нами внезапно раздался крик:

— Вот они!

Четверо вынырнули из проулков Дунбары — и даже на таком расстоянии можно было узнать высокую, чуть сутулую фигуру Вороны. Им, верно, пришлось выломать дверь, чтобы выбраться из рыбацкой хижины, а теперь они пустились бегом по дороге нам вслед.

— Не стой же истуканом! — прошипел Ацуан. — Используй флейту!

Я не была уверена, что у меня получится. Одно дело, когда люди стоят спокойно и звуки словно бы тайком прокрадываются к ним, да так, что они об этом даже не подозревают. Но остановить четверых разгневанных матросов, мчавшихся во весь дух… Может, это смог бы сделать мой отец, но не я.

— У меня не получится!

Это дошло и до Ацуана.

— Ладно, тогда беги!

А так как я по-прежнему стояла и медлила, он, обхватив мое запястье, повлек за собой по дороге. Но мои ноги были короче, чем его, и, конечно, короче, чем у Вороны. Расстояние между нами и преследователями быстро сокращалось. Ацуан, бросив взгляд через плечо, выругался. Толкнув меня вперед на дорогу, он сказал:

— Беги! А я попытаюсь их остановить!

Их остановить? Как? Насколько я видела, у него не было никакого оружия. Но, может, у него были лучшие силы Дара Змеи, нежели у меня.

В тот же миг я поняла, что оставалось только одно, если я не хочу снова оказаться в когтях у Вороны. Я резко свернула направо и спрыгнула в канаву по одну сторону дороги. Тонкая корка льда треснула, как стекло, и я провалилась по середину бедра. Но времени обращать на это внимание не было. По-прежнему крепко сжимая одной рукой флейту, я выползла на четвереньках по другую сторону канавы и помчалась изо всех сил по заболоченному лугу. Я перепрыгивала с кочки на кочку, когда могла, и падала и вымазалась в черном иле, когда кочки, на которую можно было встать, не было. Теперь я бежала медленнее, но и с ними было бы то же самое, если у них вообще возникло желание преследовать меня.

У Вороны его явно не было. Вместо этого он крикнул своим:

— Энок, Кео, поймайте девчонку! А мы займемся этим жуликом.

Я оглянулась через плечо. Энок стоял, качаясь, на краю придорожной запруды и, ясное дело, не мечтал промочить ноги. Но он не смел ослушаться. Во всяком случае, он, разбежавшись, попытался перепрыгнуть через широкую канаву. Это ему не больно-то удалось. Краткий миг он раскачивался на краю канавы, размахивая руками, словно пробуя летать. Но потом соскользнул вниз и исчез из виду.

У меня не было времени наслаждаться этим зрелищем. Кео, другой корабельщик, прыгнул удачнее, и теперь он, как и я, перепрыгивал с кочки на кочку. В самый разгар погони я вдруг вспомнила один летний полдень дома, в Березках, много лет тому назад. Давин и Мельниковы сынки поймали тогда по одной жабе, чтобы устроить жабье состязание в беге. Жабы не очень-то одобряли их затею и куда охотней прыгали в сторону, чем вперед, к финишу, так что это получилось неуклюжее состязание. Вот и теперь… Что пользы мчаться вперед сломя голову, нужно двигаться зигзагами, прыжок за прыжком.

Нелегко было разглядеть, куда ставишь ноги. Удушливый, белый, влажный и морозный туман парил над топью, плотнее всего у земли. Мои ноги так замерзли, что совсем оцепенели, а нижняя юбка прилипала к ним, будто черная повязка из ила. Зато пот лил по спине под блузкой, и я начала задыхаться.

Наверху, на дороге, послышался крик, но я не могла как следует разглядеть, что там произошло. Мешал густой туман, а кроме того, мне хватало и Кео. Он уже надвигался на меня. Он бодро прыгал через полыньи, и все у него получалось как надо. Неужто этот матрос и вправду был наполовину лягушонком?

Мои собственные прыжки становились все короче и все тяжелей. Холодные, омертвевшие ноги вот-вот могли отказать. Усталое тело подсказывало голове мелкие, предательские мысли: куда проще попросту остановиться, куда проще дать им поймать себя. Им придется отвести меня куда-нибудь, где тепло и сухо и где можно чуточку отдохнуть… место, где есть очаг, одеяло, а может, и какое-нибудь теплое питье…

Я поскользнулась, оступилась и упала вниз лицом, а флейта вывалилась у меня из рук. Описав дугу в воздухе, она завертелась, будто волчок, и, плюхнувшись в лужу с солоноватой, непригодной для питья водой, исчезла.

Нет!

Все мысли об очаге и теплых шерстяных одеялах вылетели у меня из головы. Флейта. Флейта! Я кинулась на камни возле лужи и сунула руки по локоть в темную воду. Где же флейта? Я ничего не видела. Поверхность воды блестела как зеркало, лунное зеркало, и не видно было, что под ней затаилось. Я шарила вслепую, находя лишь скользкий тростник, ил и камни, но не… Но вот… Погоди! Там ли?..

Мои ищущие пальцы обхватили что-то твердое. Она! Я выудила ее из воды и мокрую — вода так и капала из нее — подняла наверх, ближе к лунному свету. Неужто она повредилась? Будет ли она когда-нибудь…

За моей спиной послышался звук. Плеск воды, а потом какое-то бормотание.

Я глянула через плечо.

Кео был всего в нескольких кочках от меня. Еще пара прыжков и…

— Стоп!

Не знаю, откуда взялся он, голос Пробуждающей Совесть. Я о нем не думала. Но внезапно с губ моих сорвалось то самое единственное слово, что прозвучало точь-в-точь как прежде и заставляло людей останавливаться и прислушиваться. Заставило и Кео.

Он застыл на бегу и стоял так, напоминая аиста, меж тем как туман окутывал его.

— Если подойдешь ко мне хоть на шаг, — произнесла я холодно, голосом, который едва узнала сама, — я превращу тебя в камень.

Он заколебался. Глаза его, казалось, в лунном свете побелели, а рот превратился в темную дыру. Я слышала его тяжкое дыхание: их-ха, их-ха, схожее со звуками кузнечного меха Рикетра в нашей кузнице в Березках.

— Меня тебе не запугать! — сказал он.