Лине Кобербёль - Последний дракон

Но по голосу его я услыхала: он врет. Я уже запугала его. Потому-то он и остановился. Все они знали: я — дочь Пробуждающей Совесть, и я слышала, как они судачили обо мне, когда болтались наверху на палубе и думали, что я их не слышу. «Ведьмино отродье», или как там они называли меня ныне — «троллева девчонка», «приплод дьявола»… Право, мне были хорошо знакомы все эти бранные слова. Я почти видела, как мысли вертятся у Кео в голове. Раз можно заставить человека уснуть, то разве нельзя точно так же превратить его в камень? Он-то не знал, могу ли я… Но и не был до конца уверен, что не смогу…

Я подняла флейту.

— Убирайся! — посоветовала я ему. — Скажи, что не нашел меня. Скажи, что я свалилась в воду и утонула. Говори что хочешь, но убирайся восвояси, иди своим путем и не мешай мне идти моим.

— Они могут нас увидеть, — произнес он.

Я покачала головой:

— Уже не могут.

Вообще-то я имела в виду, что мы с ним отошли так далеко, что им не разглядеть нас во мраке и в тумане. Но он понял это иначе. Он резко оглянулся. И тут он испугался всерьез. Туман и иней толстым белым одеялом покрыли болотистую почву, а месяц как раз исчез за тучей. Дорога скрылась. Казалось, будто мы внезапно оказались совсем одни в целом мире, только мы одни.

— Теперь тут только ты да я, — холодно произнесла я тем самым чужим голосом, что испугал и меня, — но, если ты сейчас же уберешься обратно, я ничего тебе не сделаю!

Он по-прежнему колебался. Я слегка приподняла флейту. Он невольно сжал кулак. Затем повернулся кругом и помчался, но больше уж он не прыгал с кочки на кочку сноровисто и ловко, а в панике ломился через лужи и ямы с водой и черный ил, словно баран, за которым гонится волк. Еще долго после того, как мороз и мрак поглотили его, я слышала, как он плещется и падает, спотыкается и бежит, чтобы только убраться подальше отсюда.

Я еще долго сидела на краю лужи, крепко прижимая к груди мокрую флейту. Я дрожала от холода и усталости, и чем дольше это тянулось, тем больше я холодела. В какой-то миг я услышала голоса в тумане, голоса гневные, и один из них принадлежал Вороне. Но они так ко мне и не приблизились. Я избавилась от них — и от Ацуана, и от Вороны — ну хотя бы на некоторое время. И это было очень хорошо. Только вот я понятия не имела, куда мне идти.

В морозном тумане «Морской Волк» походил на все прочие корабли, что стояли на якоре у побережья Дунбары, — темный остров с несколькими огромными мачтами-деревьями, что мягко покачивался всякий раз, когда накатывала новая волна. Но на этот остров я не собиралась возвращаться. Закуток Кармиан был острогом, несмотря на то что там даже настоящей двери не было. Это же спятить надо, чтобы по доброй воле снова очутиться рядом с Вороной. Какие-нибудь двадцать-тридцать миль, разделяющие нас с ним, чудесно подошли бы мне. Но мне нужно было найти Нико. А я не знала, где его искать.

Как раз теперь корабль не подавал признаков жизни. И не потому, что вся команда спала, скорее потому, что большинство из них по-прежнему отсутствовали, занятые охотой на меня. Но что с Нико? Он никогда бы не позволил Вороне заключить даже ничтожную сделку с Ацуаном — если б он вообще хоть что-то узнал о ней и мог бы воспротивиться. Я ужасно боялась, что Ворона сторговал и продал его первым, — что ни говори, Нико был для него куда более драгоценной добычей, чем я. Я была для него довеском, всего лишь добавкой к Нико, и я прекрасно это знала.

— Ты поднимешься на борт! — строго-настрого наказала я себе. — Тебе придется поглядеть, не валяется ли он скованный в грузовом трюме или в другом укромном месте.

Я приставила флейту к губам и заставила свои оцепеневшие, холодные пальцы повиноваться. Звуки прокрались тайком сквозь туман, будто на серых кошачьих лапках, почти беззвучно. Я заиграла вновь, чувствуя себя уверенной в том, что даже крысы спят. И вот я приготовилась взойти на борт «Морского Волка» в последний раз.

Они втащили сходни на корабль, но я отыскала одну веревочную лестницу, которой смогла воспользоваться вместо сходней. Мне показалось, что с меня хватит, я уже достаточно вымокла за одну-то ночь. Пришлось стибрить в одной каюте фуфайку и пару рыбацких штанов, иначе я бы наверняка замерзла насмерть. Свою собственную мокрую одежку я оставила — если они так любят деньги, пусть постирают и продадут ее. Вязаная шерстяная фуфайка была больно велика и насквозь пропахла рыбой, но в ней хотя бы было тепло. Да и штаны могли держаться, если я затяну кушак покрепче. Я не представляла себе, на кого похожа. Если бы кто-нибудь увидел меня, я, пожалуй, сошла бы за рыбацкого мальчишку. И я надеялась, что никто не будет меня рассматривать.

Я вскарабкалась по веревочной лесенке и бросила ее на набережную. Глупо было оставлять ее свисать с борта, чтобы она кричала о незваных гостях на «Морском Волке».

Палуба медленно поднялась и снова опустилась.

Прилив сменял отлив — одна длинная мягкая волна набегала на другую. Какой-то миг я постояла оглядываясь, но так никого и не заметила, даже вахтенного, которого, уверена, где-то выставил Ворона. Люк, ведущий в трюм, не был заперт на засов, но это ровно ничего не значило, — коли Нико находился внизу, они все равно его связали. Но хотя трюм не был заперт, все равно я не могла его открыть. Мне пришлось отложить в сторону флейту, прижаться пятками к краю крышки люка и напрячь все свои силы, чтобы поднять ее.

— А ну, откройся! — тихо прошипела я. — Дерьмо ты, а не люк!

Треск и грохот, что, должно быть, слышались на многих дальних кораблях. И наконец-то люк поддался. Да так резко и внезапно, что я упала, держа в объятиях крышку.

Некоторое время я тихонько, как мышка, лежала, прислушиваясь. Мои пальцы сжимали флейту. Если кто-нибудь появится…

Но никто не появился. Я сунула флейту за пояс и спустилась в пустой трюм.

Там было темно и тихо. Остов судна потрескивал, когда волна поднимала корабль, но вообще-то я ровно ничего не слышала — даже шороха крыс. Быть может, эти «драгоценные» животные на самом деле уже спали? Вот бы поверить в это.

Я ни зги не видела, не видела собственной руки. Черт возьми, как мне вызнать, здесь ли Нико? Что мне теперь — пробираться ощупью по шатающимся доскам? А если я не найду его, то что это значит? Его здесь нет или я не вижу его во мраке?

— Нико?

Нет ответа. Но если все остальные спали, то и он тоже. Никакой надежды. Мне нужен свет. Но где его взять? Я ведь не рыскала по свету с огнивом или свечой за пазухой.

Лампа в закутке Кармиан… Вот ею можно воспользоваться.

Я пробралась ощупью назад к веревочному трапу и влезла наверх, помедлив немного на верхней ступеньке, словно полевка, что оглядывается по сторонам, прежде чем покинуть свою норку. Никаких признаков жизни по-прежнему не было. Собаки в Дунбаре из-за чего-то подняли лай, вот и все. На борту «Морского Волка» все было спокойно. Я ползком, крадучись, пересекла наискосок палубу и спустилась по веревочному трапу к закутку. И тут я услышала…